Его исключение (СИ) - Лонган Мари

Рождественские тянут на мировое признание. Статьи разослать в иностранные издания, и на таких самородков откроется настоящая охота.

Вот только Ник особо мной не впечатлён. Готов любезно предоставить траходром студию брату, но только попозже. Бизнес ничего личного.

Я вся пропиталась идеей обуять амплуа гения, а он так по-соседски общается. Лично у меня готовность включить режим белки и нести в свою норку орешек на пределе зашкаливает. Притяжение рядом с ним такое, как холодильник с магнитом, а его волнует запас презиков для съёмки.

Зашипела рация на талии Виктора и он поспешил на бравые подвиги через черный выход. Отвесив, что я его всегда могу найти, было бы желание.

Загвоздка. Желание у меня только к его брату.

— Марта, ты пока изучай программу для монтажа. Как разберешься, скинешь мне пилотную версию, — засуетился Ник, явно меня выпроваживая.

Он все уже решил, а я…я должна стать его Музой, незаменимой и тогда он точно увидит во мне не только сотрудника, но и любимую.

— Я на тебя рассчитываю, — окликнул около двери.

А я рассчитывала на поцелуй. Почему когда нравится человек, ему все равно, а другой будет липнуть, которого глаза бы не видели?

Сходила за интервью называется. Ни с чем возвращаюсь. Зато на подработку устроилась.

С окна свет, а в коридоре темно и не рассчитав расстояние, врезаюсь в плечо мужчины. Продолжаю дальше путь, во мне бушует ураган, и толком не ощутила с какой силой его задела.

— Курица, смотри куда прешь! — гаркает его друг.

— Жене своей это скажешь, — кинула и не оборачиваясь зацокала каблуками, из-под которых искры бешенства высекаются.

— А ну, шмара, извинись, — рванул он за мной.

Ускорилась, но его длинные ноги достигли меня быстрее, чем я сломала каблук.

Захват за мой локоть и я, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, врезаю ему по морде сумочкой. Тресь.

— Отпустил, ушлепок!

Звук по его башке, как удар наковальни по пустому бидону. Один в один. Пошатнулся, а я дальше понеслась. Спустившись на первый этаж со скоростью свободного падения, решила спрятаться в аптеке, за высокой стойкой.

Слышно, что туши мужчин промчались мимо на улицу.

Выглядываю из-под прилавка в окно и солнце с погодой на второй план ушли. Моя макушка с глазами-блюдцами, пожеванные пальцы во рту, а страх такой, что если найдут, то извиняться заставят и вопрос уже как.

— Змей, тебя девушка раздербанила не хило, — искренне смеётся темноволосый мужчина. Такое чувство, что рассмешить его вообще проблема. Со спины выглядит зверем. Темным и мрачным. Как будто из чернильницы вылез и сейчас разукрасит красочный мир в чёрно-белое.

— Ещё чуток и висок бы задела, стерва, — смахивая кровь с лица, громко матюкается.

— Пошли в аптеку. Полечим тебя, — кивает на витрину мужчина в черном.

Засуетилась на корточках, думая куда ползти, как на моем пути возникли пару кожаных старых туфель.

— Почему вы опаздываете на работу в свой первый день? — грозно отчитывает сверху пожилой мужчина в белом халате. — И что вы там капошитесь?

Закивала болванчиком, а как услышала перелив дверных музыкальных колышек, подвешенных у косяка, то и вовсе закрутилась собачкой, в надежде поймать свой хвост.

— Немедля приведите себя в порядок и обслужите клиентов, — указал он на халат, сложенный на стуле.

Подцепила его на себя. В карманах что-то зашуршало. На мою удачу там оказалась одноразовая стерильная маска, которая скрыла пол лица.

— Девушка, пластыри телесного цвета, хлоргексидин и таблетки от головы.

Замахала головой и судорожно начала искать наименования по списку, которые обычно сама периодически приобретаю.

Открываю белые ящики на колесиках, вспоминая и прикидывая, где приблизительно они могут находиться. Бывала в этой аптеке и запомнила расположение некоторых позиций.

Стук по стеклу отвлекает.

— Вот, же они, девушка, — указывает на витрину возле кассового аппарата. — Первый день на работе? Не теряйтесь.

