Мари Луизе Фишер - Поздняя любовь
— Хэлло, Сильвия! — поздоровалась, входя, Доната. — Я только чуть освежусь и приду к тебе. Не помешаю?
— Как ты можешь помешать? В конце концов, это же твой дом!
Доната знала склонность сестры воспринимать даже самое невинное слово как обиду и потому приняла ее ответ спокойно.
— Я только хотела спросить, очень ли увлекательная передача?
— Нет, ничуть. Во всяком случае, по сравнению с твоими ежедневными переживаниями.
— Тогда я сразу же приду посидеть с тобой, — совершенно хладнокровно заметила Доната.
Ее спальня — когда-то супружеская — располагалась на первом этаже. И Филипп, и сама Доната, бывало, еще до завтрака охотно прыгали в плавательный бассейн, примыкавший к террасе с тыльной стороны дома. Доната поступала так и теперь. Большая комната при входе в бассейн с ее простой, незамысловатой мебелью отвечала скорее мужскому вкусу, но все равно мягкие сиденья, занавески, выдержанные в желтых и серых тонах, определенно создавали приподнятое настроение. В общем эта комната скорее облегчала ранний подъем, чем способствовала позднему отходу ко сну. Примыкающий к ней бассейн, отделанный белым мрамором и бронзовой арматурой, был очень большим по размерам и роскошным на вид.
Доната воспринимала это все без критики, но и без восхищения. Для нее бассейн был чем-то само собой разумеющимся, частью всей той обстановки, в которой она жила. Она очень быстро разделась, сунула платье, чулки, белье в предназначенный для этого медный ящик, туда же положила и свой палантин. Потом тщательно сняла весь макияж, встала под душ и помылась с головы до ног.
Накинув на себя легкий, сизого цвета домашний костюм и сунув ноги в бархатные тапочки, еще не высушив волосы, она вскоре опять вошла в комнату для завтраков, взяла с полки серванта рюмку и удобно устроилась около сестры в одном из обтянутых светлой кожей кресел.
— Надеюсь, можно? — спросила она и взяла со стола уже наполовину опустошенную бутылку с вином.
— Это ведь из твоего подвала.
— Не имеет никакого значения. Прошу тебя, брось ты мелочиться! — Доната наполнила свою рюмку и вдохнула аромат вина, прежде чем сделать глоток. — Во всяком случае, недурно!
— Ты имеешь право упрекнуть меня, что я могла бы и из собственных средств запасаться всякими напитками…
Доната прервала ее.
— Прошу тебя, не начинай ты сызнова играть роль бедной родственницы. Это тебе не идет. Обе мы знаем, что Лео очень хорошо о тебе заботится, снабжая всем необходимым. А с другой стороны, для меня не составляет никаких проблем поделиться с тобой тем, что у меня есть. На что же тебе сетовать?
Сильвия после скандальной ссоры с мужем сбежала к сестре, и Доната приняла ее с распростертыми объятиями. Предполагалось, что такое решение будет временным. Однако после развода прошли месяцы, потом и годы, а Сильвия все так и жила у Донаты. Та была этому очень рада, ощущая, что для нее одной дом слишком велик. И хотя Сильвия составляла хозяйке не самое лучшее общество, но все же и со всеми своими выкрутасами она была Донате ближе, чем любой другой человек на свете.
Сильвия опять закурила сигарету, хотя пепельница на стеклянной крышке столика, опиравшейся на причудливый кусок дерева, отпиленный от сплавного бревна, была уже полна пепла и окурков. Сильвия чуть приглушила телевизор.
— Я и не сетовала, я только защищалась.
— Но и для этого нет причин.
Сильвия пожала плечами и отрешенно махнула рукой.
— Я кажусь себе совсем лишней на этом свете.
— Чепуха. Во-первых, я рада, что ты здесь, а, во-вторых, никто тебе не мешает подыскать какое-нибудь занятие. Впрочем, все это уже говорено-переговорено.
— Я и не подумаю облегчать финансовые обязательства Лео в отношении меня. А если буду зарабатывать, ему будет разрешено отчислять меньше.
— Но ведь существует сколько угодно неоплачиваемых почетных дел, хотя бы в области благотворительности.
— Подобные вещи мне не по душе. Доната подавила в себе желание зевнуть.
— Да, я знаю. Будь добра, дай и мне сигарету. Сильвия пододвинула к ней пачку и щелкнула зажигалкой.
— Спасибо! — Доната глубоко вдохнула табачный дым; в отличие от сестры, она курила редко, но зато с наслаждением.
— Ты хоть развлеклась? Хорошо было?
Доната не сразу ее поняла.
— Как? Что ты имеешь в виду?
— Кажется, прием был довольно долгим?
— А, вот ты о чем. Нет, я бы не сказала. Думаю, не больше двух часов. А я сбежала еще до окончания.
— Почему?
— Ну, Сильвия, ты же знаешь. Вся эта болтовня про оперные премьеры, да вернисажи, да встречи в ресторанах меня не интересуют. Я раздражаюсь, когда приходится все это выслушивать, самой ввертывать острое словцо — все это для меня словно акт насилия.
— Ах, не притворяйся! Никто не владеет этой салонной болтовней лучше тебя.
— Я вынуждена была этому научиться, Сильвия. — Доната аккуратно стряхнула пепел с сигареты. — Это ведь часть моей профессии: мазать медом губы возможных заказчиков.
— С Миттермайером пообщалась?
— Да. Мы очень мило побеседовали и даже, если это можно так назвать, пофлиртовали.
— Ты — как раз то, что ему надо. Я всегда это говорила.
— Ну и что с того? Конечно, с края кровати Миттермайер меня бы не столкнул, это верно. Но дать мне заказ? Ни за какие коврижки.
— Все же следовало бы попытаться.
— Ты его плохо знаешь. Он считает, что женщины годятся только для кухни, постели и деторождения. А мне вовсе не хотелось бы приниматься за выполнение подобных обязанностей. Он же глубоко убежден, что женщина вообще не может быть архитектором.
— Но ты ведь, в конце концов, доказала обратное.
— Никогда не докажешь того, против чего человек восстает всем своим существом, чему просто не желает верить. Впрочем, и мне-то он вовсе не нужен. У меня в данный момент есть отличные заказы, а на очереди несколько интересных конкурсов. Уж что-нибудь из всего этого да получится.
— Но ведь в строительстве он — настоящий лев, так? Поистине царь в своей области.
— Это верно. Но именно поэтому я для него не более, чем ничтожная серая мышка.
Сильвия внимательно посмотрела на сестру.
— Ну уж, серой-то тебя никак не назовешь. С твоими-то глазами! Тебе бы еще только заняться прической…
Доната придавила выкуренную сигарету к пепельнице.
— И эта тема уже давно исчерпана.
— Может быть, решишься как-нибудь его пригласить к себе?
Доната задумалась.
— А что, возможно! Совсем недурная идея. Вопрос только в том, придет ли? Он ведь лев не только в строительном деле, но и в светском обществе.
