Всполохи на камне (СИ) - Соколова Зинаида

Да и по внешнему виду и поведению его семьи было понятно, что они люди далеко непростые. Кстати, я узнала и как зовут мистера Хама. Петровский Петр Андреевич.

— Его сразу забрать хотели, но врач, которого привезли ему из Москвы, запретил вчера транспортировку больного. Слишком рано после таких травм и операции. — Марина доела угощение и открыла тумбочку у стола. Вынула оттуда небольшой пакет и протянула мне.

— Держи вот, с мамой чай попьешь, — в пакете было три шоколадки и маленькая коробка конфет. Типичный набор к концу смены медсестры, — ты же знаешь, что я не ем шоколад.

Благодарю Марину и грустно склонив голову бреду мыть помещения реанимации. Как бы я не тянула время, но до палаты с истером Хамом дело всё-таки дошло. Открываю дверь и, не глядя по сторонам, прохожу с ведерком и шваброй внутрь палаты.

Других пациентов в палате нет, ещё вчера всех выписали в обычные палаты. Мистер Хам один. Не смотрю даже в сторону его кровати, надеясь, что он спит. Всё-таки время тихого часа сейчас. Может мне и повезет и я спокойно уберусь? Мою пол быстро, не заморачиваясь с углами и под кроватью, сейчас главное — побыстрее всё сделать.

Звук был громкий и очень неожиданный, я подпрыгнула вместе с ведром в руках. Вода расплескалась на пол, на меня и на бежевые замшевые туфли вчерашней пожилой дамы неопределенного возраста. Она стояла рядом со мной и смотрела, как грязная вода впитывается в замшу. А на нас хмуро смотрел Петр Андреевич, спокойно спавший ещё минуту назад.

Ума не приложу, как эта дама так беззвучно вошла! И потом уронила на кафель пакет с минералкой. В стеклянных бутылках!

— Извини, Петя! — дама с нежностью посмотрела на хмурого пациента на кровати. — Пол мокрый, поскользнулась и минералку твою любимую из рук выпустила.

Петр Андреевич переводит взгляд на меня и в нем явственно читается узнавание.

— Пугало? Опять ты?

Да, не удалось мне слиться с пятнами на потолке.

Глава 7

Не знаю, как бы развивалась вся эта пьеса, если бы в палату не вошёл тот седой мужчина, которого я видела в коридоре вместе с этой дамой в замшевых туфельках.

Пока была немая пауза после падения бутылок, открылась дверь и внимание переключилось с меня на посетителей. Я воспользовалась тем, что и Пётр и его, как я поняла, мама, стали общаться с вошедшим мужчиной и заведующим отделением.

Олег Павлович отчитывался перед гостем, словно тот главнокомандующий. Полный доклад о проделанной работе я слушать не стала и, пятясь, выскользнула в дверь. Сердце стучало где-то в горле и мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться.

Мысли о всей этой безумной ситуации не отпускали меня до конца моей смены. Бутылки разбитые убрали без меня, так что я больше в эту злополучную палату не возвращалась.

Мне пришлось затаиться в сестринской и дожидаться ухода Олега Павловича, чтобы только потом уйти самой. Судя по всему, о том, что я облила грязной водой мамашу нашего Мистера Хама, никто Олегу Павловичу не сообщил.

Конечно, я в этом инциденте не виновата, но это и не важно, когда кому-то нужно кого-то обвинить. Разбираться никто не стал бы, а просто заставили бы оплатить туфли. А они стоят, если я не ошибаюсь, моих четыре зарплаты, а может и пять.

— Лия, ты чего такая хмурая? На тебя непохоже. — Марина Витальевна зашла в сестринскую с папкой в руках.

— Да ничего, все нормально. А что за папка у тебя? — любопытство у меня в крови видимо.

— Палыч принёс, сказал сложить туда всю информацию о Петровском. Завтра его заберут в Москву и эту папку вместе с ним. — Марина Витальевна взяла документы из сейфа и стала складывать в папку, предварительно просматривая каждый документ.

Я присела рядом с медсестрой на стул и с интересом наблюдала за процессом.

— Марина Витальевна, а кто эти посетители, которые второй день ходят и Олег Павловича дрессируют?

— Мать его и её муж. — Марина взглянула на меня поверх очков.

