Барбара Босуэл - Двойная игра
— Мамочка, не забудь, сегодня у Макси выставка-продажа, — сказала Дэйзи, размазывая по лицу черничное варенье, вылезавшее из вафли.
И Эшлин, и Кендра громко заохали.
— Выставка-продажа опять! — жалобно спросила Кендра. — Она уже выставила и продала все, что у нас есть!
— Выставка-продажа — это глупость, — проворчала Макси.
— Но ты должна принести что-нибудь! — озабоченно воскликнула Дэйзи. Она была сестрой первоклассницы и относилась к этому так же серьезно, как к своим собственным обязанностям в детском саду. — Мама, помоги!
Эшлин посмотрела на Дэйзи, ее взгляд скользнул по прямым черным волосам, подстриженным коротко, до шеи, с челкой, закрывающей лоб. Глаза у маленькой девочки были темно-карие, почти черные, и всегда задумчивые и серьезные. Дэйзи была очень способным ребенком, самой младшей в своей группе, детсадовкой, раньше всех выучившейся читать и знающей почти всю таблицу умножения, недоступную пониманию первоклассницы Макси.
— Мамочка, найди что-нибудь, что Макси могла бы принести. — В голосе Дэйзи была и просьба и приказ.
— Дэйзи, ты слишком назойлива. — Кендра покачала головой со смешанным чувством раздражения и любви.
— Дэйзи — добросовестная, — мягко поправила ее Эшлин. Она знала, что Дэйзи сохранит в памяти новые слова и узнает их значение до того, как ляжет сегодня вечером спать. — Эй, Макси, возьми это в школу. — Она вытащила какой-то предмет из комода.
Макси уставилась на него.
— Что это?
— Это картофелемялка, — сказала ей Эшлин. — И нам пора выходить, или мы опоздаем на автобус.
Макси затолкала кухонную принадлежность в свой портфель.
— Картофелемялка? — нахмурилась Дэйзи. — Это не очень интересно, мам.
— Что может быть привлекательнее для первого класса, чем разминать картофель? — иронически сказала Кендра, выталкивая Макси за дверь.
Эшлин пошла с Дэйзи. Посмотрев на часы, она мысленно поздравила себя. Было восемь пятнадцать, и они не опаздывали. Еще одна утренняя гонка успешно завершилась. И она уже значительно меньше напоминала восстание в тюрьме.
Деловой район Уэйзборо — Мэриленд — с трех сторон обступал городскую площадь. В центре был сквер, засаженный газонами и деревьями. В одном конце сквера находилась ракушка для эстрады, в другом на вахте стояла статуя капитана Генри Стаффорда Уэя, получившего от города звание героя Гражданской войны.
В течение дня пожилые жители города, сидя на скамейках в сквере, кормили белок и смотрели, как прохожие шли по своим делам в магазины, к врачам и в банки, окружавшие площадь. С наступлением темноты, особенно по субботам и воскресеньям, в глубине сквера сходились подростки. Если их голоса становились слишком резкими, полицейский офицер, совершавший обход, разгонял их.
Прямо в центре Главной улицы, между аптекой и магазином, стояло недавно отремонтированное здание офиса. Его ультрамодерновый облик диссонировал с викторианским стилем, в котором были выдержаны остальные здания на площади. Офис принадлежал Этану Торпу — бизнесмену, прибывшему в Уэйзборо три года назад и занимавшемуся продажей земельных участков. Он быстро раздобыл разрешение на обширное строительство недорогих кооперативов на участке земли рядом с заросшими травой полями, называвшимися Поляной Уэев.
Никто не знал, как он провернул это дело. Именитые старожилы были шокированы и разъярены экспансией «новых людей», открыто преодолевавших шестьдесят миль между городом и округом Колумбия.
— Они текут в Уэйзборо, словно поток беженцев, — сетовал один из старших Уэев, увидев, как быстро расхватали давно уцененные товары в городе.
— Социальная структура целого города будет разрушена, — провозглашал расстроенный друг и сосед Уэев.
Приобретя несомненно дурную славу, Этан Торп продолжил нанесение оскорблений и обид, наняв Монро на должность своей секретарши. Этой Монро была Эшлин, которой давно угрожали увольнением в отеле, где она за небольшую плату работала в ночную смену за стойкой регистратора. Именно в отеле «Уэйзборо» она и повстречала Этана Торпа, который остановился там по приезде в город. С тех пор она работала на него, все время не оставляя мысли увезти свою семью из Уэйзборо.
Перестройка купленного на Главной улице дома занимала Торпа в течение последнего года, и коренных жителей Уэйзборо бесил сногсшибательный, в стиле модерн, офис, который разительно контрастировал со всеми другими зданиями на городской площади. Эшлин знала, что именно такого эффекта и добивался Торп.
Про себя Эшлин удивлялась программе своего босса, хотя она никогда не осмеливалась расспрашивать его.
Этан Торп был загадкой, напоминавшей ей тефлоновую сковороду. Слухи и обвинения могли обволакивать его, но ему самому, казалось, ничто не вредило.
Она была в офисе и мелкими глотками пила черный кофе из маленькой чашечки, благодарная за эту кофеиновую инъекцию, когда Торп широкими шагами живо вошел в дверь. В одной руке у него был кожаный дипломат, в другой он нес маленький бумажный пакет, в котором, как она знала, лежали два обсыпанных шоколадом пончика. Он покупал один и тот же завтрак каждое утро в кафе у Летти.
Эшлин вручила ему кружку кофе, добавив туда ложку нежирных сливок, как делала каждый день в течение последних трех лет. Этан сказал ей, что любит кофе, в то утро, когда он нанял ее, а ей достаточно было сказать только один раз. И с тех пор, когда он приходил в офис, его всегда ждал кофе.
— Что вы скажете насчет обеда в отеле «Уэйзборо»? — спросил Этан будничным тоном, откусывая пончик. — Я думаю, мы отправимся туда сегодня около полудня.
— Мы? — Эшлин смотрела на него, сбитая с толку.
— Мы — это значит вы и я. Полагаю, у вас нет никаких других планов?
В голосе Торпа прозвучал сарказм. Он знал, что она каждый день приносила свой обед в коричневом целлофановом пакете и съедала его за своим столом.
— Вы берете меня на обед в отель «Уэйзборо»? — Эшлин все еще не верила.
— В это так трудно поверить? — улыбнулся Этан, но как обычно его улыбка не достигла его холодных серых глаз.
В самом начале, когда Эшлин только познакомилась с ним, ее пугал пронизывающий взгляд этих глаз. Потом это прошло. Хотя она и была свидетелем проявлений жестоких, грозных черт характера Торпа, которые он демонстрировал своим противникам, он был всегда вежлив, даже благороден по отношению к ней. В каком бы конфликте Торп ни находился со всем миром (а Эшлин знала, что такое случалось), ее это не касалось.
Но это вовсе не означало, что она и ее босс были в доверительных отношениях. Торп знал некоторые факты ее биографии, и она была осведомлена, например, о том, что он не женат и у него нет детей. Но это было и все. Их ровные деловые отношения никогда не переходили в дружбу.
