Бывшие. Жена для чемпиона (СИ) - Ковалева Анна

— Погоди, мамуль. Ты реально хочешь сказать, что папа нашей Асе неродной отец?

— Юридически и по факту отец, а биологически, к сожалению, нет.

— Боже, никогда бы не подумала, — шокировано выдала я. — Мне всегда казалось, что Ася на папу похожа больше, чем я. Да и Аська мне ничего не говорила.

— Потому что для нее Даня — папа, как и для тебя. Не всегда кровь имеет значение. Она его безумно любит и уважает. А он любит вас обеих. Для Дани вы обе его любимые девочки, и различий между вами он никогда не делал.

— Да, я этого никогда не чувствовала. Но все же я потрясена.

— В жизни всякое бывает, милая…

— Он красивым был? — спросила я после пяти минут размышлений. — Ну, биологический отец Аськи?

— Знаешь, тогда мне казалось, что да. Очень красивым. А когда я встретила его много лет спустя, вскоре после твоего рождения, кстати, не могла понять, что я в нем нашла. В этом лощеном, самодовольном, нахальном типе. Вот так со временем меняется восприятие. Особенно когда рядом с тобой любимый мужчина. На его фоне все остальные меркнут.

— И что стало с тем типом?

— Филипп меня даже не узнал. Думаешь, мало у него таких молоденьких дурочек, как я, было? Куда уж было всех запомнить. А я и рада была этому. Мне не нужно было его внимание и внимание его семьи. Ничего хорошего они Асе бы не дали.

— О да, лучше папы не могло быть никого для нас. — улыбнулась я. — Во второй раз ты не ошиблась с выбором мужчины.

— Встречи с Даней я ждала долгие годы, но ожидание себя оправдало. — мама мечтательно округлила глаза. — Такого мужчину стоило ждать. Так что, девочка моя, помни, что разбитое сердце не приговор. И всему в этом мире есть свой срок. Рано или поздно, но ты тоже встретишь своего принца. А Харламова будешь вспоминать лишь как ошибку молодости.

— Очень хочу надеяться на это, мам, — пересев к ней на диванчик, крепко-крепко обняла. И на этот раз слёзы на глазах выступили вовсе не от горя.

— Так, я не понял, — вошедший отец обвел нас пристальным взглядом. — Это что тут опять за сырость? Марусь, хочешь, я все же поеду и оторву этому щенку его тупую башку? И причиндалы заодно? Врачи обратно не пришьют, я тебе гарантирую.

— Нет, пап, не надо, — я подорвалась и кинулась с обнимашками к отцу. — Арс тут ни при чем. Я просто расчувствовалась оттого, что вы с мамой такие чудесные. Спасибо за то, что вы есть у меня. А Харламова трогать не нужно, пусть идет дальним лесом.

— Точно? — сурово свел брови к переносице. — Ну ладно, если обещаешь больше не рыдать по этому ублюдку, то я его не трону. Пусть строит свою карьеру и держится от тебя подальше.

— Обещаю не плакать, папуль, — вздохнув, крепче прижалась к родному, самому надежному на свете плечу. — Обещаю больше не плакать.

Глава 3

Этот вечер я провела с родителями в их квартире. Возвращаться в бывшее супружеское гнездышко не очень хотелось.

По сути, все эти тяжелые недели я почти и не ночевала в нашей с Арсом квартире. Только переодеться заезжала, да за учебными материалами.

Основное же время проводила в универе, где приходилось отрабатывать недели пропусков, а ночевала то дома у сестры, то в квартире родителей.

Вернее, в общей семейной квартире. Родители купили ее Асе, когда она перебралась учиться в Питер.

Сестра жила в ней до замужества, а потом они обустроили с Володей свое гнездо. А в освободившуюся квартиру заехала уже я.

Правда, прожила в ней гораздо меньше, чем сестра. Уже через год после приезда в Питер я вышла замуж за Харламова, и он увез меня к себе.

А в квартире стали останавливаться родители с Максом, которые старались нас с Асей навещать хотя бы раз в месяц.

А теперь я на распутье.

Приехав утром в супружескую квартиру, которую я усиленно обустраивала, в которой всеми силами создавала уют, я поняла, что это жилище потеряло свою «душу».

Если так можно выразиться, конечно.

