Керстин Гир - Я сказала правду
– Но ты же только что сказала, что никогда в жизни таких таблеток принимать не станешь, – возразила я. Боже мой, да здесь же больше десятка запечатанных упаковок!
– Не все проблемы нужно решать с помощью медикаментов. А если без этого никак не обойтись, то всегда под рукой есть старая добрая валерьянка, вот ей я доверяю.
– Да, но... – начала я.
– Почему ты каждую свою фразу начинаешь с «но»? – спросила мама. – Ты всегда такой была. Хлебом не корми, только дай поспорить. От этого все твои проблемы с мужчинами. Ну так как, ты поможешь отнести это в аптеку или нет?
Я уже давно оставила попытки разгадать смысл маминых парадоксов.
– Легко, – согласилась я. – Но я сомневаюсь, что в странах третьего мира очень нужно снотворное.
– Опять «но», – вздохнула мама и чмокнула меня в щеку, подталкивая к входной двери. – Мне очень хочется, чтобы ты настроилась на более позитивный лад. – Она провела рукой
но моим волосам. – Ты ведь сходишь в парикмахерскую перед серебряной свадьбой Алексы, правда? Хорошая укладка тебе очень пойдет. Дорогой, попрощайся с Тирилу! – крикнула она через плечо.
– До свидания, Герри! – заорал папа из гостиной.
– Я бы не была в этом так уж уверена, – пробормотала я, но мама уже захлопнула дверь у меня за спиной.
Обувную коробку я принесла к себе домой. Мне никто не запрещал выбрасывать этот хлам в мусоропровод, даже моя совесть преспокойно молчала. Ну, что такое загрязнение свалки каплями от насморка и снотворным по сравнению со всякими захоронениями радиоактивных отходов?
Хотя снотворное выбрасывать я вообще не собиралась. Эти таблетки были ответом на все вопросы, которые меня мучили в последние два дня. То, что эта обувная коробка оказалась в моих руках, было настоящим знаком судьбы. И теперь я могла использовать ее содержимое по максимуму.
Прямо как в тот раз, когда я хотела купить себе ноутбук и на блошином рынке наткнулась на первую отпечатанную копию книги Томаса Манна «Будденброки», подписанную автором. Стоила она пятьдесят центов.
– Потому что этот шрифт ни одна свинья не прочитает, – сказал тогда продавец. – И то, что там нацарапано от руки, тоже.
Я не являюсь истовой поклонницей творчества Томаса Манна, и рукописный текст длиной в целую страницу читаю только в случае крайней необходимости. Поэтому я выставила книгу на торги в Ибэй, где какой-то антиквар из Гамбурга заплатил за нее две с половиной тысячи евро.
Покупка ноутбука после этого не представляла для меня никаких сложностей.
Обычно мне так сильно не везет.
Если честно, мне так никогда не везет.
Я тщательно перебрала все коробочки с лекарствами и, в конце концов, отложила не меньше тринадцати упаковок снотворного. Тринадцать нераспечатанных упаковок снотворного. Я раскладывала их так и сяк на своем письменном столе и не могла отвести от них взгляда. У всех были красивые названия, вроде ноктамид, реместан, рогипнол и лендормин. У некоторых еще не вышла даже половина срока годности.
Таблеток было столько, что могла возникнуть лишь одна сложность: успеть проглотить последние, пока первые еще не подействовали. Но в этом отношении я могла быть совершенно спокойна: для меня быстро есть не проблема. Я бы даже сказала, что быстро есть вообще является моей единственной выдающейся способностью.
Я заметила, что при виде всех этих коробочек у меня мурашки по спине забегали.
За последние два дня я прокрутила в голове все возможные варианты и все их посчитала неподходящими. Большинство из них отпало потому, что для их осуществления требовались определенные технические знания и практические навыки, которыми я не обладала. Волокита с венами была исключена, потому что я не выношу вида крови, да и потом, новичку не так-то просто найти эти самые вены.
А вот вариант со снотворным я осилю. Да это просто детские игрушки.
Дорогая мама!
Спасибо тебе огромное за прекрасную коллекцию снотворного. Предоставив ее в мое распоряжение, ты уберегла меня от трудоемких и, возможно, незаконных действий.
Конечно, ты права: не все проблемы нужно решать с помощью медикаментов. Просто жаль было упускать такую возможность. К тому же тут как раз хватит для одного.
Ладно, шутки в сторону: я прошу прощения за то, что рассержу тебя этой историей с таблетками, но, прежде чем злиться, подумай, от скольких будущих разочарований я, таким образом, тебя уберегла. Мне правда искренне жаль, что до сих пор я тебя – только разочаровывала. Причем, как ты заметила, 26 впервые я разочаровала тебя, родившись, потому, что оказалась не Гердом, а Гердой. А еще я разочаровала тебя тем, что я брюнетка, а не блондинка. Но хотя бы поверь, что я не меньше, а может быть, и больше тебя сожалела о том, что тетя Алекса хотела, чтобы на ее свадьбу цветочные лепестки разбрасывали только девочки со светлыми волосами. И что все мои сестры и кузины разбрасывали эти чертовы цветочные лепестки, а я нет. Почти всю свадьбу я просидела под столом. Да, скорее всего, мне не стоило привязывать шнурок дедушки Роденкирхена к ошейнику Вальди, но я понятия не имела, что маленькая такса может дернуть так сильно и что дедушка Роденкирхен сдернет скатерть вместе с праздничным тортом и лучшим фарфором бабушки Роденкирхен.
Я также хочу извиниться за то, что отказалась идти на выпускной с Клаусом Колером, несмотря на то, что он сын твоей обожаемой подруги Анны-Мари и, несмотря на твои заверения, что прыщи, запах пота и отвратительное кривляние – нормальные явления для юноши пубертатного периода, которые исчезают сами собой по мере взросления. Теперь и дня не проходит, чтобы ты мне не сказала, каким успешным и красивым мужчиной стал Клаус и как повезло Ханне Козловски, что она тогда пошла с ним на выпускной вместо меня.
Поверь, теперь я и сама уже иногда сожалею о своем тогдашнем упрямстве. Но в пятнадцать лет я и представить себе не могла, что в тридцать буду рада заполучить даже кого-то вроде Клауса. Потому что, если бы я знала об этом, я бы уже тогда начала собирать снотворное.
Твоя Герри
Р.S. И даже если я не стала учительницей, не стоит скрывать от друзей и родственников, чем я зарабатываю себе на хлеб. Я послала четырнадцать экземпляров своей книги «Ночная сестра Клаудия под подозрением» вместе с письмами всем, кому ты вот уже много лет на вопрос о моей профессии отвечаешь: «У нашей младшей свое маленькое машинописное бюро». Родители Клауса и наша богатая тетя Хульда тоже получили по книжке.
