Лопающиеся орехи (ЛП) - Райли Алекса

— Пожалуйста, — слово вырывается из меня, но я понятия не имею, о чем прошу. Пожалуйста, прекрати? Пожалуйста, не останавливайся? Пожалуйста, скажи мне, что я ударилась головой и все это галлюцинация?

Его теплое дыхание ласкает мою шею, а затем я чувствую, как его язык скользит по местечку чуть ниже моего уха. Как бы я ни была напугана, из меня вырывается стон, и я чувствую, как намокают мои трусики. В его кремовой сперме были наркотики? Это причина, по которой я так возбуждена и не могу себя контролировать?

— Я должен попробовать тебя на вкус, — Ганс произносит это как приказ, и я готовлюсь к тому, что он снова меня оближет. Когда он опускается передо мной на колени, я в замешательстве. — Я должен попробовать твой сахар.

До меня все еще не доходит, что он имеет в виду, пока он не тянется к моим пижамным шортам.

— Ганс!

Я пытаюсь оттолкнуть его руки, но бесполезно. Хотя они кажутся настоящими, с таким же успехом они могли бы быть крепкими дубами, потому что не двигаются с места.

Прежде чем я успеваю среагировать или что-то предпринять, он срывает с меня шорты и трусики и раздвигает ноги. Я прижата к стене, мне некуда деться, и все это происходит так быстро.

— Ганс, подожди!

Этого похотливого щелкунчика уже не остановить, когда он приникает ртом к моей киске и начинает лизать. Я хочу закричать, чтобы он остановился, или оттолкнуть его от себя, но в ту секунду, когда его язык скользит по моему клитору, все протесты покидают мое тело.

Мои руки тянутся к его золотой макушке, я крепко сжимаю ее, и он приподнимает меня, прижимая к стене. Он такой чертовски большой, что я вынуждена обхватить его лицо ногами, чтобы не упасть. Но все, что он делает – это проталкивает свой язык в мою киску.

— Черт возьми, — выдыхаю я, чувствуя, как его язык проникает все глубже и глубже.

Он волшебный щелкунчик, который отчаянно хочет трахнуть меня. Нетрудно поверить, что его язык может заходить так далеко, как он того захочет. И все же я не перестаю удивляться, покачивая бедрами на нем. Тело Ганса вибрирует, и в то же время по мне пробегает ток. Это похоже на то, как будто в моей киске находится огромный вибрирующий язык, а его нос трется о мой клитор.

Я ласкаю его лицо, пока он поглощает меня, как блюдо, и решаю отбросить все мысли о реальности. Если это сон, я никогда не хочу просыпаться. Внутри меня нарастает наслаждение, и я кончаю вокруг его языка, крича о своем освобождении.

Ганс дрожит, когда высовывает язык и медленно опускает меня обратно на пол. Когда мои ноги касаются деревянного пола, я удивляюсь, что стою на чем-то мокром. Я смотрю вниз и вижу лужицу его глазури на полу, и снова с его члена капает.

— Еще, — говорит Ганс, стягивая с меня толстовку.

— Подожди, мне нужно это прибрать, — я указываю на пол, но он нетерпеливо качает головой.

— Не сейчас, — рычит он, разрывая мою толстовку спереди, словно это лист папиросной бумаги.

Прежде чем успеваю возразить, он притягивает меня ближе и зарывается лицом в мою грудь. Остатки моей толстовки падают, и теперь я совершенно обнаженная. Он стоит передо мной на коленях, но он такой высокий, что ему все равно приходится наклонять голову, чтобы дотянуться до моей груди.

— Моя Клара, — его голос, возможно, действительно действует как наркотик, потому что, когда он говорит, мне кажется, что я слышу его в своей душе.

Он облизывает один сосок, затем другой, и во мне снова нарастает наслаждение. Как такое возможно? Обычно мне требуется целая вечность, чтобы кончить, но сейчас я жажду второго оргазма меньше чем за минуту? Когда его рот открывается, я вижу, какой он большой, и наблюдаю, как он втягивает в себя мой сосок, а затем и большую часть груди. Он так нежно сосет, и это посылает волны удовольствия к моему клитору.

— Ганс, — мне удается застонать, когда он переходит к следующему соску и делает то же самое. Его твердое тело такое теплое, когда он прижимает меня к себе и поглощает.

