Лучший книжный парень (ЛП) - Смит Холли Джун

Она, должно быть, знает, какой я твердый, ощущая, как мой твердый член упирается в изгиб ее бедра, когда она притягивает меня ближе. В книге Мэттью не спрашивает Брайони, чего она хочет дальше, он просто делает то, что хочет, но я слишком застенчив. Если это не то, чего Кара хочет, то я никогда себе этого не прощу. Прежде чем я успеваю как следует подумать, она расстегивает мой ремень, полностью вытаскивая его из брюк. Ее руки быстро расстегивают молнию, и я впиваюсь губами в ее губы, издавая стон, когда она запускает руку мне в трусы и обхватывает ладонью мой член. Вот же черт, блядь. Ко мне так давно никто не прикасался, что я могу кончить в любую секунду.

Я отстраняюсь, высвобождаясь из ее объятий, чтобы сбросить с себя оставшуюся одежду и выбросить ее в коридор, когда, наконец, окажусь на свободе. Сейчас есть только я и она, кожа к коже, и ничего между нами. Я нависаю над ней, балансируя на острие ножа от желания оказаться глубоко внутри нее и не желая, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.

— Презерватив? — всхлипывает она мне в губы.

— Презерватив. Да. — Блядь. Я прерываю наш поцелуй и наклоняюсь вперед, протягивая руку через ее голову за своими брюками. Спасибо, черт возьми, что Роб заставил меня их купить. Это был выстрел в небо, и я вспомнил, что, выходя, положил один из них в карман, хотя теперь жалею, что так далеко зашвырнул брюки, когда снимал их. Жалею я об этом недолго. Кара поднимает голову, проводит языком от моей груди к пупку, затем прикусывает кусочек моей плоти около бедра. Я вскрикиваю, но это так горячо и неожиданно, и мне хочется укусить ее в ответ.

— Прости, — шепчет она, успокаивая боль нежным поцелуем. — Животы. Я предупреждала тебя, что у меня на них слабость. — Я теряю дар речи, сосредоточившись на том, чтобы надеть презерватив и не испортить его, когда вспоминаю то место на спине, которое она показала мне во время наших признаний на диване. Если у меня будет с ней только одна ночь, я не смогу закончить ее, не убедившись, что то, что она мне сказала, правда. Обхватив ее коленями, я просовываю руки ей под поясницу и переворачиваю ее.

С этого ракурса она просто божественна. Я мог бы смотреть на нее так часами, но мне также хотелось бы увидеть ее лицо, уловить выражение, когда она поймет, что будет дальше. Она склоняет голову набок, подпирая ее тыльной стороной ладоней. Я наклоняюсь вперед, чтобы откинуть ее волосы в сторону, покрывая нежными поцелуями ее подбородок, спускаясь к шее, попутно дразня ушную раковину. Я провожу языком между ее лопатками, наслаждаясь вкусом ее гладкой кожи. Она совершенно неподвижна, за исключением того, что ее попка приподнимается, сильно потираясь о меня. В ответ я с силой прикусываю кожу между ее плеч, и все ее тело содрогается подо мной, а из ее горла вырывается сдавленный стон. Это намного лучше, чем я себе представлял, один, поздно ночью, не в силах выбросить ее из головы.

Я обхватываю ее бедро, пальцы впиваются в него, когда я кусаю еще раз, на этот раз посасывая сильнее. Она снова дергается, прижимаясь бедрами ко мне и нетерпеливо извиваясь под моим членом. Несомненно, это то, что ей нужно. Я покрываю ее покрасневшую кожу нежными поцелуями, спускаясь к пояснице, дразня ее легчайшим прикосновением зубов. У нее самые невероятные ямочки у основания позвоночника, и мой член дергается от того, как она вздрагивает, когда я облизываю их, обдувая прохладным воздухом ее кожу. Встав на колени между ее ног, я раздвигаю свои еще шире, заставляя ее широко раскрыться. Поглаживая рукой ее попку, я в третий раз крепко кусаю сбоку от ее спины и заставляю ее вздохнуть полной грудью, погружая в нее сразу два пальца. Она не лгала, все взаимосвязано. Я чувствую, как она сжимает мои пальцы, пока…

— Черт, Люк, нет. — Она стучит по полу сжатыми кулаками. — Это слишком, слишком хорошо.

Я отстраняюсь, и она переворачивается на спину.

