Юлия Колесникова - Разрешаю себя ненавидеть
— Я ошибка? — угрожающе переспросил Ирвинг, неожиданно подскочив с дивана. — Если я ошибка, тогда кто Лукас?
Он угрожающе застыл, и я лишь теперь поняла, насколько на самом деле зол Ирвинг, и зная его, и о его вспыльчивости, я просто не хотела продолжать этот разговор.
— Я не буду с тобой это обсуждать, — бросила я, и поспешила наверх, в свою комнату, понимая, что теряю самообладание. Нам не стоило сейчас говорить о чем-то подобном.
Я бежала так быстро, что даже воздух свистел в ушах, и зайдя в свою комнату хлопнула дверью, от чего затряслись окна. Так и застыв, я потерла лицо, понимая, что не выдерживаю. Оказалось еще не все испытания закончились. Я не ожидала того, что Ирвинг последует за мной, и не просто последует, а и зайдет в комнату без спроса.
Он рванул дверь с такой силой, что она ударилась об стену. И тут же его крупная фигура надвинулась на меня, как туча.
— Что? Не хочешь меня слушать!
— Уходи! — закричала я, и действительно закрыла уши, и глаза, чтобы не видеть и не слышать его. Вещи попадали из моих рук на землю. Но мне было все равно. Я все больше заводилась, и мне становилось все тяжелее прикладывать усилия, чтобы не отвечать на выпады Ирвинга.
Внезапно мои руки оторвали от ушей, и я удивленно взглянула в бешенное от гнева лицо Ирвинга, но и теперь оно показалось мне самым красивым на свете.
— Хочешь сказать, что Лукас это предел твоих мечтаний?!
— Тебя это не касается!!!
Ирвинг замолчал, тяжело дыша, так же как и я в этот момент. Мы смотрели друг на друга, ничего не говоря, и мне показалось, что время застыло вокруг нас. Его руки крепко схватили меня, а затем я оказалась припечатанной к шкафу, словно он собирался меня ударить. Видя его гнев я могла в это поверить, но в то же время знала, что мне ничего не грозит с ним. Ни теперь, ни потом. Руки вдруг стали нежнее, но не настолько чтобы я могла уйти. Хотя я и не собиралась. Мы смотрели друг другу в глаза, и это было все, что мне нужно.
— Как же я тебя и себя ненавижу за все это… — прошептал он.
Я даже не поняла, кто первый сделал шаг. Но вот, я уже прижимаюсь к нему, а он целует меня, словно все так и должно быть. Губы Ирвинга страстно скользнули в горловину моего пальто, а следом за этим его руки начали расстегивать пуговицы на нем. Я в свою очередь, не отрываясь от него, принялась стягивать его футболку. Все происходило так быстро и органично, что у меня даже мысли не возникло останавливаться. Наоборот, я боялась, что может остановиться он. Вот на пол полетело мое пальто, за ним кофта и футболка, а потом тоненькая маечка которую я носила вместо лифчика. Я горела таким незнакомым огнем, когда он прикасался к моему голому телу, что боялась, как бы не утратить сознание. Все было просто и естественно, будто бы так и должно быть. Ирвинг потянул меня на кровать. Упав на него сверху, я помогла снять ему шорты. Он схватился за мои джинсы и начал тянуть их вниз, забывая, что там есть застежка. Оторвавшись всего на миг от него, я справилась с молнией, и скинула джинсы, тут же вернувшись к нему. Он тихо застонал, когда я впилась в его губы, прихватив одну легонько зубами. Я поступала так, как подсказывало мне мое тело и желание. И я точно знала, что не хочу, чтобы Ирвинг вдруг прекратил все это.
Я даже не подозревала раньше, как это приятно, когда кто-то притрагивается к груди, или скользит теплой рукой по животу. Мои нервы напряглись как струна, и я выгиналась под руками Ирвинга. Я точно знала, что еще никогда так никого не хотела, как его в эти минуты, и в этой жизни вообще. Ну почему Ирвинг не понимал, как он мне нужен?
Когда Ирвинг раздвинул мне колени своей ногой, я ничего не боялась. Но когда он вошел в меня, мне стало больно, я задергалась, и он замер.
— Потерпи, больно будет совсем чуть-чуть.
Я качнула головой, что верю ему, но слезы, выступившие на моих глазах говорили о другом. Он стал двигаться во мне, и это было намного больнее, чем чуть-чуть. Но за несколько мгновений, когда его губы прикоснулись к моим, я смогла забыться. Когда все было кончено, Ирвинг скатился с меня и остановился на боку, по-прежнему держа на мне руку.
Мне было хорошо, и его горячее дыхание, долетающее до моего лица, делало иллюзию, что все хорошо и с моей жизнью. Но я догадывалась, что это все еще не так.
— Извини, — вдруг хрипло прошептал он, и, поднявшись, забрал свою одежду и ушел.
Это не было ударом для меня. Точнее говоря, было, но трагедией не стало. Я была пуста, измотана и опустошена, как вымытый и выскобленный стакан от вина. Силы душевные и моральные были исчерпаны. Я думала не о том, что его могло испугать, что я была девушкой, а о том, что после такого, никто не хочет слышать извинений, сказанных глухим, пустым голосом. А так же о том, что как бы я не хотела выйти из игры, своим сегодняшним поступком, я вновь согласилась на нее. Игра продолжалась, но уже с другим условием. Я точно знала, что такое еще не раз повториться, и к своему ужасу понимала, что не буду против.
Глава 11
Игра продолжается
Обнаружить свой гнев и ненависть на лице и в словах бесполезно, опасно, неблагоразумно, смешно, пошло. Проявлять гнев или ненависть можно не иначе, как на деле.
Артур ШопенгауэрНаверное, любая нормальная девушка решила бы, что теперь между нею и парнем, все должно было измениться, но я была не из числа таких девушек. Ненависть после этого не исчезла, она, как и раньше была крепка. А мы просто не говорили о случившемся, словно так и должно быть. И при этом неожиданно начавшаяся связь получила продолжение, и я была не против. Я понимала, что в этом нет никакой романтики, что это не любовь, и такие отношения вряд ли бы устроили любую другую девушку, только ничего не могла с собой поделать. Этот особый вид извращенности не должен был приносить мне удовольствия, ведь я унижала свое достоинство, и все же я хотела этого сама. К тому же у меня не было с кем обсудить все случившееся. У меня появилась маленькая грязная тайна, и я была совсем одна. По крайней мере, в душевном смысле.
Теперь мы, не сговариваясь, начали организовывать такие вечера, когда никого не было дома. Во мне оставалась ненависть, потому что одна часть меня, не могла Ирвингу простить того, как он ушел от меня в тот вечер. А другая часть моего сознания и тела, хотела получить его, хотя бы таким способом. И пусть этот способ не одобрили бы мои друзья, не поняли бы родители, и что моя совесть кричит «НЕТ!», я не собиралась отступать.
Мы не были вместе. Я продолжала встречаться с Лукасом, и при этом опять стала с ним прохладная, что отображалось в некотором не удовлетворении Лукаса. Он начал вести себя, как ребенок, обижаясь на глупости, которые я перестала замечать. А когда в один вечер он начал жаловаться мне на мое плохое отношение, я чуть не рассмеялась ему в лицо. Как-то мне удалось уговорить его, что это через трудности в школе, и кажется, все поутихло. Я получила мягкий поцелуй в ответ и признание в любви, которое меня вовсе не впечатлило.
