Любовь и Хоккей (ЛП) - Джей Монти

Вы были бы поражены тем, что вы могли бы найти в Википедии о людях. Я часами пялилась на его фотографии в Интернете, смотрела основные моменты игр, следила за каждым его движением, как будто он был какой-то бушующей поп-звездой. Единственная причина, по которой я остановилась, - это то, что Риггс подошла и сказала мне, что я слишком крута, чтобы пускать слюни на парней.

Я знала, что Бишоп был на восемь лет старше меня, но это не имело значения. Я просто знала, что мое сердце трепетало, когда я смотрела на его фотографии.

Прямо сейчас мои руки вспотели под толстыми перчатками, а в животе все перевернулось, как будто я слишком много раз прокатилась на американских горках.

Единственный способ, которым я могла описать его, был "яркий". Светлые волосы, яркие глаза, яркая улыбка. Он был ослепителен. Это напомнило мне о том, когда ты слишком долго смотришь на солнце.

Мои маленькие глазки поднялись вверх по его телу, уставшие, как только они достигли вершины. Я позволила им отдохнуть на его собственных, которые были самого чистого синего цвета, который я когда-либо видела.

Мой отец всегда говорил: "Глаза говорят больше, чем слова".

Я никогда по-настоящему не понимала этого утверждения, пока не посмотрела на Бишопа. Как будто цвет и эмоции, стоящие за ними, не совпадали. Это расстроило меня, когда я это заметила. У него были такие живые глаза, но за ними, как тень, скрывалась печаль.

У него длинные волосы, доходящие до плеч. Это похоже на пряди золотых локонов, вплетенные в пряди светлых волос. Несмотря на то, что он выглядел неряшливо, я бы поспорила на свою любимую пару коньков, что копна его волос была мягкой, гладкой, как шелк.

Мне нравился беспорядок, нравилось, что он не боялся быть полностью самим собой. Это были самые красивые волосы, которые я когда-либо видела. Я помню, как читала историю о человеке, который превратил солому в золото, интересно, не поэтому ли его волосы стали такими блестящими?

— Земля вызывает Валор? - Я отрываюсь от разглядывания из-за того, что рука моего отца движется вверх и вниз по моему лицу. Господи, какая же я идиотка.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, когда мое лицо вспыхивает до цвета моих волос. Кстати, о моих волосах… Я отчаянно пытаюсь пригладить завитки, но даже я знаю, что это бесполезно. Риггс однажды сказала, что я похожа на ватный тампон, обмакнутый в вишневый сироп от кашля. Не говоря уже о том, что на мне толстые хоккейные краги, которые не помогают.

— Да, что случилось? - Говорю я, пытаясь отыграться на том факте, что меня только что поймали, когда я пялилась на него с открытым ртом.

Я закусываю зубами нижнюю губу, прикусываю ее, беспокойно водя клюшкой взад-вперед по льду. Надеясь, что я смогу исчезнуть в воде подо льдом и никогда не всплыть.

— Валор, это Бишоп Маверик. Я тоже пытаюсь показать ему, как играть в хоккей, и, если честно, ты намного лучше. - Он толкает меня бедром, и я тихо смеюсь.

Бишоп закатывает глаза, на его лице появляется легкая усмешка. 

— Продолжай убеждать себя в этом, старик. Не слушай его, малыш, если уж на то пошло, я его кое-чему учу.

Я неуверенно улыбаюсь, изо всех сил стараясь не выглядеть неловко. У меня никогда не получалось заводить новых друзей или общаться с новыми людьми. Мне повезло, что мы с Риггс встретились на льду, иначе у меня не хватило бы смелости заговорить с кем-то, кто был похож на нее. Риггс была симпатичной, ну, очень, очень симпатичной.

— Прекрати врать моему ребенку, мне не нужно, чтобы твоя ленивая задница развращала ее, - говорит мой отец, слегка толкая Бишопа.

— Так это и есть печально известный хоккейный вундеркинд? Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Вэлли. - Он широко улыбается мне и кивает головой.

Я так ослеплена его улыбкой, что почти пропускаю это прозвище. Он просто назвал меня Вэлли.

