Я тебя загадала (СИ) - Оболенская Ника

Я выскочила из машины как ошпаренная, даже не успев указать идиоту, что у меня оплата картой, и деньги за поездку уже списаны.

Выходит, не так уж ошибся в своих мыслях на мой счет тот чудик. Я реально нарядилась шлюхой, и он меня за нее и принял.

Стас. Так он вчера представился. Станислав, значит.

Вспоминаю о клочке бумаги в кармане шубки.

Развернув комок, не сдерживаю смешок.

Номер телефона Стас оставил весьма оригинально. На обратной стороне своего выписного эпикриза.

Так-так. Что тут у нас?

***

Мартынов Станислав Михайлович, 35 лет, открытая рана головы, параорбитальная гематома, ушиб мягких тканей…

Ну хоть обошлось без отбитых мозгов.

Вспоминаю его взгляд — внимательный, горящий. И самой становится вмиг жарко. Сердечный ритм ускоряется.

Авантюры не мой конек.

Я люблю долгосрочное планирование. Любое отхождение от планов меня сильно выбивает из колеи.

Но отчего-то сейчас я решаюсь отступить своих правил.

Пока не передумала, быстро набираю номер. На третьем гудке в трубке слышу хриплое:

— Мартынов. Слушаю.

И я вдруг робею.

Это дурацкая идея. Зачем я ему звоню?

Кусаю губы в приступе самобичевания и уже собираюсь рассоединиться, когда на том конце провода «оживают»:

— Дай угадаю. Вчерашний травмпункт, сигарета…

Пораженно застываю, размышляя, что ответить.

— Так я оказался прав? — Стас издает тихий смешок.

Сглотнув, все же решаю продолжить диалог.

— Привет, это Элина. Ты абсолютно прав…

— Э-ли-на. — Стас перекатывает мое имя, растягивая все гласные. Будто пробует его на вкус. — У тебя красивое имя, Элина. А какой рабочий псевдоним?

По голосу слышу, что он надо мной потешается. Всё-таки адекват, а не отморозок. Азарт захватил меня. Принимаю вызов и смело парирую:

— Для клиентов я Мадлен, но тебе не светит.

— Почему же? Во сне ты мне какие только услуги не оказывала… и в каких только позах…

Невольно краснею, а потом понимаю.

— Так я тебя разбудила? Черт, прости, пожалуйста, — чертыхаюсь и извиняюсь вполне искренне, потому что сон — это святое.

— Да норм всё, не переживай. Последние недели декабря выдались жаркими — не спал толком. Сейчас добираю, пользуясь моментом.

Грызу ноготь — а мне казалось, что я от этой вредной привычки избавилась сто лет назад! — и никак не могу решиться на встречу. В трубке тоже подозрительная тишина.

— Элина-Мадлен, ты еще здесь?

Киваю, забыв, что собеседник меня не видит. Опомнившись, подаю голос:

— Да.

— У тебя есть какие-то планы на эту ночь?

И снова я глупо качаю головой.

— Молчание можно расценивать, как «нет, никаких планов»? — Стас не сдается, и я наконец подаю голос, сама от себя не ожидая:

— Нет, никаких.

— Хочешь, увидимся?

Он ведь предлагает мне именно то, что я сама хочу, но вместо согласия, я медлю с ответом. Я его совсем не знаю, не к себе же его вести. И на его территорию не хочу.

— Если ты переживаешь за свою добродетель, то дядя Стасик обещает, что мы просто проведем время вместе. Такой вид досуга предусмотрен в твоем прайсе?

Откровенно смеюсь.

— Тебе всё равно это будет дорого стоить.

Ну не могу я сдаться просто так.

— Кэш есть, не переживай. Выдали на работе ящик мандаринов. Уверен, что этот вечер я потяну. Ну так что, согласна?

— Ну если мандарины, тогда другое дело! Хорошо, давай встретимся, — говорю, а у самой аж подрагивает всё от предвкушения.

— Куда за тобой подъехать, скажи?

Не желая говорить свой адрес, выдвигаю встречное предложение:

— Я на такси. Давай встретимся в центре.

— Скинь адрес смской, в навигатор забью. — Выдает себя с потрохами Станислав. Значит, я не ошиблась — он действительно приезжий. Командировка?

— Окей. Сброшу. Тогда… до встречи, Станислав Мартынов?

