Сладкое королевство (СИ) - Кец Евгения

— Спасибо, — недоумеваю. — А где ты нашёл Сашу? — спрашиваю осторожно.

— Умывайся, на кухне расскажу, — целует в лоб, а я торможу как лошадь перед обрывом, но Лёня не обращает внимания и уходит в кухню.

Умываюсь, ужасаясь размазанной косметике на лице. Всё-таки не зря мамочки не красятся, вот так уснёшь, пока детей укладываешь, а утром всех пугать будешь. Надо пересмотреть своё отношение к макияжу.

Осторожно вхожу на кухню, Лёня уже налил кофе и поставил кружки на стол. Что-то жарит, судя по запаху, на завтрак горелый омлет. Дёргаю носом и подхожу к плите, заглядывая через плечо Лёни:

— Кулинария не твоё, — констатирую факт.

— Я женился, когда мне было девятнадцать, — хмыкает.

— А… это многое объясняет, — снова поглядываю на сожжённую еду. — Позволишь? — мягко отпихиваю мужчину и занимаю его место.

— Ты не подумай, — упирается ладонью в столешницу, — я не безрукий, просто жена никогда к плите меня не подпускала.

— И правильно делала, — бурчу, высыпая странное блюдо и лопаткой очищая сковороду.

— Ну, как выяснилось, нет.

— Почему это? — оборачиваюсь, а Лёня стоит задумчивый и глядит в пустоту.

— Её не стало, а я манную кашу ребёнку сварить не мог, — кривится. — Знаешь, я и на свидание-то пошёл тогда, год назад, просто потому что понял, что в доме женщина нужна, а не потому, что мне секса хотелось или любви там.

— Тшш, — шикаю, поглядывая на дверь, — вдруг Майя услышит.

— Её комната далеко, а дрыхнет она как медведь в спячке, хоть рядом с ней в полный голос разговаривай.

— И чем же ты напугал ту девицу, что сбежала от тебя? — приступаю к готовке нормальной еду.

Даже не замечаю, как нагло лезу в холодильник и шкафы, достаю посуду и слушаю Лёню.

Мужчина рассказывает, что ничего такого и не говорил. Его коллега сама на свидание намекала, узнав, что он вдовцом стал. Ну а что, симпатичный, хоть и тощий мужик, на хорошей должности, с квартирой. Только вот у женщины взгляды на жизнь современные — чайлдфри, и все дела. Она прямо там, в баре, и заявила, что Лёне не нужна такая ответственность, мол, пусть бабка забирает детей — они же дети её дочери.

Слушаю, а уши в трубочку сворачиваются. Неужели есть женщины, которые готовы вот так отнестись к ни в чём не повинным детям? Воистину говорят: имеем — не храним, потерявши — плачем.

Одним дано, но они не видят ценности, другие мечтают, но не получают желаемого. Я бы, наверное, тоже так подумала, что мне не нужен мужчина с прицепом. Не только же мужчины не хотят разведёнок и вдов с детьми брать. Женщине в этой ситуации тоже не особо весело — взваливать на себя ответственность за чужих детей, то ещё удовольствие.

Но когда тебе не светит перспектива зачать; когда у тебя забирают даже шанс на то, что когда-нибудь, если ты захочешь, то сможешь родить; когда ты лишаешься этого самого выбора — вот тогда начинаешь смотреть на вещи другими глазами.

Ты можешь смириться с тем, что никогда не узнаешь в маленькой девочке своего носа или веснушек, не увидишь в мальчишке свою упёртость. Можешь изводить себя, пробуя всё новые и новые методы, чтобы родить малыша, который будет твоей плотью и кровью, но я точно могу сказать, что ты иначе начнёшь относиться к «чужим» детям, всё чаще ловя себя на мысли, которую говорила моя бабуля — «чужих детей не бывает».

Да, тогда это относилось к временам войны, когда детей просто поездами отправляли куда-нибудь, надеясь, что хорошие люди возьмут их в семью и воспитают. Я думала, что это вынужденная мера. Ведь кто в здравом уме, когда вся страна в опасности, откажет маленькому человечку в куске хлеба и крыше над головой?

Но сейчас, казалось бы, другое время. Ан нет, когда ты окончательно понимаешь, что тебе не суждено услышать смех своего ребёнка, начинаешь искать утешение в чужих детях. Именно это я делаю, когда наблюдаю за счастливыми лицами малышей, для которых оформляю праздничные столы с угощениями.

Их смех и улыбки дарят покой и мне. Я не смогу осчастливить своего ребёнка, но могу принести радость чужим.

