Бывшие. Жена для чемпиона (СИ) - Ковалева Анна

Аське только поплакалась в жилетку, пока Харламов съезжал из квартиры вместе с вещами. Да Люське с Милой, моим подружкам.

Мне тогда плохо было так, что даже с дивана встать не могла. Каждое лишнее движение казалось сущим мучением.

Даже думать было больно. В сознании плавал плотный, густой туман.

Я забила на любимую учебу и забаррикадировалась в квартире у сестры. В нашей с мужем квартире находиться не могла.

Там всё пропиталось им.

Насквозь. Безнадежно пропиталось. Ничем уже не вытравить, похоже.

А мне хотелось спрятаться от счастливых воспоминаний и зализать свои раны в тишине и уединении.

Там, где не будет навязчивых следов прошлого.

Арс, конечно, звонил в перерывах между играми и перелётами. Строил из себя обеспокоенного. Но я его полностью игнорировала.

Поздно изображать заботу. Нельзя играючи разбить сердце, а потом интересоваться, как же оно там заживает?

Не загноилось ли еще, не почернело, не иссохло?

Да и обо мне ли эта забота? Я очень сомневалась.

Боялся, наверное, что я откажусь дать развод, а у него сроки поджимали.

Ему нужно было срочно дать согласие на трансфер, чтобы не упустить выгодное предложение.

Просто поразительное лицемерие, если знать все подробности. Так я ему и написала в последнем сообщении, а потом отправила в ЧС. И в телефоне, и в соцсетях.

Он пробовал заявиться к сестре, но зять быстро его спровадил. Да и Ася в стороне не осталась.

Сестре моей палец в рот не клади. Характер боевой.

Да и папа нас учил горой стоять за себя и друг за друга. Вот она и высказала Харламову пару ласковых. И хорошую затрещину влепила.

Правда, пожаловалась потом, что ладонь о его рожу отбила…

— Ууу, сталь у него под кожей, что ли? — хмыкнула сестра, баюкая ушибленную руку.

— Профессиональный спортсмен, чего ты хочешь? — шмыгнула я носом, а потом отчаянно зарыдала.

Чуть запоздалая истерика накрыла с головой, и унять ее никому было не под силу.

Даже успокоительные капли не помогали. Меня сразу же начинало тошнить, и я их просто выблёвывала в унитаз.

Желудок скручивало в спазмах до тех пор, пока в нем не осталось ничего. Даже желчь уже не шла.

Озадаченная такой реакцией сестра сбегала в аптеку и практически силой заставила меня сделать тест на беременность.

Я отказывалась, напирая на то, что мы с Харламовым использовали презервативы, но Ася лишь фыркнула, заявив, что резина дает лишь девяносто восемь процентов защиты.

И практически скалкой погнала в ванную.

К счастью, тест показал отрицательный результат, и мы обе сошлись на том, что это у меня нервное.

Во всем виноват сильный стресс, который надо просто пережить.

Вот я и пыталась пережить. Пережить крах своей семейной жизни, свои разбитые мечты и перечеркнутые планы на будущее.

Смириться с тем, что любимому мужчине я не нужна. Что он готов идти дальше без меня, а я лишь балласт, тянущий его на дно.

Слёзы не просыхали две недели. Ничего не могла с собой поделать.

Это со стороны легко сказать знатокам: возьми себя в руки, тряпка! Улыбнись, перешагни через рухнувшие отношения и живи дальше!

Такие знатоки либо никогда не разводились, либо никогда не любили по-настоящему.

Так, чтобы душу нараспашку открыть, чтобы полностью и до остатка отдать себя. Чтобы и в огонь, и в воду шагнуть за своей любовью.

Чтобы дышать в унисон с ним, самым родным и любимым. Чтобы сердце билось одно на двоих.

Я любила именно так.

На разрыв. Без оглядки. Чтобы один раз и навсегда.

Я видела, как умеют любить в моей семье, и сама по-другому не могла.

И я не могла даже представить, как можно взять и по щелчку пальцев перестать любить?

Как сделать вид, что ничего не было?

Как улыбаться, когда кровоточат и сердце, и душа? Когда с тебя будто всю кожу крючьями сдирают?

Поэтому так отчаянно страдала.