— Больше никаких поддразниваний. Ты нужен мне. Сейчас. — Она садится поудобнее, обхватив меня ногами, и мне снова приходит время последовать примеру Мэттью. Когда я ввожу кончик своего члена внутрь нее, она тает подо мной, но ее глаза не отрываются от моих. Мы вместе, мы влюбляемся без страха.

Я ошеломлен тем, как хорошо она ощущается, не могу насытиться, погружаясь в нее дюйм за дюймом. Это чувство меняется с каждым толчком, с каждой секундой оно становится горячее, чем предыдущее, я тверже, чем мог себе представить. Я хочу сделать так, чтобы ей было хорошо, но так — я не продержусь долго. Я уже чувствую, как внутри меня разгорается жар, а по спине пробегает предательское покалывание.

Находясь у нее плену, я сжимаю ее пальцы в своих и поднимаю ее руки над головой, как это делает Мэттью. Я покрываю ее лицо и шею жадными поцелуями, наслаждаясь тем, как она стонет, когда мои бедра находят нужный ритм и прижимаются к ее. Ее стоны отдаются вибрацией у моей щеки, и я хотел бы знать, что творится у нее в голове. Я хочу снова услышать, как этот грязный рот высказывает мне все, что она думает обо мне. Прижимаясь к ней всем телом, я крепко сжимаю ее и переворачиваю, чтобы она могла оседлать меня, но мой коридор значительно уже, чем у Мэттью, и мы оба смеемся, когда я случайно впечатываю ее в стену.

— Черт, — она потирает бедро одной рукой.

— Черт, ты в порядке?

— Да, просто позволь мне… о-о-о-ох. — Она меняет позу и, не теряя ни секунды, начинает подпрыгивать на моем члене.

Кара Уилсон. Подпрыгивает. На. Моем. Члене.

Я позволяю ей самой получать удовольствие, блаженно радуясь, наблюдая, как она трется об меня бедрами. Глаза закрыты, губы покраснели от моих поцелуев, теребит свои напряженные соски двумя пальцами. Она такая горячая, такая хорошая, такая Кара. «Они не слишком чувствительны, так что ты можешь быть с ними немного груб». Вот что она сказала той ночью на диване. Я поднимаю и отвожу ее руки, заменяя их своими. Я отчаянно хочу быть ответственным за каждое ощущение, которое испытывает ее тело прямо сейчас.

Сейчас мы сильно отклоняемся от сценария. Брайони в итоге не оказалась сверху, но мне все равно, и это не имеет значения. Все, что имеет значение — это пульсация ее тела, сжимающегося вокруг меня, движение моих бедер навстречу ей, давление моих ногтей, когда я сжимаю ее кожу и сильно притягиваю ее вниз. Я провожу пальцами вниз по ее бедрам, затем снова вверх, добавляя трения там, где наши тела соприкасаются. Выражение ее лица нереальное. Она запрокидывает голову, крепко зажмуривая глаза. Одна рука взлетает ко рту, не в силах сдержать стон.

— Кончи со мной, — умоляю я. Я так близок, так хочу кончить с ней. Когда она подалась вперед, я схватил ее за лицо одной рукой, другой сжал в кулаке ее волосы и осмелился прошептать ей в губы слова Мэттью, которые мне так хотелось произнести. — Где ты сейчас?

Она смотрит мне прямо в глаза и, покачивая бедрами и прерывисто дыша, говорит мне:

— Я. Прямо. Блядь. Здесь.

Вот оно. Я пропал. Взрыв. Звездная пыль. Уничтожение. Кара прижимается своим лбом к моему. Наши тела соприкасаются, и волна ее оргазма накрывает меня, она задыхается мне в рот. Такая чертовски великолепная, содрогается вокруг меня, и все внутри напрягается, когда я приподнимаю бедра и изливаюсь в презерватив между нами.

Я уже оставил пятизвездочный отзыв на «Любовь до отвращения», но этого недостаточно. Мне нужно будет отправить автору цветы, шоколад и предложение бесплатного кофе на всю жизнь. Последние тридцать секунд, пятнадцать минут, четыре часа были какими-то сверхъестественными, и я бы никогда не пережил их без этой ее любимой пошлой книги.

Кара падает мне на грудь и прижимается щекой к моему сердцу, втягивая воздух. Я заправляю прядь волос ей за ухо и провожу руками вверх и вниз по спине, внезапно осознавая, что в коридоре нет отопления и она вся в мурашках. Звук ее дыхания замедляется до нормального, но я не хочу двигаться, не хочу вырываться из этой альтернативной реальности. Я хочу побыть Мэттью и Брайони еще немного.