— Муж? Я думала это отец пациента. — искренне удивилась я.

— Отец где-то за границей был, судя по разговорам. Приехать быстро не смог.

— Выходит, что этот седовласый, отчим Петровского? — я удивлённо уставилась на Марину.

— Ты так удивляешься, словно отчим может быть только у маленьких детей. Как видишь и большие мальчики могут иметь отчима. — засмеялась Марина.

— Да не в этом дело! — отмахиваюсь я. — Они похожи очень. Прямо как отец и сын.

— Ты права, они похожи, но они не отец и сын вроде. У них и фамилии разные. Один — Петровский, а другой — Леснов. У матери Петра тоже фамилия Леснова. — Марина закончила с документами и захлопнула папку.

— Не отец значит. — меня почему-то порадовал этот факт. Словно наличие отчима может оправдать хамское поведение Петра.

Домой я пришла уже вполне спокойной. Только во двор дома зашла с оглядкой — боялась, что жених мой опять меня караулит, но нет, ни Алексея, ни его машины во дворе не было.

Но моё внимание привлёк блестящий серый автомобиль возле нашего подъезда. Наш двор таких красивых машин не видел раньше. На таких ездят в другом месте, а не внашем пенсионерском старом районе, в котором и старый «фордик» Алексея казался шиком, а что уж говорить об этой немецкой диковинке с сияющим знаком на носу.

Я иду к подъезду и ловлю себя на том, что замедляю шаг, и к дверям подхожу практически крадучись. Странное предчувствие тянет в груди, заставляя начать волноваться.

Дверь в квартиру не закрыта! Влетаю пулей в коридор и затем в большую комнату. Картину застаю занятную. Мама сидит за столом с весьма импозантным мужчиной лет пятидесяти. Одет он сдержанно, но очевидно, что дорого. И я ощущаю очень приятный лимонный мужской парфюм.

— Лия, ты чего такая растрепанная? — мама, как всегда вместо приветствия делает мне замечание о внешнем виде.

— Здравствуйте… — растерянно смотрю на чашки с чаем и сладости в вазочках на столе.

И тут я замечаю, что мужчина смотрит на меня не отрываясь, словно пытается подробнее изучить каждую деталь. Потом медленно встаёт и подходит ко мне ближе. Продолжая меня рассматривать, он протягивает мне руку.

— Лия, здравствуйте. — смотрит на меня и явно ждёт, когда я протяну ему руку для приветствия.

А я ничего не понимаю, но поднимаю глаза и на автомате пожимаю руку.

— Лия, — мужчина, горько улыбнувшись, опускает руку, — меня зовут Илья Евгеньевич Игнатов, я юрист компании «СтоунГрупп».

Мужчина оборачивается к маме, словно спрашивает разрешение говорить дальше.

— Дочка, Илья Евгеньевич приехал увидеть тебя. — мама уже встала с кресла и стоит облокотившись рукой на стол. — Он искал нас. Искал…

Вижу, как мама меняется в лице, и оседает на пол, подлетаю к ней и пытаюсь поднять. Мужчина в секунду оказывается рядом и берёт маму на руки.

— Куда её положить? — гость сосредоточено смотрит на меня.

— На кровать, сюда несите, — я торопливо шагаю в спальню, оглядываясь на маму на руках Ильи Евгеньевича.

Последующие пятнадцать минут я занята только мамой, измеряю давление, пульс, даю лекарство и мама розовеет, начинает ровнее дышать. Взгляд становится осмысленнее.

— Он нас искал, Лия. — мама сжимает мою руку.

— Мам, я поняла, что Илья Евгеньевич нас искал. — пытаюсь успокоить маму, хотя совершенно не понимаю, зачем нас искал какой-то юрист.

— Ты не поняла, дочка. — мама улыбается, глядя на меня. — Нас искал твой отец!

Глава 8. Пётр

Это просто нечто! Такая активная девочка. В какой-то момент от напряжения мне практически сводит ноги, но я продолжаю двигаться, снова повторяю все сначала.

Я не жалую женщин, руководящих в спальне, но сейчас я просто на грани от удовольствия. Мне лица девушки не видно, только длинные волосы цвета каштана колышутся в такт движениям.

Глажу рукой её гибкую спину, поясницу, чувствую, что всё просто волшебно и с каждой секундой всё прекраснее и…