Мои бедра начинают двигаться сами по себе, и он просовывает руку между нами. Когда я чувствую, как его толстые пальцы проникают в мою киску, то тихонько вскрикиваю.

— Так туго, — он мурлычет, вводя их туда и обратно.

— Я, эм, не делала этого раньше, — говорю я, когда мой оргазм приближается. — О, Боже, Ганс, не останавливайся.

— Вся. Моя, — он чеканит слова, как мантру.

Его потребность во мне опьяняет. Он сосет мои соски и трахает меня пальцами, и все, что я могу сделать – это принять это. Я никогда в жизни не была так желанна, и у меня кружится голова от удовольствия. Я кончаю во второй раз и, к удивлению нас обоих, чувствую, как его тело содрогается одновременно с моим.

Теплая жидкость брызжет на мои голые ноги, и я опускаю взгляд, чтобы увидеть, как Ганс снова кончает. Теперь я вся в нем, и он блестит, как будто мерцает. Его член направлен на меня, с него капает сперма на пол, и он прокладывает дорожку поцелуев к моей шее.

— Внутрь тебя, — нежно произносит он, прижимаясь своими губами к моим.

Никогда не думала, что буду целовать щелкунчика, но вот я открываю рот, чтобы он мог провести своим языком по моему. Его поцелуй нежный, гораздо нежнее, чем я могла себе представить, и от него загорается каждый сантиметр моей кожи. Теплая боль пробегает по спине, и моя киска становится скользкой от желания. Я снова близка к тому, чтобы кончить от одного этого поцелуя.

Ганс поднимается с пола, и прежде чем я успеваю его остановить, его руки ложатся мне на бедра, и он поднимает меня в воздух. У меня нет другого выбора, кроме как обхватить его ногами, и его член втискивается между нами.

— Внутрь, — приказывает он, приподнимая меня выше, так что его член скользит по моему животу к входу в мою киску.

— Ганс, ты слишком большой. Ты сделаешь мне больно, — говорю я, и он замирает.

Он как будто обдумывает это, переводя взгляд с одной груди на другую, но качает головой.

— Нет, Ганс нежный.

— Ты был нежен с Элоди? — огрызаюсь я.

Не знаю, зачем я это спрашиваю. Какая разница, если он делал то же самое с ней? Но по какой-то дурацкой причине я ревную, думая, что он делал это с другими.

Слушайте, я никогда не думала, что буду трахать щелкунчика, не говоря уже о том, чтобы ревновать к тому, что он трахает кого-то еще, но вот я здесь! Счастливого Рождества, я полагаю?

— Элоди? — он выглядит смущенным, поэтому я киваю на фотографию на кофейном столике. Его глаза расширяются, и он быстро качает головой.

— Нет, только не Элоди, — он снова быстро качает головой, и мне хочется ему верить.

— Ты ничего из этого с ней не делал? — уточняю я, желая знать.

— Нет, — он глубоко вдыхает мой запах, затем опускает веки. — Только с моей Кларой.

Почему-то от этого я чувствую себя лучше, позволяя ему засунуть свой волшебный член в мою киску.

— Хорошо, — говорю я ему и указываю пальцем на его лицо. — Только со мной. Понял?

— Только моя Клара. Навсегда, — говорит он и вводит кончик члена в мое отверстие.

— Действуй медленно, — предупреждаю я его, но не уверена, что он обращает на это внимание. Все его тело сотрясает дрожь, а затем я чувствую, как его горячая сперма выплескивается на меня. — О, ну, думаю, нам не обязательно?

Теперь я разочарована мыслью о том, что не смогу с ним трахнуться. Может, я и не так представляла себе потерю девственности, но быть оттраханной властным, нетерпеливым щелкунчиком – не худший способ забыть об этом.

— Помогаю, — Ганс стонет, размазывая свою сперму по всей моей киске и используя ее в качестве смазки.

Мой возглас удивления превращается в стон, когда мурашки пробегают вверх и вниз по моей спине. Я чувствую, как моя киска смягчается, когда он входит в нее, и знаю, что она облегчает ему задачу.

Член Ганса входит на несколько дюймов, прежде чем он останавливается, а затем медленно выходит. Я наблюдаю, как его толстая деревянная головка пульсирует, а затем извергает еще больше спермы. Она вытекает из того места, где мы соединяемся, и капает на пол под нами. Он стоит и кончает в меня, медленно входя обратно, и я громко стону.