Заберу твою жену (СИ) - Коваленко Мария
Тяну сына к выходу. И от шока чуть не впечатываюсь в стену.
На улице думать получается лучше. Стараясь выкинуть из головы дурацкую встречу, я демонстративно медленно веду Роберта мимо машины Вадима. Устраиваю сына на детском сиденье. И прошу Петра отвезти нас в парк.
Это именно то, о чем я мечтала последний час. Но от прежней радости почему-то не осталось и следа. По ощущениям, она словно сжалась в упругий колючий комок и изнутри распирает грудную клетку.
***
Прогулка с сыном как всегда, приводит меня в чувства. Вместе с Петром и Робертом мы кушаем ароматное малиновое мороженое. Отпускаем в небо воздушные шарики. И скармливаем местным голубям хрустящий багет из ближайшей пекарни.
Петр смотрит на все это с улыбкой. И даже бегает за вторым багетом.
Вадим наблюдает с равнодушием и частенько отворачивается, словно не хочет быть свидетелем наших шалостей.
Как бы то ни было я благодарна обоим.
Уже по опыту знаю, что никто из них не доложит мужу. Никто не станет трепаться с прислугой о моем «неправильном воспитании наследника». И если кто-то случайно нас заметит, они утрясут этот вопрос, не поднимая шума.
По дороге домой Роберт уже сладко зевает, потому я быстро разогреваю ему приготовленные заранее тефтели с пюре. С удовольствием наблюдаю, как сын съедает все до последнего кусочка. И веду его мыться.
Когда Роберт засыпает, вместе с ним проваливается в лечебную дрему и какая-то часть меня.
Сил хватает только на то, чтобы добраться до кухни и приготовить себе легкий салат.
- Опять питаешься всякой травой! Желудок посадить хочешь? – ворчит Надежда, наша горничная и моя домашняя «нянька».
В отличие от Вадима она обо всем докладывает Мише, так что с ней я не любезничаю.
- Ничего тяжелого на ночь не хочется. Вредно. – Кошусь на ее необъятную талию.
- Вредно быть стервой, - не остается в долгу Надежда. – А еще держать мужа на голодном пайке.
- Мы как-нибудь обойдемся без вашей свечки у нашей кровати.
- Двадцать четыре года, сына родила, а ума не нажила. – Закатывает глаза горничная.
- Умных у нас и так слишком много. Я, пожалуй, останусь красивой.
Смотрю на свое отражение в зеркальной дверце холодильника. Кажется, про красоту я загнула.
Когда-то, возможно, что-то милое во мне и было, но сейчас не осталось и следа. Тощая бледная моль. Мечта какого-нибудь извращенца-модельера. Огромные глаза с серыми кругами вокруг. Маленький нос и такие же маленькие, совсем немодные губы.
Тело такое же непропорциональное. Сплошные линии и никаких приятных женских округлостей. Если бы Миша не заставлял краситься в блонд и ежедневно делать макияж, выглядела бы подростком. Скорее сестренкой Роберта, чем его мамой.
- А толку с этой красоты, когда муж по вечерам с другими развлекается?
Надежде, кажется, сегодня скучно. И она от безделья решила поучить меня жизни.
- То есть он развлекается, а плохая я? – Добавляю к зелени немного вареной курицы и жмурюсь от удовольствия.
- Жена не памятник, чтобы смотреть было приятно. Жена нужна, чтобы подержаться, радость почувствовать. Жена для здоровья и молодости.
- Ох, как серьезно! Научите доставлять Мише радость? – промокнув губы салфеткой, внимательно наблюдаю за моей «чудесной» собеседницей.
В целом я не удивлюсь, если Миша трахает и ее. Мой муж помешан на здоровье. В стремлении доказать, что еще ого-го, он готов трахать все, что движется. А что не движется... взбодрить и снова трахнуть.
- Жизнь научит, - машет полотенцем Надежда. – Тогда и улыбаться ему начнешь, и дома встречать.
- И тапочки в зубах подносить, - подсказываю я. И, чувствуя, что наелась, оставляю тарелку с недоеденным салатом на столе.
К счастью, Надежде хватает ума не требовать от меня прибрать за собой.
Стиснув зубы, она бросает зелень в контейнер для органических отходов и, потупив глаза, семенит прочь из кухни.
