Бонни Дж. Перри - Голая суть
Она хотела подбежать к нему, удостовериться, что с ним все в порядке, но не сделала этого. Через некоторое время он встал на колени, все еще спиной к ней, и влез в красные трусы.
— Скай? Ты давно здесь?
Она поднялась на ноги.
— Недавно.
Он встал во весь рост и повернулся к ней. Она не сводила с него глаз, пока поднималась по пологому склону к тому месту, где он находился.
По лбу и щекам текли черные разводы. Широкие его плечи, резко прочерчивающиеся на фоне неба, казалось, заслоняли весь горизонт.
— Я молился, чтобы ты пришла сюда, но не верил, что ты придешь, — прошептал он.
— Тита сказала мне, что можно.
Он протянул к ней руки.
— Не просто можно! — произнес он.
Она с ходу вошла в его объятия. Его прогретая солнцем кожа была ей рада. А ее кожа жаждала прижаться к его обнаженной коже. Руки ее обвились вокруг него, плотно притягивая его к себе, как это было ночью. Его раздувшееся мужское естество дало о себе знать. Ее тело тотчас же ответило, увлажнившись, проникнувшись желанием… потребовав своего.
Он прижался к ней подбородком.
— Поцелуй меня, Скай. Поцелуй меня один раз, а потом мы пойдем отсюда. — На нее смотрели умоляющие глаза.
Без колебаний она подтянула его лицо к себе.
— А как насчет клятвы мужчины из племени Осаге воздержаться от…
— Поцелуй лишь мою англосаксонскую половину.
— А какая это часть тела?
Глаза его затуманились и стали дымчато-серыми.
— Я бы сказал, что тебя ждет одна дрожащая деталь, но мое англосаксонское сердце удовольствуется прикосновением твоих губ вот сюда. — Он прижал два пальца к губам, облизнул их, а затем прижал их к ее губам. Язык ее ощутил его вкус, насладился им и втянул эти пальцы в рот, чтобы они с ним стали единым целым.
— Скай! — простонал он хриплым от желания голосом.
Она вдавилась в него, ощущая исходящий от его тела жар, и поцеловала. Она таяла, как лучи солнца, на его широкой груди и слушала биение его сердца, напоминавшее бой барабана племени Осаге.
Женская суть ее ответила на барабанный зов, посылая свои первобытные песнопения движениями тела. Ей хотелось сорвать с себя одежду и ощутить своей кожей его кожу. Через миг они бы очутились на земле, приветствуя, наподобие древним, наступления дня.
— Я думала, ты не имеешь права позволять себе «наслаждения даже со своей собственной женой».
— А я и не позволяю. Это ты их мне предлагаешь. — Он отступил в сторону и стал натягивать штаны. — И думаю, что ты дала мне все, что я в состоянии сейчас принять.
В профиль было недвусмысленно видно, сколько она принесла ему радости.
— Видишь, что ты со мной сделала? — стал поддразнивать он.
— Ты прекрасный живой компас, Крадущийся За Добычей Волк!
Он с улыбкой глядел на нее, залезая в кожаные штаны.
— Ты бы не сказала этого, если бы тебе пришлось застегивать ширинку. Этот пони жаждет пуститься вскачь.
— Бедный пони!
Они рассмеялись, когда он стал картинно засовывать деликатные детали своего тела в штаны. Даже после того, как ему, наконец, удалось застегнуть ширинку, было отчетливо видно, как его восставшая плоть прижимается к бедру.
— Пойдем лучше длинной дорогой к лагерю, чтобы мое тело успело остыть.
Его тело? А как насчет ее тела? Она дважды глубоко вздохнула и лишь потом кивнула.
— Сколько снимков ты сделала? — спросил он, поравнявшись с ней.
Конечно, он слышал щелчки затвора. Ухо индейца из племени Осаге ничего не пропустит. Судя по тому, как он глядел на нее набухшие соски, нельзя было скрыть от его взора, что поцелуй подействовал и на нее.
— Снимки, Скай, те самые, для календаря. Ведь ты за этим сюда приехала, верно?
Она не позволила себе воспользоваться моментом истины, побоявшись, что если она расскажет Волку правду, он никогда не даст разрешения на публикацию материала о пау-вау.
К лагерю они шли медленно. Очень медленно. Она заверила его, что снятые ею два снимка давали лишь общие его очертания. Он, похоже, не принял близко к сердцу, что она сняла его в натуральном виде. Ему это, похоже, даже польстило. А когда она сказала, что, возможно, использует эти фотографии для журнального календаря, он и глазом не моргнул. Он обошел необходимость высказать вслух свое априорное одобрение так же ловко, как она сама ушла от рассказа относительно подготовки ею тематического материала для журнала.
— Когда ты будешь исполнять танец? — спросила она уже у подножья холма.
— Вскоре.
— Ты возбужден?
Черные полосы на щеках расплылись, когда он улыбнулся и бросил взгляд на ширинку.
— Не так, как был минуту назад.
Попытка отвлечь ее внимание не удалась. Он нервничал в ожидании танца. Почему? Не связано ли это с ее пребыванием здесь? Конечно, ведь, наверное, именно поэтому он не хотел, чтобы она сюда приезжала.
— Ты не возражал против того, чтобы я была рядом, когда ты кончишь возносить молитву. Но когда ты сегодня будешь исполнять танец… все должно быть по-другому, верно?
Он ускорил шаг.
Она схватила его за руку.
— Поговори со мною, Волк. Расскажи, что у тебя на уме… на сердце.
Он старался не смотреть на нее. Рука его напряглась. Она позволила своей руке скользнуть в его ладонь и сильно стиснула ему пальцы.
— Ты видела меня обнаженным множество раз, но перед ужином…
— Я увижу настоящего Крадущегося За Добычей Волка.
— Да.
Она бежала рядом, стараясь удержать его руку в своей руке, но он все равно вырвался и обогнал ее и из рощицы выскочил уже один.
— Крадущийся За Добычей Волк! — закричали дети.
Они неслись по направлению к нему. Он раскрыл объятия и поднял с земли двоих, подкинув на бедра, как вертящихся обезьянок.
Скай встала и смотрела, как остальные дети образовали вокруг него хоровод. Священный круг любви и смеха. Она сделала снимок. Ей еще ни разу не приходилось видеть его вместе с детьми. Она даже не предполагала, как чудесно он выглядит вместе с ними. Она наблюдала за ним, прислушиваясь к биению собственного сердца, и чувствовала, как опять безоглядно в него влюбляется.
Он усадил на землю первую пару и схватил двух других, вертя их и раскачивая.
— И чем же вы занимались? — спросил Волк.
— Я делал каноэ, — похвастался самый рослый из мальчиков.
— А ты, Улыбающаяся Салли? — Он подхватил на руки девчушку с полными щечками в ярко-красном платье.
— Я рисовала вместе с Золотым Початком. Мы учились, пока ждали Утреннее Небо.
— Она уже здесь. — Волк поставил девочку на ноги. — Утреннее Небо, ты что там собираешься рисовать с Золотым Початком?
