Всполохи на камне (СИ) - Соколова Зинаида

Глава 5

Как же удачно позвонили в дверь! Это лучшее совпадение в моей жизни. Ещё первая трель звонка не завершилась, а я уже летела по коридору.

— Лия, не бегай так! — слышу возглас мамы мне вслед. Причины этому есть — пол в коридоре у нас скользкий. Он покрыт не одним слоем лака и детстве я в носках не раз падала на этом мини катке.

Подлетаю к двери и распахиваю, не глядя в глазок. Будь там Кощей Бессмертный — расцелую в обе щёки! В такой нужный момент пришел человек, что мне не жалко и зацеловать.

За дверью далеко не Кощей, в госте килограммов под девяносто, но я всё равно с радостью бросаюсь целовать. Людка ошарашено смотрит на меня, онемела даже от неожиданности, что для неё совершенно несвойственно.

— Лийка, ты грибов ядовитых наелась что-ли? — Людка отмерла и, как всегда, начинает с шуток, обожаю эту Плюшку.

— Люда, ты просто послана небесами! — втаскиваю подругу в свою комнату, благо она рядом с входной дверью. Закрываю дверь и начинаю быстро объяснять моей Плюхе, что меня сватать пришли. Шепчу на ухо, быстро — быстро. У меня максимум полминуты, пока мама не позвала меня.

— Лия! Ты куда пропала? — вот и мама.

Выглядываю в коридор и бодро кричу ей:

— Это Люда пришла! Мы руки моем. Сейчас придём.

Подруге долго объяснять не нужно, она быстро входит в курс дела и мы идём на кухню. Алексей с Людой незнаком и я торжественно представляю их друг другу. Сейчас для меня главное, чтобы мне при маме не пришлось отказывать такому желанному ( для мамы) жениху.

Алексей явно недоволен, что сразу не получил от меня положительного ответа, но пытается казаться невозмутимым. Строит из себя джентльмена, предлагает Люде сесть за стол поближе к торту.

Это он зря. Люда недаром имеет прозвище Плюха, всё, что сделано из муки, Людой уничтожается беспощадно и быстро. И при этом Люда просто не умолкает.

— Лидия Петровна как вы себя чувствуете? Да, погода влияет, конечно. — Люда проглатывает кусок торта и продолжает. — Алексей, а где вы работаете? А вы на машине? Ой, как чудесно! — Алексей ей передаёт ещё одну чашку чая. — Спасибо, сразу видно, что вы галантный мужчина. Мне так нужно до почты доехать, ногу подвернула вчера и хожу, как кляча. Подвезёте? Тут недалеко, минут пятнадцать пешком, а на автомобиле мы за пару минут домчимся. Хорошо?

Алексей переводит взгляд на меня, но я делаю вид, что пью чай, опустив взгляд в чашку. Мама явно пытается вставить хоть слово в речь Люды, но Люду не так просто перебить.

В конце концов, Люда уводит Алексея и я, закрыв за ними дверь, выдыхаю. Но ненадолго, потому что вернувшись на кухню вижу взгляд мамы.

— Что это было, Лия? — мама по-настоящему сердита. Сажусь рядом с ней и беру её за руку.

— Мамуля, прости меня, но я не могу ничего с собой поделать. — прикладываю мамину руку к своей щеке. — Понимаю, что ты хочешь мне лучшего. Но Алексей — не лучшее для меня.

— Доченька, — мама обнимает меня за плечи, — нет лучшего. Алеша искренне тебя любит и хочет помочь, как и подобает любящему человеку. Он немного играет в важного мужика, но это не страшно. Мне так хочется знать, что о тебе кто-то заботится, помогает, любит.

Размыкаю наши с мамой объятия и смотрю ей в глаза.

— Мамуль, а я? Мне любить не нужно?

Мама откидывается на спинку кресла и прячет от меня взгляд.

— Лия, женщина всегда в любви теряет, только здравый расчет помогает строить семью, растить детей, учить их. На любви год протянешь, а потом? — мам вновь смотрит на меня.

— Ты же любила моего отца. Я знаю это, чувствую. Слова плохого про него не сказала никогда. А детей и без мужа вырастить можно. — отхожу к раковине и начинаю мыть посуду.