- Трепались о женском? – слышу за спиной голос мужа.
Тут же становится ясно, почему Надежда так быстро убралась отсюда.
- Обсуждали питание.
- Ну-ну... – хмыкает Миша, доставая из холодильника запечатанную бутылку с коричневой бурдой. Очередным витаминным коктейлем для долголетия. Их оптовыми партиями поставляет ему из Алтая тамошний шаман.
- Ты так и не приехал на вечер, - я решаю перевести тему разговора.
- Были дела поважнее, - темнит Миша. – Но мне рассказали, что там было.
От этих слов все мышцы в моем теле каменеют от напряжения. Я не сделала ничего плохого, и все же чувствую себя так, будто меня поймали с поличным.
- Ничего особенного. Вечер как вечер.
- Врать все же научись. Пригодится, - ухмыляется муж.
- Скажи прямо, на что ты намекаешь.
- Аристархов, - звучит как выстрел. – Этот сукин сын решил влезть в наш фонд.
- Он... – путаюсь. – Он пожертвовал деньги. Теперь мы сможем сделать не одну операцию, а три.
- Ты же у меня умненькая девочка.
Миша подходит ко мне. Берет толстыми пальцами за подбородок. И заставляет посмотреть ему в глаза.
- Хочу, чтобы ты его трахнула, - выдает со звериным оскалом муж. – Залезь к нему в штаны и узнай, какого черта этому ублюдку нужно на самом деле!
Глава 6
Глава 6
Первую секунду кажется, что я ослышалась.
Залезть в штаны?
Трахнуть?
За последние пять лет Миша ни разу не требовал ничего подобного. Для «близкой» работы с партнерами и конкурентами у него есть целое эскорт-агентство с профессионалками высшего класса.
Я видела этих девушек в деле и даже в нашей спальне. Яркие, фигуристые, опытные – они привлекали к себе внимание и мужчин, и женщины.
Я не дотягиваю до них по всем показателям. Единица за покорность. Единица за технику. И ноль за силикон в стратегических местах. Если меня как-то и можно использовать, то лишь в виде фона, на котором эскортницы будут смотреться настоящими звездами.
- Ты сейчас пошутил? – Обхватываю себя руками.
- Я похож на клоуна? – Миша выгибает густую левую бровь.
- Твой коктейль забродил, - забираю у него бутылку. – Не пей больше эту дрянь.
- Дрянь здесь только ты. - Муж замахивается, чтобы ударить, но в последний момент останавливает руку. – Моя маленькая безотказная подстилка.
Он вминает меня своим огромным телом в стену и левой рукой лезет в трусы.
Задержав дыхание, я не двигаюсь. Проклиная всей душой паранойю этого животного, позволяю потрогать и засунуть внутрь указательный палец.
Стандартная проверка. Первое время, когда он только начал устраивать мне такие процедуры, я вырывалась, кричала, пыталась драться. Мне было грязно и стыдно.
Потом, со временем, я научилась терпеть.
«Палец – это не член», «пара секунд в трусах – это не секс» - принялась успокаивать себя, и проверки стали проходить проще.
- Сухая и тугая, - с ухмылкой заявляет Миша, вынимая руку.
- Доволен? - Поправляю платье.
- Говорят, если женщину редко драть, то характер портится. Твой уже полное дерьмо. Надо срочно исправлять.
- Я не буду спать ни с кем из твоих дружков.
- Какая верная женушка! Какое редкое сокровище!
Миша вытирает ладонь о мою грудь и, забрав бутылку, залпом выпивает свою бурду до дна.
- Когда ты забрал меня из дома, уговор был лишь об одном мужчине. О Германе Боровском. Больше никаких услуг.
Я знаю, что для мужа и ему подобных слово дороже золота. Они позволяют себе нарушать любые правила, но всегда исполняют данное слово. Это единственная ценность, какая есть у моего мужа, потому давлю именно на нее.
- Времена поменялись. С Боровскими пора кончать. Старик мешает мне вести дела в Питере, а его приемный младшенький сынок* суёт свой ментовский нос в московские схемы.
- Но они - не я...
У меня есть жуткая догадка. Не хочу ее озвучивать.
- Когда я с ними покончу, наш милый Роберт станет единственным наследником империи старика. Я буду управлять от его имени. А вот ты...
