Тилли Бэгшоу - Любимцы фортуны
— Отвали, дружище! — со смешком бросил он дворецкому и с вызовом почесал яйца. — Я любуюсь прекрасным видом.
Вид в самом деле открывался великолепный. Аккуратные лужайки с нежно-салатовой травкой, лабиринт из можжевельника, дорожки парка, усыпанные гравием, каменные лавочки под витыми фонарными столбами. Вдоль широкого бассейна гулял ветерок, потряхивая ветви апельсиновых деревьев и гоняя по воде рябь. На одной из аллей собралась целая павлинья семья, одна из птиц на мгновение веером раскрыла хвост, который засиял синим и зеленым. Трудно было поверить, что этот райский сад был результатом кропотливой ежедневной работы сотен рук, а не творением Бога. Больше всего в Голливуде Дьюк любил именно это: возможность превратить грязь в золото чужими руками. Если бы не он, Хэнкок-Парк так и оставался бы пустыней с редкими кривыми деревцами, изрезанной дорожками.
Почти у самого окна группа мексиканских рабочих оформляла клумбы и стригла кустарники. Если бы кто-то из них оглянулся на дом, то увидел бы обнаженного Дьюка в окне спортзала, но хозяину было плевать. Это был его дом. Он отработал каждую пядь земли, каждый камень в его основании и мог торчать у окна в том виде, в каком ему заблагорассудится. Кроме того, Дьюку попросту нравилось ходить по дому голым, потому что это сводило с ума Минни. Доводить жену до белого каления было одним из излюбленных развлечений Дьюка.
— В одиннадцать! — надтреснутым голосом повторил Шеймус, подняв вверх узловатый палец, и удалился, как только Дьюк кивнул.
— Посмотри, какой чудесный день! — провозгласил Дьюк, раскинув руки в стороны. — Просто удивительный день!
Майки рассмеялся:
— Мы в Калифорнии, дружище. Здесь каждый день чудесен. — Он застегнул молнию спортивной сумки и подошел к Дьюку. Спешить не хотелось. Следующий клиент Майки — толстая немолодая вдова с Беверли-Хиллз — наняла его только затем, чтобы пожирать глазами крепкое мускулистое тело и лишь изредка махать жирными ляжками в попытке изобразить упражнение. Общаться с Дьюком было куда приятнее. — Полагаю, твое радужное настроение связано с твоей новой подружкой… как ее, Кэтрин? Ведь ее так зовут, да?
— С любовницей, малыш. С моей новой любовницей. — Дьюк улыбнулся. — Я уже староват для подружек, не находишь? — К явному облегчению Майки, он натянул белые шорты и присел на скамью, предлагая присоединиться. — Подружка — эта такая девочка, с которой держатся за руки и ходят в кино. Потом, быть может, она становится женой и рожает тебе детей, если у вас все сладится. Вот что такое подружка. А любовница — совсем другое дело. — Дьюк сделал паузу и хищно прищурился. — Любовница — это твоя личная дырка, которую ты можешь трахать, когда тебе заблагорассудится, ясно?
— Боже мой! — Майки смущенно рассмеялся, шокированный подобным откровением. — Как ты можешь говорить такое! Что значит «личная дырка»? Ты же не хозяин, а она — не рабыня.
— Ах, малыш, как мало ты знаешь! — Дьюк покачал головой.
Он встал и взял со стула чистую одежду — белые брюки, белые туфли и водолазку шоколадного цвета с тугим горлом. Наряд был довольно теплым для Калифорнии, но Дьюк часто носил обтягивающие вещи, чтобы подчеркнуть бицепсы и грудные мышцы. Он положил руку на плечо Майки отцовским жестом, словно юный тренер был частью его семьи. Дьюк сожалел, что никогда не сможет общаться так же просто с собственным сыном Питом. Парень пошел в свою мать, разве что, в отличие от Минни, имел яйца, хотя порой Дьюк здорово сомневался даже в этом.
— Как бы то ни было, парень, но мое радужное настроение связано именно с Каролин.
— Ах да, с Каролин. Прости, что перепутал имя.
Дьюк довольно ухмыльнулся, словно пьяный, который попал в винный магазин с богатым выбором.
— Знаешь, — продолжал он, прищурившись, — она ведь особенная. Каролин не только трахается, как искушенная шлюха! — Эти слова заставили Майки покраснеть. — Она еще и весьма образованна. Ты бы слышал, как она говорит. Королева, мать ее! Если ты никогда не трахался с английскими штучками, тебе стоит попробовать.
— Я запомню твой совет, — выдавил Майк. — Спасибо.
— И самая главная новость! — с триумфом сказал Дьюк, и глаза его нехорошо блеснули. — Девочка переезжает ко мне. Навсегда. И прямо с сегодняшнего дня.
Майки подумал, что ослышался.
— Прости? Каролин переезжает к тебе? В этот дом? — Он не решился осуждать вслух жестокость клиента, но был шокирован сверх меры. — А как же Минни? Или вы решили расстаться? Так вы разводитесь, да? Почему я об этом не слышал?
— Не-а, — лениво ответил Дьюк, потянувшись. Он явно забавлялся тем, что юный тренер смущен. — Никакого развода. Никто не расстается. Я просто довел до сведения жены, что Каролин будет жить с нами. Это мой дом, и я могу делать в нем все, что захочу. Минни придется смириться, если она хочет оставаться частью семьи Макмаон.
Майки изумленно заморгал. Он уже привык к тому, что Дьюк жесток по отношению к жене, хотя и не понимал мотивов Минни. Как несчастная женщина терпит выходки мужа, почему мирится с его любовницами? Но сегодняшняя новость повергла его почти в ужас. А как отнесется Пит к поступку отца, подумалось ему.
— Сегодня вечером у нас будет семейный ужин, — продолжал Дьюк как ни в чем не бывало. — Только члены семьи, сам понимаешь. Каролин, я, Лори, Пит, его жена… и моя жена, конечно, — добавил он с каким-то садизмом в голосе. — Однако ты тоже можешь к нам присоединиться, если пожелаешь. Я скажу Минни, что у нас будет еще один гость.
Майки взмок от напряжения. Так Минни должна разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку в этом фарсе? Майки ощутил сильное чувство вины. Ему не хотелось участвовать в жестокой затее Дьюка.
— Я не смогу, — пискнул он жалобно. — То есть я бы рад, но не получится.
Он подумал, что у Дьюка явный пробел там, где у нормального человека должна присутствовать совесть. И если заглянуть туда, в эту дыру, откроется страшная чернота. Майки был по-настоящему напуган.
Видя, что клиент разочарован, он поспешил сгладить свой отказ.
— Я договорился об ужине со своей… подружкой, — пролепетал он. — Ты же знаешь, как обидчивы порой… подружки…
— Конечно. Я понимаю, — сказал Дьюк с неподражаемой ухмылкой, напомнив Майки оскалившегося волка из истории про Красную Шапочку. — Ничего страшного, парень. — Дьюк встал и направился к двери. — Я все понял. — Он даже не обернулся.
Сидя за туалетным столиком в своей комнате, расположенной в восточном крыле дома, Минни торопливо вытащила из футляра жемчужное ожерелье и трясущимися руками застегнула его на шее. Сладкий запах цикламенов, стоявших на окне, обволакивал помещение, словно легкая вуаль. Минни набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула.