— Ну и дура, — бурчу, стискивая челюсти, выкладываю яичницу в тарелку и приступаю к жарке следующей порции.

— Да нет, я могу её понять, — пожимает плечами. — Кому нужен багаж, да ещё и в таком объёме.

«Мне!» — чуть не вырывается у меня, но сдерживаюсь, решая оставить этот вопрос без ответа. Не думаю, что кто-то поверит, что я за какую-то неделю воспылала желанием стать матерью трём девочкам. Максимум получу порцию смеха над своей глупостью.

— Ты мне так и не сказал, как и где нашёл Сашу, — с укоризной смотрю на Лёню.

— Да не искал я её, — отмахивается. — На телефонах моих дочерей стоят программы для отслеживания местоположения. Так что я просто поехал туда, где был телефон.

— А девочки об этом знают? — округляю глаза.

— Ну, Диана и Майя ещё и часы с датчиками носят, так что да, здесь всё ясно. Саша нет. Узнает, устроит истерику.

— А тебе не кажется, Саша не дура и поймёт, что ты не ясновидящий и не просто так её нашёл? — задираю одну бровь.

— В этот раз мне повезло, — помогает тарелки на стол поставить. — Она была на набережной, сидела около колеса обозрения.

— И в чём же здесь везение? — выкладываю свой завтрак в тарелку.

— Когда она была маленькой, мы чуть ли не каждые выходные ходили кататься на это самое колесо, а зимой просто гуляли по заснеженной набережной.

— Оу, — ковыряюсь в яичнице, но я явно неголодная. — Она просто поехала туда, где живут воспоминания о ваших счастливых прогулках.

— Ты не подумай, она не первый раз туда сбегает. Так что не принимай всё так близко к сердцу, — улыбается Лёня. — Там я нашёл её на сорок дней Оли, там же когда мы поругались из-за тёщи, да и на годовщину вместо кладбища Саша сбежала туда…

— Вот как, то есть она хотела, чтобы ты её нашёл? — тихо спрашиваю.

— Не знаю, скорее всего, она вообще об этом не думала. Она умная девочка и знает, что побег из дома — не решение проблемы, но иногда ей нужно время и свобода. Так что Саша изъявила желание пожить пару недель у бабушки.

— Из-за меня? — кривлюсь, спрашивая.

— Нет, — Лёня кладёт свою тёплую руку поверх моей. — Она ещё ребёнок и не понимает, что не все взрослые могут вести затворнический образ жизни. А ещё она не понимает, что Майя и Ди нуждаются в женском тепле.

Тяжело сглатываю, но что ответить не знаю.

— Спасибо, что осталась с девочками, я давно не видел, чтобы они в обнимку спали.

— Мы сказки читали, — оправдываюсь, — вот и уснули.

— Ты можешь просто принять благодарность? — усмехается, но ответить я не успеваю, в кухню ураганом влетает Майя.

— Тётя Люда! — виснет у меня на шее и улыбается во все зубы, что у неё есть.

— Доброе утро, засоня, — тереблю её маленькие щёчки. — Умывайся, а я тебе завтрак приготовлю.

— Спасибо, — чмокает меня в щёку и переползает к отцу, снося всё на своём пути, не сдерживаю смешок. — А она теперь с нами жить будет? — улыбается мелкая, а я давлюсь яичницей.

— Не лети впереди паровоза, — смеётся Лёня. — Иди умываться.

Майя кивает и быстро сматывается в ванную, а я встаю и жарю яичницу и для Майи.

— Ты покраснела, что ли? — рядом со мной возникает Лёня и поворачивает моё лицо к себе, хотя я старательно прячу глаза. — Вот видишь, не все в этой семье хотят, чтобы ты ушла. Кто-то уже ждёт, что ты вещи перевезёшь, — ухмыляется и целует в нос.

Ой, мамочки, ещё слово, и я что-нибудь отчебучу. Пожалуй, лучше молча приготовлю ребёнку завтрак. Для Майи делаю яичницу болтунью и жарю сосиску. Вожусь у плиты и уже не обращаю внимания на Лёню, который, кажется, с удовольствием наблюдает за мной.

Он же о Майе говорил, не о себе?

У меня, конечно, не то чтобы много опыта в общении с мужчинами, да и в психологии не разбираюсь, поэтому могу лишь догадываться, что скрывается за этими словами. Но внутри огонёк надежды ярко светит и греет своим теплом. Раз Лёня вообще о таком говорит, значит, рассматривает как минимум возможность серьёзных отношений со мной…