Наташа, не реви! Мы всё починим (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Кот на полусогнутых шмыгает в широкую арку, под кухонный стол.

Руки у нее ледяные. На автомате сжимаю, грея в своих.

- Ты не переживай, - хрипло повторяю слова дочери, - разберемся.

Ну а что я ещё могу сказать в этой ситуации женщине, которая смотрит на меня с надеждой? На меня так уже лет десять никто не смотрел...

Глава 3 - Идеальные монстры

 Александр

Наташа явно не в себе гораздо сильнее, чем желает это показать. Взгляд не фокусируется, выражение лица не меняется. Выключилась.

Я ее не пытаюсь включить и ничего у нее не распрашиваю. Разревётся по-любому. А я этого оружия массового поражения мужской популяции не выношу.

Поэтому, отложим вопросы.

У меня ранимая дочь, и у нее была хорошая мама. Поэтому, я примерно понимаю, что делать с барышнями, когда они в шоке.

Надо варить им суп. Желательно с курицей. И ещё укутывать пледом, и включать мультики. Даже взрослым.

Поэтому, накрыв Наташу пледом, я молча включаю ей Лизину подборку мультиков.

"Корпорация монстров"... ну пусть будет он.

Варить суп - это точно не мой топовый навык. Но так уж и быть, гугл мне в помощь. Пришлось освоить, когда Лиза к своему "коту" свинтила.

Достаю пару размороженных окорочков, которые планировал зажарить. Пока разделываю их на куски. Наглая морда высовывается из под стола.

- Голодный, что ли?

Выламываю ему боковину с косточкой, сочно пропитанную кровью.

- Держи... - бросаю на пол.

Кот бросается на кусок, словно не ел по меньшей мере неделю.

И с устрашающими звуками "няу-няу-няу" жадно и быстро жрет. Злобно глядя на меня, и растопырив лапы так, словно, готовится воевать за кусок.

- Невротик, мля... - закатывая глаза вспоминаю я. - Ещё будешь?

Выламываю с другого окорочка это же место.

- Ну держи ещё...

Бросаю курицу в кастрюлю. Пусть вариться.

Есть и ещё действенная примочка. Но эта уже исключительно для взрослых девочек.

Достаю из холодильника одну из двух бутылок хорошего розового шампанского. Это для Лизы вообще-то на праздники. Но так как гостья больше её, чем моя...

Открываю, наливаю в бокал.

Кошак запрыгивает на моё кресло, стоящее в кухне. Начинает облизываться...

- "Мы для каждого ребенка выбираем идеального монстра!" - доносится из телека.

Это вообще не только с ребёнками такая история. Взрослые тоже себе получают идеального монстра. Мне вот два вредителя на праздники достались.

- Наташа...

Медленно поворачивает лицо в мою сторону.

Вручаю ей бокал.

- Хочешь, я тебе за шоколадом сбегаю?

Заторможенно соображает. Взгляд вдруг становится осмысленным.

- А как вас зовут?

Ах, да...

- Александр Михайлович.

- Александр, Михайлович... - умоляюще смотрит на меня, сводя брови. - Не надо шоколада. Сходите, пожалуйста, за крольчатиной.

- А?..

- Сева голодный. А он может только кролика вареного есть. У него очень слабый желудок. Я потом всё верну. Обязательно.

- Да прекрасно он жрет всё, что не прибито!

- Жрёт... - вздыхает она покаянно. - Да только потом...

- Буэ... - громко и радостно доносится со стороны кухни. - Буэ!..

Охерев, разворачиваюсь. Рыжая скотина театрально и выразительно блюёт с моего кресла на плитку.

Держись, Иштаров. Наташа не переживет сейчас его смерти.

Сжимаю переносицу в поисках дзена.

- Вот он…

Уродец!...

- Невротик, - подсказывает Наташа.

- Ну да…

Наташа

Мультики, мерцание гирлянд, запах выпечки и привычный - вареной крольчатины - превращают происходящее в сюр.

Мне парадоксально уютно и спокойно.

Я все никак не могу прочувствовать до конца, что мне теперь категорически некуда идти. Я одна, я - безработная и я - бомж. Это словно еще не наступило. Мой коматозный сон продолжается.

Отличное успокоительно!

А может, я не могу ничего почувствовать, потому что во мне уже, помимо успокоительного, полбутылки шампанского. И голова кружится...