Квартира стала обезличенной, неживой.

Просто красивой картинкой из модного каталога недвижимости.

Я столько времени потратила, превращая ее из типичной мужской берлоги в семейное гнездышко, но наш развод превратил все мои усилия в прах.

Из этих стен исчезли разговоры и смех. Звуки поцелуев и сладкие стоны больше не нарушали тишины.

Осталась лишь пыль, медленно оседающая в тишине на все доступные поверхности.

И смутные отголоски былых эмоций. Призраки ушедшего счастья.

Битый час я бродила по опустевшим комнатам и чувствовала себя здесь чужой. Словно пришла сюда в первый раз.

Словно и не было двух лет жизни с любимым мужчиной.

Зря, наверное, Арс оставил мне жилье. Все равно я здесь не смогу жить.

Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, решила позвонить подругам. Они уже давно звали меня выбраться погулять, сходить в кино или в клуб, но я отказывалась.

Мне было не до развлечений. Слишком я погрязла в своих страданиях.

А сегодня захотелось стряхнуть тоску и печаль, которые неподъемным грузом легли мне на плечи.

Жизнь продолжается, а значит, нужно жить полноценно, а не существовать. Иначе легче точно не станет. Никогда.

Договорившись с девчонками о походе в клуб, остаток дня я посвятила себе.

Сходила в кино, погуляла по любимым улицам и бульварам, прошлась по набережным Мойки и Фонтанки.

А потом вернулась домой и начала создавать образ на вечер.

Надела серебристое платье с лямкой на одно плечо, любимую подвеску с бриллиантами и серьги к ней.

Этот комплект мне подарил отец на шестнадцатилетние, и я его безумно любила.

Арс тоже много чего подарить успел, но все его подарки я сложила в шкатулку и спрятала на антресолях.

Скорее всего, продам их потом, а деньги отдам на благотворительность. Сама вряд ли смогу их носить.

Пробовала уже надеть один комплект пару недель назад, так колье сжало шею как удавка, а уши начали безбожно болеть.

Психосоматика — сильная штука, ничего не поделаешь. Так что пусть украшения лежат в своем хранилище.

Время подскажет само, что с ними делать.

Получившийся образ дополнила вечерним макияжем и небрежно-легкой прической. Чуть подкрученные пряди были скреплены на затылке, лишь по бокам два локона остались свободными.

Повертевшись перед зеркалом, улыбнулась сама себе.

Впервые за последние пару месяцев меня порадовало собственное отражение в зеркале.

Что ж, возможно, развод — это и правда не приговор и не конец. А всего лишь начало пути в новую жизнь.

***

— О, Машунь! Да ты у нас просто Мисс Мира, — присвистнула Люся, когда я уселась на диванчик. — Так держать. Хватит уже слёзы лить, а то морщины раньше времени появятся. А этого нам не надо.

— Да, а твой Харламов — просто лох педальный, а не звезда хоккея. Раз развестись решил. — фыркнула Мила. — Где он еще такую, как ты, найдет? И красивую, и умную, и любящую по потери пульса?

— Да там много претенденток, — вздохнула я. — Всякие модели, чирлидерши, фанатки.

— Это вот эти, что ли, с губищами, как задница у бабуина? И с мозгами как у канарейки? — Мила хохотнула. — Таких ему надо? Или тех, кто жаждет через постель знаменитости дорваться до красивой и богатой жизни? Ну что ж, флаг ему в руки, а палочки от барабана в задницу. Посмотрим, как он запоет, когда его облапошит какая-нибудь ушлая самочка. Еще триста раз пожалеет, что тебя бросил.

— Да прям. — фыркнула. — Такие, как Арсений, ни о чем не жалеют. Ну, кроме провала спортивной карьеры, быть может. Нереализованные амбиции — очень больная тема для них.

— Это пока молодые. Когда на пике карьеры и в зените славы — то хвосты свои пушат, как павлины. — важно заметила. Люся. — По крайней мере, моя маман так говорит. Сначала бегают по доступным девкам, пар выпускают. Берут от жизни все. А потом уже, перед выходом в тираж, ищут семью, уют и любящую жену.

— Ну не все такие, — пожала я плечами. — Некоторые пары всю жизнь вместе. Невзирая на испытание славой, взлеты и падения, удачи и промахи. Всё делят вместе.