В этот вечер мы с мамой больше не поднимали тему про Алексея и замужество. Завтра я работаю во вторую смену в больнице и поэтому сегодня вечером у меня есть время подольше позаниматься шитьём.

Почти год, как это стало моим любимым занятием. Сначала я себя снабдила обновками, научившись кроить и шить юбки и кофточки, а потом и мама стала щеголять в новеньких халатах.

Сейчас несложно научиться новому, интернет полон всяких курсов. После университета работу по специальности я не смогла найти. В нашем городишке все нормальные места практически по наследству передаются, поэтому пока тружусь поломойкой по сменам, а дома шью.

Постепенно хобби начинает приносить доход, чему я очень рада. Инстаграм помог мне продать несколько лоскутных одеялок для детей и теперь я шью в основном их. Уехать работать в большой город я не могу из-за болезни мамы. Да и боязно мне ехать в неизвестность, хотя меня и звали однокурсники к себе в компании.

Я училась очень хорошо, но пока знания мои не используются. Но я не тревожусь об этом, сейчас есть другие заботы, поэтому расчехляю швейную машинку и начинаю творить одеялко с Винни Пухом. Такие продаются гораздо лучше. Чтобы это понять, моё экономическое образование не потребовалось. Тут и так понятно — Винни Пух всем нравится.

Глава 6

До работы успеваю забежать в магазинчик, где мне частенько оставляют пару булочек с корицей или плюшек с сахаром. Это для моих девчонок из реанимации и травматологии, им иногда и присесть некогда, а не то что за выпечкой бегать. Пусть порадуются.

Но прежде всего мне нужно узнать про особенного пациента. Убираться в палате, если он в сознании, я не смогу. Меня аж трясти начало, когда я представила, что он мне припомнит вчерашнее и ещё сверху добавит.

Я хоть и не совсем трусиха, но смелость мне приходится занимать, своей не хватает. Трудно переношу грубость и крик в свой адрес, теряюсь и совсем не могу здраво мыслить в этот момент. Особенно, если люди мне незнакомые это делают. Тогда у меня полное онемение происходит.

Переоделась быстренько и первым делом в «травме» убралась. Угостила первую мою девчонку, медсестру Катю, булочкой и направилась в отделение интенсивной терапии, как гордо написано над дверью реанимации. Сама дверь, пол и вообще всё в больнице — почти древние развалины, а вывески, как в насмешку, повесили год назад новые.

Открываю дверь реанимации со страхом, но в коридоре никого нет, и я почти смело шагаю к сестринскому посту. Сегодня дежурит Марина, её девчонкой трудно назвать, ей в прошлом месяце пятьдесят пять стукнуло. Но все привыкли звать медсестер девчонками, так исторически сложилось, и нарушать традиции никто не хочет. Особенно сами девчонки.

— Привет, Лия! — я аж вздрогнула от неожиданности и повернулась на голос. Марина шла по коридору с пачкой бумаг в руках. — Что сегодня? С корицей?

— Здравствуйте, Марина Витальевна! — хоть и девчонка она, но для меня все же Марина Витальевна. — С корицей сегодня, вы угадали!

Пока есть минутка мы с Мариной пьем кофе с булочками и я выведываю последние новости и, так сказать, обстановку на линии фронта. Марина воодушевленно сообщает, что мистер Хам ещё в палате реанимации, и что его увезут сначала в областной центр завтра, а потом в Москву.

Ведёт он себя высокомерно и очень требовательно, но все процедуры и лекарства принимает. Снотворное ему дают на ночь — это я сразу выяснила. И значит мне придётся убираться при полном сознании пациента.

Я приуныла. Марина моего уныния не замечает и начинает расписывать, как прекрасен этот столичный гость, как идеально сложен и какие у него необыкновенные глаза.

Её можно понять, она лет десять в разводе уже, новых кавалеров не заводила, поэтому реакция чисто физиологическая, нормальная. А вот моя реакция — страх и паника. Этот красавец вчера отбил всякое желание смотреть на него с восхищением.

Всего один вопрос про пугало и стало ясно, что за внутренний мир у этого избалованного богатенького москвича. А то, что он богат, мне тоже Марина сообщила. Его семья полностью оплатила лекарства и материалы по уходу, боясь, наверное, что мы тут бинты кипятим и по пять раз используем.