Сводные. Запрети мне любить тебя (СИ) - Четвергова Юлия

Но, как я ни старалась, не могла уловить смысл. Информация влетала в одно ухо, а из другого - вылетала. Всё, о чём я думала, - это о том, что сегодня до ужаса странный день. Что Ян не мог так просто сдаться, оставив цель вытурить нас с матерью из своего дома. Не мог так просто уступить мне и промолчать, не сказав маме о том, что случилось вчера.

Ещё и жар, исходивший от его тела, волновал меня не на шутку. Каждое его движение сопровождалось прикосновением к моей спине. И, не знаю, замечал ли Соколов это, или же специально касался меня, будто невзначай, но я ощущала себя странно. Мне даже дышать было тяжело. Не то, что сосредоточиться на злосчастной математике.

Да что вообще происходит?!

- Эй, ведьма, - строго пробасили над ухом, - ты меня вообще слушаешь?

Я отрицательно покачала головой, признаваясь, что ни черта не слушала.

Ян театрально громко простонал, вскинув голову к потолку, и накрыл лицо рукой. С силой потерев его, он внезапно резко развернул стул, на котором я сидела, к себе.

Мы оказались лицом к лицу. Брюнет выразительно посмотрел на меня с заявкой на претензию.

- Ты издеваешься? Я для кого тут распинаюсь?

Я ответила не сразу. Его аромат щекотал ноздри. Проникал в легкие. Туманил и без того рассеянный разум. Сердце колотилось, словно сумасшедшее.

Не понимая, что делаю, словно во сне, я протянула руку к лицу Яна и положила ладонь на его щеку. Его зрачки расширились, чуть ли не полностью заполняя и без того темную радужку. Парень тяжело задышал, выдавая, что мои прикосновения волнуют его не меньше.

- Почему?

Всего одно слово. Простой вопрос. Но такой значимый для меня. От его ответа зависело многое. Если не сказать, что всё.

Каким-то чудом парень понял, про что я спрашиваю. Его ответ был едва различимым шёпотом.

Шёпотом, который я никогда не забуду.

- Потому что ты мне нравишься, Ева. И мне плевать, что это: чары или твои игры, или это я сам схожу с ума, - но с сегодняшнего дня ты принадлежишь мне, ведьмочка. Ты моя.

Я застыла, ошарашено глядя на Яна снизу вверх. Мои глаза со стороны, вероятно, выглядели размером с небольшие блюдца. Я забыла, как дышать. Пространство вокруг сузилось до одного Соколова, который сейчас смотрел на меня, как на кого-то важного. Близкого.

Я боялась обмануться. Боялась довериться ему. Поверить в эти красивые слова, что патокой лились из его уст. Боялась утонуть в бездонном черном омуте глаз, что так невыносимо смотрели на меня. Испытующе, будто проверяя на прочность мою выдержку.

Присев на корточки у моих ног, Ян внезапно переместил свои руки на мои бедра. Его дыхание было рванным и глубоким, но он не отводил взгляда от моего лица. Пальцы брюнета, коснувшиеся обнаженной кожи, пронзили током. А когда они начали медленное движение вверх, к краю юбки, я заново научилась дышать, делая резкий, шумный вдох, сквозь стиснутые зубы.

- Ян, что ты…

Сердце тарахтело где-то в горле. Я задыхалась. Воздуха не хватало, дыхание перехватывало, лишая кислорода, который, наверняка, отрезвил бы меня. Вид парня, сидящего у моих ног и смотрящего на меня теперь снизу вверх, был до ужаса порочен. Черные глаза источали обжигающий жар, который чувствовался даже на расстоянии. Был осязаемым, как если бы он касался меня им.

Тем временем, его тонкие пальцы двигались всё выше, преодолев преграду в виде края юбки. Нырнули под неё.

- Ян, остановись, - слабый, беспомощный, судорожный шепот. – Родители дома. Что, если они зайдут сюда?

Лишь произнеся эти слова вслух, я поняла, - это единственное, что меня беспокоило.

Я залилась краской, одновременно с тем замечая, что брюнет тоже это понял, но не стал никак комментировать. И только порочная ухмылка, появившаяся на его губах в купе со странным, лихорадочным блеском глаз, дали мне понять, что ему нравится происходящее. Как и моя податливость. Невозможность бороться с ним.

- Ты права, - хриплый голос пробрал до мурашек. Я была одним сплошным высоковольтным зарядом. – Но я не привык останавливаться на полпути.

