Кэрол Марш - Золотое утро
— Барбара говорила, что в ту ночь, когда устраивали вечеринку, вы были с ней. Спасибо. Это было очень любезно с вашей стороны, — сказав эту фразу, Фиске плотно сжал зубы, словно беседовать не намеревался.
— Не за что, — неуверенно ответила Кэти. И подумала: "Надо все ему рассказать. Но тогда как же обещание, данное Барбаре?"
Он разгадал ее мысли. На его лице появилась улыбка прежнего Фиске — того Фиске, который так притягивал ее вопреки желанию быть сдержанной с ним.
— Я все знаю.
— Ужасно, не правда ли? Как мог Хэнк поступить подобным образом? — выпалила Кэти и вдруг замолчала, спохватившись, что все это, собственно, ее не касается.
— Да я и сам не могу взять в толк, как он посмел воспользоваться положением Руфуса. Невероятно! — поддержал Фиске.
— Представляю, как тяжело пришлось Барбаре. Всем неприятно, а уж ей…
Она вспомнила заплаканное, безутешное лицо Барбары, когда та шла за гробом, держа за руки детей.
Фиске подошел к двери на террасу, остановившись, резко ослабил галстук, словно ему стало душно.
— Она ушла от Хэнка. Нет, скорее, выгнала его.
Кэти машинально последовала за ним.
— Как она сейчас?
Не поворачивая головы, Фиске ответил:
— С ней все в порядке.
— А Хэнк?
— Нельсон позвонил молодому Руфусу на Мадагаскар. Тот вылетел первым же рейсом. Ашер сразу отказался от услуг Хэнка и, думаю, больше с ним связываться не станет. Он по-прежнему хочет купить остров, но теперь, скорее всего, будет действовать другими методами. — Фиске устало провел рукой по глазам.
Кэти подыскивала какие-нибудь слова, чтобы утешить его, но ничего подходящего в голову не приходило.
— Мне жаль, — не нашлась она сказать ничего другого.
Засунув руки в карманы, Фиске прислонился к косяку двери, пристально посмотрел на нее:
— Вам не о чем жалеть, Кэти. Кинкайд — не ваша проблема, ну а без отца мы так или иначе жить привыкнем. Хотя, должен признаться, польщен вашим визитом.
Ее выгоняют! Кэти почувствовала, что кровь прилила к лицу, и быстро отвернулась. Не стоит показывать, как она оскорблена. Ведь Фиске будто ударил ее по лицу. Ошибиться нельзя: дал понять — аудиенция окончена.
— До свидания.
— До свидания, Кэти.
Оглушенная поведением Фиске, она не помнила, как спустилась на лифте, как вышла из здания. На улице надела черные очки, чтобы прохожие не видели слез, предательски текущих по лицу.
Рядом притормозила машина.
— Кого я вижу! Что ты здесь делаешь? — прозвучал знакомый голос. Это был Дэвид Барриш с неизменной сигарой во рту.
— О Дэвид! — Слезы застилали глаза.
— Залезай! — приказал он. — Я подвезу тебя домой.
Безропотно подчинившись, Кэти взобралась на сиденье.
— Что случилось?
— Ничего, — солгала она.
— Куда, черт побери, ты пропала? Я неоднократно тебе звонил, но безуспешно.
— Была в Вашингтоне. А мой автоответчик сломался.
— А у меня есть новости, которые тебя взбодрят. Фоторепортажу о белом коршуне отводится не только обложка, но и цветная вставка, целых шесть страниц журнала!
Как ни странно, новость Кэти не обрадовала.
— Здорово, — пролепетала она только потому, что понимала — надо так отреагировать.
— "Здорово"?! Это фантастика! Вот как тебе повезло!
— Я так благодарна, Дэвид, — вежливо сказала Кэти.
Сейчас ей хотелось только одного: поскорее добраться до дома и запереться там.
— Знаешь… — мягко начал Барриш. — Знаешь, когда ты рассказала об этом сериале на телевидении, я подумал: а почему бы вам не обратиться с просьбой о финансировании в фонд Спенсеров? Не пробовали?
— Нет.
— Почему?
— Дуглас Спенсер умер.
— Ну и что! Там есть правление. Дела продолжаются. Теперь у тебя там и знакомство завелось. Почему не попытаться?
— Все гораздо сложнее. Не хочу просить у них денег и не буду.
Впереди плелся старый фургон, тормозивший движение; когда он свернул, Барриш вновь набрал скорость.
— Я понимаю так, что речь идет уже не о деньгах, точно? У меня такое чувство, что ты мне не все рассказала о своем пребывании на Кинкайде. Не хочешь поделиться? Я хороший слушатель.
Она отрицательно покачала головой, но тут же, против желания, выпалила:
— Нельзя побывать там и остаться равнодушной к проблемам острова.
И рассказала о Нельсоне и Лизе, о Нортропах, о том, как Тэд приезжал в гости к Джози. Сама не успела опомниться, как поведала о том, что жители Кинкайда разделились на два лагеря, а Фиске Спенсер пытался всех объединить.
— Теперь видите, я не могла не вмешиваться, — закончила она.
— А этот Фиске Спенсер — ты упоминала его имя в каждой фразе, — он тебе тоже понравился?
Машина остановилась перед домом тети Агаты.
Кэти улыбнулась, заметив пепел на рубашке Дэвида.
— Боюсь, что так и есть, — грустно ответила она.
Дэвид неловко погладил ее руку, затем долго смотрел на кончик сигары.
— Как же теперь расценивать твое знаменитое изречение: "На мужчин у меня времени нет"?
— Я помню, — еле слышно пробормотала она…
— Понимаю так, что ваши отношения с Уардом закончились?
— Давно.
— Вот и хорошо! — неожиданно обрадовался Барриш. — Мне этот тип никогда не нравился.
Толкнув дверь в свою комнату, Кэти поморщилась. Жара была удушающей. Сбросив туфли, расстегнула молнию на платье, открыла дверь на террасу. Какой крошечной она показалась после террасы Спенсеров! Господи, сколько же можно думать о Фиске!
Комната выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Везде валялись пачки фотографий, в углу громоздился новый компьютер, рядом лежал разобранный на части автоответчик…
Опустившись на стул, она уставилась на него. Пусть не работает! В целом мире существует только один человек, которого она хотела бы слышать, но он не позвонит.
Надо бы, конечно, позвонить домой, прошла неделя, как она последний раз разговаривала с Тэдом и родителями. Как они там? На свой первый гонорар Тэд купил компьютер, теперь у него было дело. Однако как он переносит эту жуткую жару?
"Не сейчас, — решила Кэти. — Просто не могу заставить себя говорить бодрым тоном". Достала из шкафа халат, снова устало присела на стул, затем потянулась к телефону и набрала номер Джози в Бостоне. Как ни странно, желание поговорить с подругой сразу улучшило настроение.
— Как я рада, что ты позвонила! — воскликнула Джози. — Как там Тэд? Что говорит доктор?
— Какой доктор? — переполошилась она, вскакивая со стула.
— Господи! Откуда ты звонишь? Разве ты не в Филадельфии?
