Джоан Хол - Уйти и вернуться
— Прекрасно, тетя.
Кэролайн на секунду нахмурилась.
— Ты вполне уверена, что перья не понадобятся? — спросила она, пристально заглядывая ей в глаза.
— Вполне, — улыбнулась Алисия.
Она помедлила мгновение, подыскивая правдоподобное объяснение случившемуся.
— Боюсь, я слишком быстро шла, желая поспеть к сроку. Было ужасно жарко. Наверное, я перегрелась. Кроме того, я была страшно голодна.
— О Господи! — воскликнула Кэролайн в ужасе. — Дождались! У ребенка голодный обморок!
Она всплеснула руками и порывисто вскочила с кушетки, готовая к самым решительным действиям.
— О нет, тетя, — взмолилась Алисия. — Теперь все в порядке.
— Прекрасно! — воскликнула Кэролайн. — Но пообедать все же необходимо.
— Да, тетя, — обреченно кивнула Алисия.
Кэролайн обратилась к голубоглазому джентльмену.
— С тех пор, как моя племянница попала в катастрофу, она совсем ничего не ест. Мы ужасно беспокоимся за нее.
Джентльмен пожал плечами.
— Если леди голодна, я почту за честь пригласить двух столь прекрасных дам на ленч, — сказал он, вежливо поклонившись собеседницам.
— Мы будем рады воспользоваться вашим любезным приглашением, — немедленно согласилась Кэролайн.
Алисия растерянно захлопала ресницами. Из всех архаических оборотов в ее голове вертелось только выражение «милостиво повелеть соизволил».
— Да, конечно, — пробормотала она, смешавшись. — Нам будет очень приятно.
И вновь опустила глаза.
Тетушка Кэролайн посмотрела на нее укоризненно.
Алисия присела на кушетке и внимательно расправила все складки на юбке, сборки на жакете и ленты в волосах.
Голубоглазый джентльмен пристально следил за всеми ее маневрами. Под его взглядом Алисия непременно запылала бы, как маковый цвет или майская роза. Чтобы уйти от его взгляда, она достала из рукава кружевной платочек и высморкалась, джентльмен деликатно отвернулся.
Джентльмен явно испытывал смущение.
— Могу ли я быть представлен леди перед ленчем? — спросил он, обращаясь к Кэролайн, с которой, похоже, был на короткой ноге.
Вспыхнув от допущенной неловкости, тетушка вскочила и метнулась к Алисии.
— Алиса, позволь представить тебе Патрика Хэллорена, майора отдельного батальона виргинских стрелков, — проговорила она, подобрав губы. — Майор, это моя племянница Алиса Картер, проездом из Филадельфии.
Майор отвесил глубокий поклон.
— Ваш покорный слуга.
Алисия широко раскрыла глаза, совершенно ошеломленная. Совпадения наслаивались друг на друга. Слишком много совпадений. Слишком много схожего. Это нереально. Его имя, лицо, глаза, голос.
Наконец, услышать из его уст слова, когда-то произнесенные Шоном… Это невозможно выдержать. Сражаясь с подступающей слабостью, Алисия умоляюще вскинула глаза на майора.
— Вам дурно? — спросил он, сделав шаг к ней навстречу.
— Нет, — покачала головой она. — Если можно… только стакан воды, пожалуйста…
— Сию минуту.
Повернувшись на каблуках, Патрик бросился из комнаты, столкнувшись в дверях с миссис Кэмпбелл.
Тетушка Кэролайн в ужасе заметалась по гостиной. Опрокинув несколько стульев, она подбежала к Алисии и рухнула перед ней на колени.
— Что я могу сделать для тебя, дитя мое? — воскликнула она, сжимая ей руку. — Чем облегчить твою боль?
Слезы жгучего стыда навернулись на глаза Алисии. Совсем недавно Летти рассказала ей, насколько несчастна и одинока Кэролайн после скоропостижной кончины своей юной дочери, умершей от лихорадки два года назад, и последовавшей затем смерти взрослого сына, погибшего в битве при Бруклин-Хейт годом позже.
Эта милая женщина не заслуживает такой плаксивой, нервной и взбалмошной племянницы, напомнила себе Алисия. Пережив трагедию, потеряв любимых детей, она нуждается во внимании и участии. Реальность это или кошмарный сон — ты должна вести себя достойно, Алисия.
— Моя дорогая, бесценная тетушка, — прошептала она, наклоняясь, чтобы обнять Кэролайн. — Вы снимаете мою боль своей заботой и любовью. Я так благодарна вам за все.
Эта сентиментальная сцена была прервана появлением Патрика, вернувшегося вместе с женщиной, державшей в одной руке стакан, а в другой — кувшин с водой. Она была представлена Алисии как Кристина Кэмпбелл, владелица таверны, в которой они, собственно, и располагались.
Чтобы успокоить тетушку, Алисия послушно сделала несколько глотков освежающей прохладной воды и притворилась, что совершенно оправилась от дурноты.
— Не пора ли приступить к ленчу? — спросила миссис Кэмпбелл.
Кэролайн вопросительно взглянула на Алисию.
— Самое время, — ответила та, улыбнувшись.
Хозяйка таверны провела их в небольшой зал и усадила за стол у окна.
Позволив Патрику воспользоваться правом джентльмена и заказать кушанья для дам, Алисия была приятно удивлена его выбором. Он предложил салмаганди, блюдо, название которого звучало не слишком аппетитно, но вкус был более чем восхитительным. Оно представляло собой допотопный аналог пиццы «со всем» и состояло из листьев зеленого салата, смешанного с виргинской ветчиной, мяса запеченной индюшки, яиц, сваренных вкрутую, измельченных корнишонов, сельдерея и анчоусов с маслом и уксусом.
Алисия удивилась себе, увлеченно расправившись не только со своей порцией салмаганди, но и с поджаристой яблочной шарлоткой под соусом из меда и орехов, которую Патрик заказал на десерт.
Во время ленча, почти не участвуя в обычной светской беседе, уместной за столом, Алисия внимательно следила за Патриком, находя в нем все больше сходства с Шоном.
Они оба были одного роста, около шести футов и четырех дюймов. Черты лица у обоих были четкие и строгие. Глаза одинаково голубого цвета, с лукавинкой, которая поминутно вспыхивала в них. Прямые, широкие плечи. Стройная талия. Длинные, красиво очерченные ноги. Рассматривая Патрика, Алисия с трудом могла поверить в то, что перед ней не Шон.
Различия были почти несущественными. Волосы Патрика казались темнее, чем у Шона. Скорее темно-каштановыми, а не цвета осенней листвы. Лицо было более грубым, обветренным. Он выглядел стройнее и более подтянутым. В нем чувствовалась военная выправка. Патрик был истинным сыном своего времени, американским офицером, соединявшим в себе старосветскую элегантность с внешней неотесанностью и грубоватостью.
Шон тоже представлял собой продукт своего века. Он был героем в среде интеллигентов, отличавшихся стремлением к усложненности, изощренностью и претензией на интеллектуальность.
