Странник... мой? (СИ) - Резник Юлия
– Скоро папочка приедет. Ты скучал, да? Понимаю…
– Мама! – нарушая блаженную тишину, в кухню влетела Зойка.
– Тш-ш-ш!
– Ой, прости. Просто хотела сказать, что Ледневы добрались до дома. Мне Саня отзвонился.
– Хорошо, – кивнула я. – Сделаешь нам чая?
– Ага. Папа не звонил?
– Нет.
– Ты не переживай, он здешнюю дорогу как свои пять пальцев знает.
Я кивнула. Что еще мне оставалось? Ну не нагнетать же!
Зойка, гремя посудой, заварила нам чаю. Достала кусок пирога с брусникой, который я испекла.
– Когда-нибудь мы с тобой растолстеем, – вздохнула я. Зойка фыркнула.
– Тетя Ира далеко не худая. А Мурат ее все равно любит!
Я кивнула для порядка и снова перевела взгляд к окну. Снег срывался лохматыми хлопьями и кружил в свете фонарей.
Наконец, из-за поворота проступили бледные лучи фар.
– Ну, вот и папа. Я же говорила, что все будет хорошо, – занудствовала Зойка в мою удаляющуюся спину. – Мам, ну ты как пес его встречаешь, ей богу…
– Ничего ты не понимаешь, – вздохнула я, покачивая Ваньку. Ну, и ладно. Дело молодое. Еще научится ценить то, что дано свыше.
Копался Архип долго. Наконец, зашел в дом, сжимая в одной руке чемодан, а в другой – охапку дров. Сгрузил это дело прямо на пол, чтобы меня обнять. Коснулся носом сначала моей макушки, потом радостно заагукавшего при виде отца сына.
– Салют! Мы волновались вообще-то, – отчитала отца Зойка. Архип отстранился, кивнул, потрепав и ее по плечу для порядка.
– Дорога сложная была. А связи ни черта не было.
– Как съездил? – спросила я.
– Нормально. Скучал.
– Голодный?
– Угу. Иди грей…
– Ваню подержишь?
Архип на секунду лишь замер.
– Ага, – улыбнулся. – Только в душ схожу.
В итоге, пока Сильвестров мылся, я накрыла на стол, усадив Ваньку в ходунки. Мы только-только начали их тестировать, но умничка-сын освоился очень быстро.
– Ничего себе. Вот это скорость, – прокомментировал увиденное Архип. Думала, не подойдет, но он присел на корточки и взял Ваньку на руки. Тот внимательно посмотрел на отца и улыбнулся во весь свой беззубый рот. Сильвестров криво усмехнулся в ответ. Он долго привыкал к своему новому статусу, это правда. А еще, думаю, он очень переживал, как бы Ваньке не передалась его аутичность. Что его опасения были напрасными, стало понятно практически сразу.
– Он написал тебе в подарок картину, – сказала я, ставя на стол корзинку с хлебом.
– Серьезно? Прямо-таки написал?
– У него явно твое ощущение цвета. Вот посмотри… – я достала заботливо сохраненный рисунок – черные кривые мазки на белом, в которых, конечно же, было трудно что-либо угадать. Слишком маленьким еще был наш художник. Но Архип… Господи, он подверг картину сына тщательнейшему изучению. На столе остывала еда, а я не смела его прервать, сто раз пожалев, что не вручила ему это художество после ужина.
– Очень эмоционально, – наконец, заключил Сильвестров, в очередной раз целуя наследника в лобик.
– Вот и я так подумала! – закивала я, скрывая подкативший к горлу ком. Ванька вышел у нас не то чтобы запланированным. Просто один укол перестал действовать, а мне было лень ехать в город, чтобы сделать другой. Погода стояла чудная, и почему-то казалось, что вряд ли я залечу вот так сразу. А оно вон как вышло. По факту это был единственный раз, когда я подвела Архипа. Долго мучилась, не зная, как ему сказать. К тому моменту мы были женаты уже полтора года. И нам прекрасно жилось вдвоем. Точнее, втроем с Зойкой.
– А что это за краски, кстати?
– Специальные для детей. Они абсолютно безвредные. Их даже есть можно.
– Даже есть? М-м-м…
– Да что мы все о Ваньке! Расскажи, как съездил!