Потупила глаза и, просканировав препарат, жду, когда он приложит карту, развернув к нему терминал.

— Красивые волосы у вас. Такой редкий цвет. Выгоревший пепел, — подмечает, когда я пальцами сопровождаю чек на кассе и нервно поправляю платиновое кольцо на безымянном пальце.

Этот жест не остаётся незамеченным мужчиной напротив.

— Повезло вашему мужу. Скромность украшает женщину, а верность придает красивую огранку.

Скорее для меня это проверенный лайфхак, чтобы не приставали и думали, что у меня есть защитник, который может за меня постоять.

— Простите, молодого провизора, господин Льдов, — врывается в неловкую ситуацию хозяин лавки. — Опыта совсем нет.

Протягиваю робко блестящую пластину не глядя.

Страх усиливается, сердце прыгает по кочками, а потом делает кульбит в пятки, когда он в миллиметре от моих пальцев берет с противоположной стороны блистер, сгребает ленту пластырей и ёмкость антисептика.

— Вот, бы таблетки от любви придумали, — вздыхает, придирчиво рассматривая покупку.

— Для любви есть резина. Во, — указывает его приятель на стойку презервативов. Мои уши невольно свернулись в трубочку и покраснели.

— Змей, ты кретинизм с молоком матери впитал? — огрызается главарь на своего человека.

— Молчу, хозяин, — складывает руки перед собой, как футболист, слушающий гимн.

— Пошли, ещё дела есть на сегодня, — даёт команду и они скрываются за дверью.

Стягиваю маску облегчённо.

— Боже мой, как я сразу не узнал. Можно для жены автограф, — протягивает блокнот аптекарь. — Вы статью про нашу сеть аптек всё-таки решили написать.

— Скорее у меня другое задание, — отряхнула пыль с колен. — Как часто моется здесь пол?

Глава 5

Игнат

— Змей, умой лицо, — толкаю дверь сортира. Вид форменного клозета создаёт впечатление, что если здание не видело ремонта со времен перестройки, то убогое помещение для справления нужды не видело уборки со времён царя гороха. И рядом с этой комнатой студия порнухи. Как символично.

— В смысле застряли в пробке? Город не такой большой, но вы умудрились, — возмущается высокий голос из кабинки. — Да, я все дела отменил на сегодня. Это капец.

Голос до омерзения знаком. Родственничек, которого хочется грохнуть прямо сейчас. Здесь замочить, где и место этим выродкам.

Когда они грелись под одеялом с родителями и пили горячее молоко с медом, я прижимался к печке-буржуйке. Ел чёрствые сухари, а белый обжаренный хлеб с маслом и сахаром был поистине вкуснее французских десертов.

" — Всё-таки решился работать на меня? — скрежет десертного ножа по тарелке, раздавался голодным эхом в моем желудке. Я был голоден, кажется, всегда. Подростком жрать хотелось неимоверно. И мяса, мяса, а не кашки.

Гасконец сидел за столом и непринужденно обедал. Я исходил слюнями и уже был готов продать душу за сытный хавчик.

— Ты себя неплохо проявил на мелкой работе. Стоять на стрёме малому хорошо. Юркий, — промокнул губы салфеткой и отпил вина из бокала. — Но ты вымахал и можешь решать другие задачи.

По лестнице в шелковом платье и меховом манто спускалась очередная любовница Гасконца. Моя тетя их ненавидела и при мне могла называть их очень нелицепристойно. Она работала прачкой в его доме и подглядывала за жизнью главного бандита города.

Молодая девушка закурила мундштук и придвинула себе тарелку с икрой.

— Запомни, Игнат, — поймал он мой голодный и затравленный взгляд.

Щёлкнул пальцами, указав на румяную утку посреди стола, и тут же слуга ретировался, сгреб в ткань блюдо. Завязал узлом приготовленную птицу и всучил мне в руки.

— Власть это не только много еды, но и врагов. Их надо периодически истреблять. Вот только тогда ты сможешь спокойно спать и есть. А врагами могут быть твои вчерашние друзья. Те, кто стоит за дверью и ждёт твоей слабости, твоего неверного решения. Знаешь, с чем всегда сплю я? — он потянул длинные бусы девушки на себя, что та схватилась за них в попытке снять.