— У тебя полчаса, управишься, Элина Индивидуалка?

— Я думала, тебе хватит и пары минут, — парирую и под смешки Стаса отключаюсь.

Улыбаюсь, прижимая смартфон к груди. Сердце частит.

А потом срываюсь в гардеробную.

Черт, у меня всего полчаса и совершенно нечего надеть!

Глава 4

На площади Мира установили ёлку и ледовый городок в традиционном русском стиле. Красиво, нарядно.

Народу для такой погоды и времени суток полно. Разве напугать нас такими слабенькими морозами. Моя бабушка всю жизнь прожила в Норильске, для нее так это и вовсе была бы весенняя капель.

Как я ни старалась собраться в рекордные тридцать минут, всё одно опоздала.

Совесть кусается.

Больше всего на свете я ценю пунктуальность.

Высматриваю пижонистый прикид, но народу столько, что мне уже пора ходить с табличкой, как гиду в аэропорту, или зазывать зычным голосом некоего Станислава Мартынова.

Увы, в арсенале ни мегафона, ни таблички.

Смиряюсь с тем, что без смартфона человек не способен даже вспомнить день недели, и лезу в последние вызовы.

— Не меня потеряла, красавица, — голос с сочным грузинским акцентом заставляет меня подпрыгнуть, наверное, на метр.

Телефон вылетает из рук и шлепается в сугроб.

Какое счастье, что сердце не способно к таким полетам.

Я уже готова заверещать, но вовремя узнаю в шутнике вчерашнего знакомца. Он наклоняется и выуживает из снега мой смартфон, протягивает мне.

— Напугал! — показательно хватаюсь за сердце, а оно, и правда, стучит бесперебойным молоточком.

Тук-тук-тук.

Как у пичужки.

— Прости, не удержался, — Стас разводит руками, улыбается широко.

И тут я понимаю, почему не нашла его в толпе.

Сегодня мажор выглядит иначе: вместо распахнутой рыжей дубленки длинный черный пуховик, на голове материализовалась шапка в тон пуховику, и даже перчатки нашлись. Вглядываюсь в его лицо.

Вчерашний кровоподтек под правым глазом радует черно-фиолетовой гаммой, белок залит кровью.

Но его левый собрат хитро поглядывает на меня и по цвету соперничает с самой темной ночью в году.

Из всего этого стройного черного марша выбиваются только бежевые тимберы и ослепительная улыбка.

— Смотрю, ты решил прибарахлиться?

— Да как-то отвык от таких морозов. А вчера понял, что, если срочно не утеплюсь, то околею здесь нахрен.

Его заразительная улыбка заставляет и меня улыбаться.

Забавный.

А я боялась, что он маньяк какой.

— Тебе, кстати, намного лучше без парика, Мадлен, — вкрадчиво сообщает мне.

А я смеюсь в голос.

— Боже, ты реально думал, что я проститутка?

— Зачем так официально? Можно просто, Стас, — продолжает юморить. — Ну, была мысль… пока ты меня в этом своем… ммм…ледяном презрении не утопила.

На это фыркаю, а Стас продолжает:

— Шлюхи вроде клиентам радоваться должны, а ты готова была меня за эту сигарету самолично на хер отправить.

— Ну извините, никогда не подрабатывала, не знаю, чему там надо радоваться, а где и вселенскую печаль изображать.

— Печалиться, Элин, точно не надо. — Стас оглядывает площадь, переводит взгляд на меня. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Алкогольного или без?

Теперь понятно, что он выглядывал.

У домиков с горячими и горячительными напитками очереди.

Дети весело смеются, катаясь на плюшках с ледяной горки. Елка переливается всеми огнями, кто-то даже водит хоровод. Здесь хорошо, будто в самом воздухе разлит дух веселья.

— Тебе можно любой, я за рулем. Как насчет глинтвейна?

Вместе пристраиваемся в конец очереди, мимо проносится хохочущая толпа молодежи. Наверняка сейчас устроят катания паровозиком с самой высокой горки. Провожаю их глазами, а потом ловлю на себе внимательный взгляд Стаса.

— Что? У меня тушь потекла?

— Нет, ты красивая трындец просто. Я как пацан уже поплыл.

Признание вгоняет в краску.

Мне, конечно, говорили и раньше, что я красивая. Но такого открытого любования за мужчинами не замечала.