Бонни Дж. Перри - Голая суть
Горло просило воды. Живот, однако, давно уже смирился и перестал бурчать. Только упрямое сердце не смирялось. Его все еще переполняло желание. Влечение к подруге. Если сегодня вечером после танца она будет ждать его в типи, он пойдет на ее запах. Ибо голод его будет связан не с одной только едой. Он будет Альфой созвездия Волка, избирающей подругу раз и навсегда. Он ее выследит. И она станет вместилищем его желания.
Он наклонился над дымящимся костром, вынул оттуда обугленную головешку и направился на высокое место, на встречу с Прародителем-Солнцем.
Холм находился неподалеку. Он вовремя доберется до вершины, чтобы поприветствовать солнце. Волк проверил карман штанов, лежит ли там кожаная лента для головы. Она была на месте. С ним было все, что нужно. За исключением ее.
Он пробежался пальцами по обгоревшему дереву и произнес священные слова. Одним движением руки он пометил углем лоб и щеки.
И ускорил шаг. «Да настанет день!»
— Красное на синее, белое под желтое. — Пальцы Титы бегали быстро. Скай обнаружила, что уследить за сложными движениями работающих пальцев невозможно.
Тита встала с бревна и жестом подозвала девочку сесть на ее место напротив прямоугольной металлической рамы. Тита встала за спиной у девочки, склонилась через плечо и стала направлять робкие пальчики.
— Совершенно верно, — проговорила Тита. — Другие племена будут смотреть на твою работу с завистью. — И Тита захлопала в ладоши.
Группа сидящих полукругом девушек и женщин, всего десять человек, опустив головы, вернулись к работе.
— Для того, чтобы выучить самый простой узор, требуется две недели, — заявила Тита. А потом, обращаясь к девушкам, добавила: — И запомните…
— Запомним! — тотчас же хором ответили девушки.
Тита улыбнулась и отвела Скай в сторону.
— Совершенства не существует. Любая из ткачих может во время работы допустить мелкую ошибку. И бывает забавно сделать такую мелкую ошибку, чтобы у другой ткачихи на то, чтобы ее заметить, ушло как можно больше времени.
— Совершенства не существует, — повторила Скай, недоумевая, почему Волк ушел, не сказав ни единого слова. Что от нее требовалось на пау-вау? Ей необходимо было знать. Ей это нужно было знать это прямо сейчас.
— Ты найдешь его там, за деревьями, — сказала Тита. — Он молится. Возвещает молитвой начало дня.
— Я думала…
— Иди к нему, Утреннее Небо. Смотри. Учись. Пойми, что за человек, которого ты зовешь мужем, Крадущийся За Добычей Волк.
Ладони у Скай вспотели. Она хотела уяснить себе, раскрыть для себя, что это за человек, этот самый Крадущийся За Добычей Волк.
— А это можно?
— Обычно так не делают, но сейчас это не религиозная церемония. Сейчас время возрождения. Вот почему ты здесь. Вот почему Ночная Птица кружит высоко над деревьями и приветствует тебя.
— Волк говорил тебе про сову, то есть, про Ночную Птицу?
Тита лишь улыбнулась.
— Говорить не было нужды. Ночная Птица и я… читаем друг у друга в мыслях. И в сердце.
Скай знала, что Тита говорит о своем муже. О Томасе Ночной Птице.
— Ты очень сильно его любила.
— Любовь не стареет и не умирает просто так. В сердце сохраняется то, чего уже не видят наши глаза, в том числе, лицо любимого, которого нет рядом.
Тита подняла голову и стала вглядываться в облака. Она хочет увидеть лицо Ночной Птицы, поняла Скай, следя за взглядом Титы.
Деревья изгибались, точно луки, направленные на подсвеченные солнцем облака. Мужчины и женщины из племени Осаге, одетые в ярко-красное, желтое и синее, расхаживали по лагерю, деля детей на группы из шести-семи человек.
— Скоро начнется учение. Ты будешь работать с Золотым Початком, — заявила Тита.
Паника разлилась внутри Скай, точно река в половодье.
— А чем я буду заниматься? Я же ничего не знаю про Осаге.
— Рисовать умеешь?
— Когда-то умела, но это было давным-давно. Когда я училась в колледже.
Тита похлопала Скай по руке.
— Смешаешь краски. Возьмешь кисточку. А потом сделаешь несколько снимков. Понятно?
Паника охватила Скай с еще большей силой. Снимки! Она почти позабыла, зачем сюда приехала. У нее работа. Просто трудно было вспомнить об этом в окружении Осаге.
Тита наклонилась поближе.
— Насчет красок не беспокойся. Золотой Початок покажет тебе, что надо нарисовать. Теперь о другом. Ты принесла мою трубку?
Паника исчезла.
— Да. — Скай сунула руку в задний карман и достала трубку.
Тита приняла ее, осторожно пряча в ладонь.
— Можно пойти к тебе в типи и зажечь маленького красного дьявола?
— Конечно.
— А теперь иди к нему. Стой тихо и жди. Он подойдет к тебе, как только будет готов, и сердце его возрадуется.
Скай забрала из типи камеру и отправилась в сторону деревьев, в указанном Титой направлении. Когда она вышла из рощицы, то очутилась в окружении плосковерхих скальных пригорков, не зная, куда идти.
И вдруг она услышала пение.
И пошла на голос Волка, как по компасу. Из-под ног летели куски известняка, но она шла вверх, подминая траву. А когда подъем стал круче, Скай стала нагибаться и цепляться за траву, чтобы облегчить себе подъем. Он, конечно, выбрал самое высокое место, подумала она.
Может быть, ей лучше вернуться в лагерь? Она стояла, выпрямившись и глядя вниз, на ту самую рощицу, что, как стена, отделяла ее от лагеря. И даже начала спускаться. Пение не прекращалось. Она обернулась на звук его голоса и стала глядеть прямо в сторону зовущего ее солнца.
«Тита дала тебе разрешение! — кричало сердце. — Теперь нельзя идти назад. Посмотри, как далеко ты уже прошла». Скай опять ухватилась за траву и подтянулась еще выше.
Вначале показалась верхняя часть его головы, и она увидала черные волосы, развевающиеся по ветру.
Она опустилась на колени и поползла вверх. Чтобы пристроиться в тени огромной, нависающей скалы. Там она улеглась ничком, посреди колышащейся травы, и стала наблюдать.
Он стоял, как распростершийся над землей бог, широко раскинув руки, повернувшись к ней спиной, полностью обнаженный. Она много раз видела его обнаженным, но никогда таким. Никогда раньше она не видела его обнаженного тела на фоне голубого неба. Он казался частью земли, стремящейся к солнцу, а его напрягшиеся мускулы лоснились от пота.
Он воздел кулаки, и кусочки земли посыпались вниз, точно коричневый дымок. Она схватила камеру и отщелкала два кадра. Не желая уходить, она положила фотоаппарат на траву. Ей хотелось понять слова его молитвы на языке Осаге. Молитвенное пение вдруг прекратилось, и он опустил руки и сам рухнул наземь.