Ирвинг Уоллас - Документ «Р»
Обзор книги Ирвинг Уоллас - Документ «Р»
Ирвинг Уоллас
Документ «Р»
Посетитель пришел неожиданно. Кристофер Коллинз совсем забыл, что ранее согласился его принять, поэтому и не отменил назначенную встречу, получив приглашение на ужин к президенту. Однако выкручиваться он решил осторожно. И не только потому, что не хотелось обижать собеседника, но и потому, что не следовало задевать чувств директора ФБР Вернона Т. Тайнэна. Ясно, что посетитель, который пишет за Тайнэна его автобиографию, пришел сюда по согласованию с ним или даже по его прямому указанию.
Изучая писателя, Коллинз вдруг задумался о несоответствии его внешности и имени и не смог сдержать улыбки. Нет, имя здесь не подходило совсем: Измаил[1] Янг.
Низкорослый, затянутый в тесный мятый серый костюм, посетитель выглядел более чем нелепо. Лысину на его голове венчали неровные пучки волос, которые он пытался зачесать набок. Результат получался довольно жалкий — казалось, что поперек головы растут бакенбарды. Под вторым подбородком уже намечался третий. Раздувшееся тело еле вмещалось в кресло и переливалось через подлокотники. Вообще он походил на выброшенного на берег небольшого кита. «Так что «Измаил» не такое уж неподходящее имя, — решил Коллинз и тут же подумал: — А вот на писателя он совсем непохож». Единственное, что в его облике было от писателя, так это роговые очки, которые не мешало бы протереть, да обожженная до черноты вересковая трубка. Но, с другой стороны, он ведь сразу отрекомендовался «писателем-призраком». А Коллинз с такими еще никогда не встречался. Видно, в своем деле специалист — написал книги за известную актрису, олимпийского чемпиона и знаменитого военного деятеля. Коллинз пытался вспомнить, читал ли он хоть одну из них. Нет, пожалуй, не читал, но его жена Карен, наверное, с ними знакома, не забыть бы спросить ее.
Выслушав Измаила Янга, Коллинз сразу же увидел возможность закончить беседу и быстро и вежливо.
— Что я думаю о Верноне Тайнэне? — переспросил он.
Перед глазами Коллинза сразу же возник образ громогласного хвастливого великана — бробдингнега, столь же фантастичного, как и все персонажи Свифта, — маленькие пытливые косые глазки, небольшая круглая голова, сидящая на короткой шее, растущей прямо из бочкообразной груди. Внешний облик Тайнэна был яснее ясного. Но что за человек за ним скрывается — Коллинз понятия не имел. Так что ему оставалось лишь честно сознаться в своем неведении и закончить на этом интервью. Пусть Измаил Янг ищет себе материал где-нибудь еще.
— Сказать по правде, я не очень хорошо знаю директора Тайнэна. Просто не успел еще как следует познакомиться. Я ведь всего лишь неделю здесь работаю.
— Вы всего лишь неделю, как утверждены в должности министра юстиции и генерального прокурора США, — вежливо поправил его Янг. — Но в аппарате министерства юстиции работаете уже почти восемнадцать месяцев, и тринадцать из них были заместителем прежнего министра, полковника Ноя Бакстера.
— Верно, — согласился Коллинз, — но, будучи заместителем министра, я очень редко встречался с директором Тайнэном. Вот полковник Бакстер, тот с ним виделся часто. У них сложились дружеские отношения.
Брови Измаила Янга поползли вверх.
— Я не думал, что у директора Тайнэна могут быть друзья.
— Нет, нет, — стоял на своем Коллинз. — Он с полковником Бакстером очень близок, насколько он вообще способен с кем-либо сблизиться. Я же встречался с директором недостаточно часто, чтобы толком узнать его.
Писатель, однако, не отступал.
— Но мистер Коллинз…. Я вот что хотел сказать: после того как с полковником Бакстером случился удар — пять месяцев назад, верно? — вы ведь сразу возглавили министерство. А неделю лазад вас просто официально утвердили в этой должности. А поскольку ФБР, как известно, подчиняется министерству юстиции, значит, директор Тайнэн ваш подчиненный…
Коллинз не мог сдержать смеха.
— Директор Тайнэн — мой подчиненный? Ну, мистер Янг, многого же вы не знаете!