– А ты не видела? – хмыкнул Архип. – Я же выложил пост.
Да-да, и трафареты я видела. Но одно дело трафарет, и совсем другое – увидеть результат работы гениального творца. На этот раз отпечатанный на одном из домов в Барселоне.
– Видела, конечно. Но знаешь, я мечтаю посмотреть на…
– Что?
– Тебя, рисующего под покровом ночи.
– Мы будем сегодня есть? – прервала наш разговор Зойка, влетая в кухню.
– Конечно. Все уже готово. Где ты ходишь?
Я бросила на Архипа извиняющийся взгляд, забрала сына и, усадив в стульчик, выдала ему бублик.
– Эх. У нас такие разносолы на столе, а бедное дите давится сушкой, – прокомментировала Зойка, щекоча брата за ушком. Тот засмеялся.
– Ему пока больше по душе молочко, – усмехнулась я.
– Ну да, ну да. Классная работа, пап. Вообще огонь…
Архип замер. Кашлянул. Отложил вилку…
– Спасибо, – неловко потрепал Зойку по руке и… вдруг как-то весь обмяк. – А мне понравился твой боевой раскрас. Ну… На последнем фото.
Зойка решила завести блог, где постила туториалы по макияжу. Не сказать, что Архип оценил эту идею сразу. А теперь вот… Боевой раскрас. Учить его и учить делать женщинам комплименты! Но Зойка, кажется, прониклась. Даже глаза повлажнели.
– Круто, – просипела она, прячась за чашкой с компотом.
После ужина Архип отправился купать сына. А я прибралась и решила привести себя в порядок в ванной, примыкающей к мастер-спальне. Роды мало изменили мою фигуру, разве что грудь стала пышнее и соски чуть темнее. Вроде и недолго я возилась, но когда вышла, Сильвестров меня уже ждал, пристально изучая коробочек с пальчиковыми красками.
От его взгляда у меня в момент пересохло во рту. Никакого привыкания у меня к нему не возникло. Я реагировала на внимание мужа остро. Где-то даже болезненно…
– Ч-что?
– Сними полотенце и сядь, – распорядился Архип, похлопав рядом с собой по матрасу.
На дрожащих ногах я подошла ближе. Медленно осела на кровать. Подобрала ноги…
– Откинься на локти. – Сделала и это. – Ноги…
Расставила! И как зачарованная уставилась на его пальцы, ловко свинтившие крышечку с небольшой баночки. Прежде чем зачерпнуть красной краски, Архип принюхался.
– Господи, – прошептала я, прикрывая лицо предплечьем и одновременно с тем чувствуя, как моего соска касается прохладная субстанция. Грудь закололо от внезапного прилива молока. Я всхлипнула, закусывая губу и откидывая голову… Краска легла на второй сосок. Следом Архип прочертил линию вниз по животу. И щедро извозил в краске губы и клитор.
– Мне нравится эта штука… – задумчиво протянул он. – Ты хотела увидеть мою работу? Смотри… Все для тебя. Это… никто другой не увидит.
С хриплым смешком он стащил меня с кровати и поставил перед зеркалом.
– Что скажешь?
– Лучше ты скажи, – просипела я, дрожа от желания.
– Ну-у-у, думаю, теперь это мой любимый шедевр, – хрипло заметил Архип, потираясь о мою задницу выдающимся стояком.
– А как же мой портрет?
Взгляд скользнул к висящему на стене полотну – тому самому, что Архип рисовал в нашу первую вылазку в горы и потом, когда мы чуть было не расстались.
– Он второй. После этого.
Сильвестров сжал мои покрытые ярко-красной краской соски. Молоко брызнуло. Он резко повернул меня к себе, слизывая потеки вместе с краской.
– Боже, Архип…
– Скучал сильно, – рыкнул он.
– Конечно. Ни в чем себе не отказывай. Я люблю тебя… Я тоже истосковалась.
Архип отстранился, метнулся взглядом по моему лицу. Пошевелил губами, будто примеряя к себе те самые слова…
– Я это чувствую. Каждую секунду, – сказал, смещая мою ладонь на сердце. – А ты? Ты чувствуешь…
– Твою любовь?
– Да, – сглотнул он.
– Всегда.