Сева извозил кроличьей лапой весь пол на кухне. Наш гостеприимный хозяин, периодически вытирает за ним шваброй плитку. При каждой его попытке вытащить лапу на ковер в гостиную, Сева получает по пятой точке полотенцем от бдительного Александра Михайловича. С сердитым жевательным ворчанием тащит лапу опять под стол и начинает возить по плитке.

- Только блевани мне, невротик. Пойдешь на улицу ночевать.

Сева шипит, оттаскивая лапу в угол.

- Как можно блевать с мяса?! - недоумевает он. - Ты хищник или кто?

- Александр Михайлович, - пьяненько бормочу я. - Вы простите нас, пожалуйста. И спасибо Вам за всё...

Встаёт, доливает мне в бокал шампанское. Садится рядом.

- Отморозилась?

Киваю.

- Можно, я схожу посмотрю, что там осталось?

- Нет. Нельзя. Шоколад, давай, ешь. Проблемы завтра решать будем.

- Все сгорело? Совсем всё? - заглядываю ему в глаза.

Молчит, с интересом глядя на экран. Делает глоток из бутылки.

- Просто... это не мой дом.

Поперхнувшись, переводит на меня подозрительный взгляд.

Горестно вздыхаю.

- Ты - арендатор?

- Нет... Это мужа моего... У меня развод... Тяжёлый... - признаюсь я. - Я сюда сбежала, чтобы не видеть никого.

- А вот и Новогодние сказочки подъехали? - дёргает бровями. - Давай, рассказывай...

- Чего рассказывать-то? - смущаюсь я.

- Ну, как там положено: Жила была прекрасная девушка Наташа...

Смотрю на гипнотизирующие волшебные вспышки фиолетовых гирлянд - свет нарастает и плавно потухает. Мне пьяно-пьяно...

- "Жила была прекрасная девушка Наташа"...

А я, казалось ещё вчера, была и правда прекрасная. И совсем наивная девушка. Самая красивая девочка на курсе. И муж влюбился в меня с первого взгляда... И предложение быстро сделал. Потому что я была "не такая" и к телу без печати в паспорте не подпускала. И на кафедру работать пришла, как умница-красавица, сразу после пятого курса. Защитилась быстро. По-началу, казалось, жизнь идёт успешно! А потом как-то все... Десять лет, как один день пролетели. Рутина...

- ...и нажила себе нечаянно десять лишних лет, кота-невротика и оглушающий диагноз от врачей - бесплодие.

Зажмуриваясь, выпиваю своё шампанское. Засовываю в рот кусочек шоколада. Самого лучшего, что здесь в супермаркете найти можно.

- Это не конец света, Наташ.

- Да? А ещё, любовница ее мужа сегодня родила ему дочку. А Наташа нечаянно сожгла его дом...

Закрываю лицо ладонями, горько всхлипывая от несправедливости.

- Ладно, не реви, мы всё починим, - по-свойский.

- Что именно починим? - пьяно горюю я. - Его дом, мой брак, мои яичники, мою жизнь?

Стаскиваю со столика влажное полотенце, которое делала мне Лиза, прижимаю его к лицу.

Выливает мне остатки шампанского в бокал.

- Суп будешь? Я куриный сварил для тебя...

Этот простой и домашний вопрос, выбивает меня неожиданно из состояния моего глубокого горюшка.

А мне мужчина вообще ни разу в жизни суп не варил. Цветы дарил, серьги, браслетик… дверь открывал, руку подавал... а суп вот...

- Б-буду, - шмыгаю носом.

Мы сидим напротив друг друга за столом, я ем его суп...

И вдруг совершенно некстати на меня обрушивается понимание, что я вообще-то наедине с мужчиной. У него в гостях.

И он совсем не такой как Слава.

Слава - интеллигент с тонкими длинными пальцами, уже начинающий лысеть. В очках. Всегда идеально выбрит. Немного нудноватый, любящий много громко говорить на любую тему, демонстрируя свою эрудированность к месту и нет. Очень ревниво относящийся к вниманию публики. Всегда политкорректный и дипломатичный.

А Александр Михайлович не такой. Он грубоват, прямолинеен, брутален. Широкоплеч, немногословен, на лице трехдневная щетина. Рукава тонкого свитера в стиле косоворотки подняты до локтей. Кисти и предплечья у него крепкие, к пальцам бегут выразительные вены... Взгляд у него прямой и тяжеловатый. А в отогнутый ворот косоворотки видны темные волоски на груди. Груди, у которой очевиден рельеф.