Я тебя загадала (СИ) - Оболенская Ника
— Андрюх, дашь тачку на выходные?
— Братан, только кабриолет могу предложить. Вездеход самим пригодится, когда к бате поедем… — виновато пожимает плечами Волков. — Служебную разве что тебе дать…
С улыбкой отмахиваюсь:
— Не, с люстрой сам катайся. Кабриолет — то, что нужно!
Глава 3
— Как у вас дела на работе? — мама ловко нарезает кубиками морковь.
Я же после бессонной ночи с обезболивающим больше сижу и наблюдаю за подготовкой салатов на новогодний стол, чем помогаю.
Левая рука опухла подушкой.
Ни на какое МРТ я не поехала, посчитав, что пройдет сама.
Папа, конечно, прочитал лекцию о безалаберности некоторых девиц, но после торжественного обещания заглянуть к его коллеге в травму — если станет хуже, — милостиво всандалил укол, нашел эластичный бинт и соорудил мне временную лангетку.
Теперь после всех манипуляций запястье напоминает сосиску в тесте.
— Нормально, мам. Поговаривают, что наш генеральный уходит после праздников. Грядут перестановки.
— Ч у дно! Может и тебя повысят!
А еще говорят, что шашни генерального с администрацией заинтересовали спецслужбы. И шеф не просто так лыжи намыливает.
На корпоративе он больше обычного налегал на водочку и поглядывал на двери. Будто ждал, что сейчас ворвутся дядьки в черной форме с автоматами и устроят нам свое шоу.
Но об этом маме знать не обязательно.
Я проспала почти двенадцать часов и добралась до родителей только к вечеру.
По телевизору крутят Иронию судьбы, в зале уже сервирован стол, и сверкает всеми огнями украшенная со вкусом ёлка.
— А запахи какие! — папа разбивает наш девичник.
Уже румяненький, значит, успел рюмашечку бахнуть в честь праздника.
— Толя, ты гостей дождаться хочешь под столом?
— Радость моя, это пре-ме-ди-ка-ци-я, — подкалывает папа.
У медиков свои приколы.
Оба смеются, а я любуюсь родителями.
Они вместе сорок лет. Целая жизнь! А до сих пор с нежностью глядят друг на друга.
— Элин, оставайся, — мама снова переключает внимание на меня. — Придут только свои, хорошо посидим, Новый год встретим вместе.
И снова начнутся эти наводящие вопросы про замужество и разговоры о тикающих часиках.
Не знаю, у кого и что там тикает, у меня давно электронные часы.
Не дай бог еще, сватать своих великовозрастных корзиночек начнут. Бррр. Пройдено. Отказано.
— Ты опять? Мы эту тему мусолили уже тысячу раз. Я тебе уже говорила и еще раз повторю, что не хочу отмечать с людьми, желающими в подробностях знать о моей личной жизни, менструальном цикле и декрете.
Черт, по кислым лицам понимаю, что давлю интонацией, как привыкла на работе. Тут же говорю примирительно:
— Прости, я просто вымотана с этим концом года. Я ведь уже вам говорила, что мы с девчонками стол в ресторане забронировали. Новогодняя программа, ведущий, море шампанского. Там и встретим. Давайте все-таки по плану? Олег прилетает когда?.. Третьего? Вот третьего и все увидимся. В Салангу же хотели на Рождество…
— Олежка мог бы и раньше прилететь. Без своей этой…китаёзы, прости Господи.
— Мам, ну ты что такое говоришь?
— Тань, в самом деле, не начинай!
Мы с папой говорим одновременно.
Мамина нелюбовь к невесте брата уже длится третий год.
«Ему русских красавиц мало, надо обязательно экзотику?» — сокрушается она в кругу подруг.
А по мне так ничего удивительного.
Олег в Китае уже шесть лет и привык не только к местной кухне. Хотя, по мне, так его Лю Вэй очень симпатичная.
«Пластика», — авторитетно заявляет папа. Как говорится, рыбак рыбака, а пластический хирург сразу подмечает чужую работу.
Обычно, мамин тихий бунт ведется только до тех пор, пока брат не переступает порог.
Пусть родители и не одобряют его выбор, но явно этого не выражают.