— Так я ведь потому и пришел к вам, — сказал Янг серьезно. — Чтобы узнать. Не могу же я написать книгу за директора ФБР, не разобравшись как следует в его взаимоотношениях с министром юстиции, президентом, ЦРУ, со всеми в правительстве. Вы, конечно, сразу подумали, что мне следовало бы расспросить об этом самого директора. Поверьте, я спрашивал. Но он на удивление туманно говорит о функциях правительственных органов и о своем месте в системе отправления власти. И дело не в том, что он не хочет отвечать. Нет, просто именно эти вопросы ему отвечать неинтересно, а человек он очень нетерпеливый. Ему, видите ли, предпочтительнее рассказывать о своих подвигах во время службы под эгидой Гувера, о своем уходе из ФБР и о возвращении обратно.
Коллинз решил потратить еще несколько минут, чтобы помочь писателю разобраться:
— Ладно, мистер Янг, я разложу вам все по полочкам. Согласно существующему положению ФБР входит в систему министерства юстиции. В теории так оно и есть, но на практике дело обстоит несколько иначе. Согласно параграфу 1101 статьи VI закона № 90—351 директора ФБР назначает не министр юстиции, а президент — по рекомендации и с согласия сената. И хотя директор ФБР консультируется со мной, полноты власти над ним я не имею. Она принадлежит президенту. Так что директор Тайнэн является моим подчиненным только формально. Да и потом, вы уже, наверное, поняли, что такой человек, как Тайнэн, вряд ли может подчиняться кому бы то ни было вообще. Я убежден, что Тайнэн, как и все предыдущие директора ФБР, отлично знает, что при некоторых обстоятельствах может сохранять свою должность пожизненно, а министры юстиции — фигуры преходящие. Так что, мне очень жаль, что больше ничем вам помочь не могу. И, честно говоря, не пойму даже, почему директор Тайнэн направил вас ко мне.
Янг встрепенулся:
— Да, собственно… он меня и не направлял. Это была всецело моя идея.
— Тогда все ясно. — Коллинз почувствовал облегчение. Поскольку Тайнэн здесь ни при чем, интервью можно прекратить. Однако не хотелось и обижать Янга. — Хорошо, попробую сформулировать свои впечатления о нем, хотя времени у нас почти не осталось, — сказал Коллинз, обдумывая характеристику, и откровенную, и безопасно-обтекаемую. — Директор производит на меня впечатление человека действия, практичного, не выносящего ерунды и бессмыслицы. Думаю, что он самый подходящий человек для этой работы.
— В каком смысле?
— В его функции входит расследование преступной деятельности в стране. Он должен устанавливать факты и докладывать о них. Самостоятельных решений он не принимает, даже рекомендаций не дает — это уже моя работа: составить обвинение на основе добытых им сведений. Ну, что вам еще сказать? Мне кажется, что, если Тайнэн берется за дело, в которое верит, он будет бороться за него упорно и неустанно. Да вот вам пример — тридцать пятая поправка к конституции, предложенная сейчас для ратификации. Как только президент выдвинул ее, Тайнэн тут же встал на его сторону и…
— Президент не выдвигал этой поправки, мистер Коллинз, — перебил его Янг. — Ее выдвинул директор Тайнэн.
Коллинз обескураженно посмотрел на писателя:
— С чего вы это взяли?
— Со слов самого директора. Он говорит о поправке, как о своем собственном детище.
— Мало ли что он говорит. Но вы сами подтверждаете мои слова. Идея не его, но он поверил в нее как в свою собственную. Никто, пожалуй, не борется за нее активнее Тайнэна.
— Но поправка еще не ратифицирована, — тихо заметил Янг. — Ведь для ратификации требуется согласие трех четвертей всех штатов.
— Ну, так будет скоро ратифицирована, — ответил Коллинз, несколько раздраженный тем, что разговор отклонился в сторону. — Осталось получить согласие двух штатов.
— И осталось всего три штата в стране, которые еще не высказали своего мнения.
— Два из них определят свои окончательные позиции сегодня вечером. Полагаю, что тридцать пятая поправка станет отныне частью конституции США. — Коллинз взглянул на часы. — Что ж, думаю…
— Простите, мистер Коллинз, еще один вопрос, если можно… Я понимаю, что к нашему интервью он отношения не имеет, — продолжал Янг, — но очень хотел бы получить на него ответ. Как вам нравится тридцать пятая поправка?
Коллинз даже вздрогнул от неожиданности. Тем более что он вообще толком не мог ответить на этот вопрос даже своей жене Карен, даже себе самому.
— Нравится ли мне поправка? — переспросил он медленно. — Нет, не очень. По правде сказать, толком над этим не задумывался. Я был очень занят реорганизацией своего ведомства. Но я целиком положился на президента и… на директора…
— Однако, сэр, поправка имеет самое непосредственное отношение к вам и к вашему ведомству.