Пальцы Яна ощутимо сжали мои бедра и коснулись внутренней части бедра, оказавшейся сверхчувствительной. У меня во рту пересохло от волнения и волны сильного, яркого возбуждения, прокатившегося по всему телу.

Меня раньше никто не трогал в таких местах. Это оказалось приятно до невыносимости. Настолько, что моё дыхание сильно участилось, глаза закрывались сами собой, а изо рта рвались стоны, которые я едва сдерживала, кусая губы.

А когда его руки достигли цели, я всё же застонала. Не удержалась. Тихо всхлипнув, прикрыла рот руками, до ужаса опасаясь, что вот сейчас в комнату войдет кто-то из наших родителей.

Ян следил за мной, как зверь. Изголодавшийся. Дикий. Его взгляд и пугал и притягивал одновременно. Будил во мне нечто темное, такое же, как он сам. И часть меня хотела…

Я даже не до конца поняла, что мне хотелось только что сделать. Это странное чувство в груди побуждало броситься на шею Яну, впиться в его губы, кусать их, оседлать парня, тереться об него, словно кошка по весне.

Пальцы Соколова были горячими и нежными. Они дразнили, мягко кружа по ткани белья. Я горела, доведенная до такого предела, что уже сама не могла усидеть на месте, ёрзая. Желая, чтобы ласки стали интенсивнее, настойчивее.

А ещё… Ещё мне до боли хотелось, чтобы Ян меня поцеловал. Я испепеляла его губы замутненным страстью взором, и мысленно умоляла его, чтобы он подарил мне то, что так желает дурное влюбленное сердце.

- Какая чувствительная девочка, - прорычал сводный брат, поднимаясь. Убирая руки, дарившие порочное наслаждение.

Я чуть было не захныкала от разочарования. Но не успела. Потому что Ян сделал то, что я так желала.

Он накрыл мои губы своими, а меня пронзил трепет. И нежность. Брюнет целовал неспешно, продолжая нависать надо мной, пока я сидела на стуле. Его пальцы запутались в моих волосах на затылке, притягивая ближе к себе. Подчиняя.

Похоже, я сошла с ума. Весь мир перестал для меня существовать. Я забыла обо всем. Были только он и я. И то, что происходило между нами. Запретное. Жгучее. Но такое приятное.

Первым остановился Соколов. Я бы точно не смогла. Он уперся своим лбом в мою макушку и мучительно простонал.

- Это слишком даже для меня. Нужно закончить с математикой, иначе и родители в гостиной не станут для меня помехой. Я едва сдерживаюсь, Ева. – хрипел парень, огорошив меня.

Внезапно пришедшая мысль заставила растянуть губы в довольной улыбке. Я чувствовала себя так, словно у меня за спиной появились крылья.

- Всё же влюбился в меня. А говорил, что я не в твоём вкусе.

- Я… ошибался. – с трудом признался братец, отворачиваясь к окну.

Он стоял в напряженной позе, сунув руки в карманы. Явно, чтобы хоть как-то удержать себя в узде, и не касаться меня.

Эта мысль пьянила. Дарила эйфорию. Только сейчас я начала осознавать, какую власть имею над парнем. Я не собиралась этим пользоваться, но знание стало приятной компенсацией за все слова, сказанные Яном в прошлом.

- Ты же понимаешь, что я не смогу сосредоточиться на том, что ты говоришь? Особенно теперь… - отвела глаза, краснея.

- Тогда закругляемся с этой гребанной учебой. К тому же, у меня есть идея поинтереснее, как нам скрасить вечер. – подойдя, он чмокнул меня в губы. – После того, как все уснут, жду тебя возле гаража. Путь, надеюсь, помнишь, ангелочек.

И, подмигнув мне, помог подняться со стула, ибо ноги не держали меня от слова совсем. Прежде чем вывести меня из своей комнаты, брюнет ощутимо шлепнул меня по мягкому месту. Но, не успела я возмутиться, как он подтолкнул меня в спину, закрывая двери прямо перед моим носом.

- Гад! – прошипела я, нервно одергивая юбку и приглаживая волосы.

Кинув мимолетный взгляд в сторону лестницы, облегченно выдохнула. Мама и отчим о чем-то тихо переговаривались под звук телевизора, и им не было дела до того, что происходило наверху. Они были полностью поглощены друг другом.