Догадываюсь, не просто так Олег сказал про третье число. Самолет из Пекина летит девять часов, а вот наземным транспортом добираться почти трое суток.
Чуйка моя говорит, что скоро кое-кто станет бабушкой и дедушкой и будет целовать сладкие пяточки без привязки к русско-китайским корням.
Хмыкаю своим мыслям.
К семи вечера начинаю собираться домой.
Забираю с собой «свою долю» салатов на первое января и тихонько пробираюсь в Белые Росы.
***
За бортом минус тридцать, к ночи приложение обещает крепкие минус тридцать восемь.
Невольно вспоминаю вчерашнего пижона. Не отморозил бы себе чего, гуляя по такой погоде в своем моднявом прикиде.
В квартире тишина… и вечная мерзлота! Поспешно закрываю окно, поджимая пальцы — пол ледяной!
Забылась и оставила на микро, но за несколько часов мороз похозяйничал знатно.
Хоть я и люблю прохладу, но не до такой степени.
Бррр.
Выставляю температуру для теплого пола побольше и босиком шлепаю на кухню. Теперь не могу никаких домашних тапок.
Хвалю себя, что в прошлом году пригласила бригаду рабочих и решила вопрос не только с полом, но и с шумоизоляцией.
Вовремя, я скажу.
Потому что в тот Новый год в общем домовом чате сыпались сотни возмущенных сообщений по поводу музыки и криков. Бессонные ночи под громкие тосты и ор больше мне не грозят.
На телефоне куча пропущенных уведомлений с поздравлениями с наступающим Новым годом.
Будто почувствовав, Стася пишет в чат, что после моего вчерашнего фееричного взлета и падения, они протусили до утра.
Ничего удивительного. В клубе вчера было жарко.
Девчонки упились халявным шампанским, заполировав сверху фирменным коктейлями, и теперь Стася «умирает» под причитания будущего мужа, что он женится на алкашке.
Вчера было реально круто: женский день, стриптиз в исполнении накачанных парней под визги девчонок, классный диджей и просто огненный ведущий, которого хотели прибрать к рукам вместо танцоров.
Если честно, то никакого желания отрываться вторую ночь подряд уже нет. Прошлую бы пережить.
Обезболивающее к вечеру перестает блокировать боль, и рука ноет.
Осторожно шевелю ей и облегченно выдыхаю.
Папа меня успокоил, что мобильность конечности сохранилась, значит, можно исключить и разрыв связок. Максимум растяжение.
Открываю наш чат с девочками.
О своем самоотводе не тороплюсь писать первой.
Стася что-то печатает. И я догадываюсь, что.
«Девочки, всем привет! Голова просто разрывается от боли. Сегодня без меня! Всем отличного Нового года!»
Через десять минут на телефон сыпятся уведомления от группы «Чики-чикули».
Девчонки срочно придумывают отмазы.
Хотя неделю назад все железно шли на наш новогодний междусобойчик.
Ну, о чем я говорила? Ресторан отменяется.
Хмыкаю и иду ставить чайник.
Падает смс о зачислении средств.
Стася в своем репертуаре — возвращает всем предоплату за рестик. Из своего кармана.
В этом она вся. Импульсивная, взрывная, с чудинкой и при этом справедливая до ужаса.
Первые разы я возвращала деньги ей обратно, и Стася натурально обижалась.
Не показушно дула губы, а рыдала в трубку, что не хочет казаться дрянью из-за своего истеричного настроения.
Пришлось смириться с ее сумасбродством.
Перевожу эти пять тысяч в фонд хвостатых.
Пусть и братьям нашим меньшим в приюте будет чуточку полегче. И моя совесть чиста.
Ближе к одиннадцати одиночество и желанная тишина начинают тяготить.
Перспектива провести Новогоднюю ночь в компании телека и одеяла уже не кажется такой впечатляющей.
Решаю все-таки напроситься к родителям в гости, но вместо телефона машинально хватаю пачку сигарет.
Пусто.
Вспоминаю, когда и с кем курила последнюю сигарету.
Щеки опаляет жаром.
Вчера всю дорогу домой таксист поглядывал на меня через зеркало заднего вида. А на подъезде к дому вдруг сказал, что денег не возьмет. И очень красноречиво посмотрел так.