Любовь умирает долго и очень мучительно. Ощутить такое никому не пожелаешь.

Лишь через две недели я смогла немного воспрянуть духом. Острая боль начала превращаться в хроническую, а сознание смирилось с жестокой реальностью.

Навязываться Арсу я не собиралась. Он мне достаточно четко дал понять, чего хочет от жизни.

Слава, карьера и титулы, деньги и полная свобода… И девушки, много доступных красавиц с обложки, хоть гарем заводи.

Как такое разнообразие променять на одну меня?

Еще через неделю я, наконец, собралась с духом и разблокировала номер мужа.

А еще через пару недель, после того как он вернулся с чемпионата мира, мы приехали в ЗАГС и подали заявление на развод.

— Ты как? — обеспокоенно спросил он меня, когда мы оказались на улице.

Почему-то Харламов не сиял от счастья. Хотя должен был, по идее. Я же согласилась на развод без шума и пыли.

Но нет, выглядел он мрачно. Под глазами залегли круги, вместо щетины уже натуральная борода образовалась.

Совесть, что ли, замучила?

Или интенсивные тренировки и напряженные игры конца чемпионата сказались?

Или одно наложилось на другое?

Но в чем бы ни крылась причина хренового внешнего вида мужа, от этого раздражение только сильнее всколыхнулось во мне.

Сам же хотел развода, так какого черта строить страдальца теперь?

Так что я не могла не высказаться.

— Арс, хватит. Не нужно этой показной заботы. Я уже писала об этом. Какое тебе до меня дело вообще? Иди занимайся подготовкой к переезду.

— Марусь…

— Не называй меня так. — огрызнулась я. — Марусей меня имеют право называть только близкие.

— Я пока еще твой муж, — невесело усмехнулся он.

— Считай, уже нет. Ты отказался от меня. Добровольно. Так что не надо этого всего, ладно?

— Прости, Маш. — Харламов со свистом втянул воздух. — Я виновен, признаю. Я сильно погорячился. Дал тебе ложные надежды. Не нужно было нам жениться. Не для меня семейная жизнь, понимаешь? Жаль, что я так поздно это понял. Мне жаль, что я тебя разочаровал. Но лучше расстаться сейчас, чем через десять лет, со скандалом и упреками о впустую потраченных годах.

— О, то есть мне еще спасибо сказать надо, да? — вспыхнула я. — Что ты решил меня бросить чрез два года брака, а не через десять? Офигенное благородство. Охренеть не встать, как сказал бы дядя Саша.

— Нет, Маш. Я просто хочу сказать, что я не мудак, каким ты меня считаешь. И мне не плевать на тебя. Ты не чужой мне человек, всё-таки столько времени были вместе. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Чтобы ты нашла свое счастье и…

— Может, ты мне еще нового мужа найдешь? Сдашь с рук на руки, так сказать? Подложишь под кого-то из своих друзей?

— Маш, не язви. — Арсений скривился. — Давай не будем ругаться. Просто останемся друзьями?

— Да пошел ты…

— Ладно, понял, принял. — муж снова вздохнул. — Давай я тебя подвезу? Ты же не за рулем?

— Спасибо, не нужно. Меня сестра ждет. — отрезала я и пошла к машине сестры.

Ни разу даже не оглянулась.

Даже когда машина выезжала со стоянки, я не смотрела по сторонам. Просто зажмурилась, чтобы даже случайно не зацепить мужа взглядом.

Это была моя первая победа.

Совсем маленькая, конечно, но нужно же было с чего-то начинать…

Это была предпоследняя наша полноценная встреча.

В следующий раз мы встретились, чтобы обсудить вопросы раздела имущества. Мне ничего не нужно было, но тем не менее Арс переписал на меня квартиру, в которой мы с ним жили, и наш загородный дом.

Хотел и джип вдовесок оставить, но тут я уперлась рогом, и он продал его другу по бросовой цене.

Родителям я обо всём рассказала, лишь когда заявление в ЗАГС было подано. Тогда я уже успела немного прийти в себя.

Ох, как же был зол отец.

Как я ни пыталась смягчить новость, это не помогло. Он видел, как мне тяжело, и готов быть убить Харламова голыми руками за мое разбитое сердце.

Лишь с большим трудом нам с мамой удалось удержать папу от применения физической силы.