Фу, это так по-девчачьи. С тех пор как я родилась, все называли меня Валор или Салли. Меня никогда раньше не называли так мягко, и я не была уверена, что чувствую по этому поводу.

Я была сильной и играла в хоккей, я была не из тех девушек, которые хотят красить ногти или носить розовое. Вэлли выглядит как человек, который хотел провести весь день в торговом центре, а я ненавидела ходить по магазинам.

— Меня зовут Валор. Только не Вэлли, - язвительно замечаю я.

Я наблюдаю, как его губы растягиваются в ухмылке, и он скрещивает руки на груди. Господи, у него на руках мышцы больше, чем у меня на ноге.

— Я слышал, что другие люди называют тебя Салли, так почему я не могу придумать для тебя прозвище? - он подшучивает надо мной, пытаясь надавить на мои кнопки.

— Потому что Салли - это мое ледовое имя, и оно не отстой. Вэлли звучит как девушка, которая проводит еженедельные собрания «Как стать хоккейной зайкой» и пишет первое и второе издание «Трофейной жены для чайников».

На его лице отражается шок, и мой отец смеется, запрокидывая голову. Мне всегда говорили, что у меня не так уж много фильтров. Мой отец хлопает его по спине.

— Похоже, она тоже не потерпит ничего из твоего дерьма, новичок, - шутит он, и я ухмыляюсь. Меня воспитывал отец-одиночка, чья идея занять меня заключалась в том, чтобы усадить меня на катке с мужчинами, которые ругались больше, чем дышали.

— Как насчет того, чтобы ты дала мне прозвище, и я буду продолжать называть тебя Вэлли? - он пытается торговаться со мной. И я просто поднимаю брови со скучающим выражением лица. Риггс всегда говорит, что игра в недотрогу - это способ привлечь к себе внимание, так что именно этим я и занимаюсь.

— Как насчет пойт...? - Мой папа зажимает мне рот рукой, глядя на меня сверху вниз.

— Я еще недостаточно взрослый для этого, мне не нужно еще одно письмо из твоей школы или встреча с твоим учителем по поводу твоего грязного рта, - поучает он. 

Он убирает руку, и я вздыхаю, глядя на ухмыляющегося Бишопа. Я борюсь с румянцем от того, что со мной обращаются как с ребенком перед кем-то таким милым.

— Я думаю, что в конце концов это прозвище закрепится за мной, - уверенно заявляет он.

— Сомневаюсь.

— На какой позиции ты играешь, Вэлли? - Его голос такой нежный, но дразнящий из-за добавленного прозвища. Я раздраженно скрежещу коренными зубами. Этот парень превратился из чрезвычайно милого в раздражающего за считанные секунды. Если бы он мог просто держать рот на замке, я думаю, у нас все было бы хорошо.

— Левый фланг, лучшая в своей лиге, - самодовольно отвечаю я. Я никогда не была по-настоящему дерзкой перед другими людьми, если уж на то пошло, я была скромной, но что-то в его дразнящем поведении заставляет меня хотеть доказать свою точку зрения.

— Господи, ты что, отксерил себя? Самоуверенная и язвительная. Она твой ребенок, без сомнений, - комментирует Бишоп, качая головой с коротким смешком.

Ну, когда у тебя только один родитель, придурок, ты, как правило, перенимаешь только их черты. Мне хочется съязвить, но я оставляю этот комментарий при себе.

Я видела, как мужчины обращаются с женщинами в спорте. Как будто они были недостаточно хороши, чтобы делить лед или даже играть в игру. Если мужчина был самоуверенным, это делало его лучше, но, если девушка была хоть немного уверена в себе? Она была заносчивой сукой. Я ненавидела это.

Я собиралась стать девушкой, которая это изменит. Я собиралась стать хоккеисткой, которая заставит мужчин увидеть, какими хорошими могут быть женщины.

— Что? Девушки не могут быть дерзкими? - Спрашиваю я обвиняющим тоном. Я опираюсь на свою клюшку, стараясь сохранять хладнокровие, но в итоге слегка соскальзываю. Я ловлю равновесие, лишь слегка выставляя себя дурочкой. Гладко, Валор, очень гладко.