Предположение (ЛП) - Рейнольдс Аврора Роуз

— Ты, должно быть, Отэм, — слышу я голос сверху.

Я откидываю голову назад и смотрю на возвышающегося надо мной мужчину. Даже находясь в таком неловком положении, когда картинка перед глазами перевернута вверх тормашками, я понимаю, как он хорош собой. В ответ на его смешок я стискиваю зубы. Встаю, ставлю чемодан на колеса и отряхиваю зад, затем поворачиваюсь к нему лицом.

— А ты кто?

Он поднимает бровь, качает головой и оглядывает меня сверху вниз. Мое тело сразу же нагревается под этим взглядом. Я снимаю свитер, оборачиваю его вокруг талии и откашливаюсь.

— Так кто ты? — спрашиваю снова, раздражаясь, что он, очевидно, находит ситуацию очень забавной, судя по ухмылке на лице.

— Кентон, — он улыбается. — Это твои чемоданы? — он кивает в сторону моего багажа.

— Да, — я сдуваю волосы с лица, смотрю в его янтарные глаза и удивляюсь, какого черта мне вдруг стало так жарко.

Мужчина отворачивается и идет к чемоданам, а я рассматриваю его. Высокий, намного выше моих ста семидесяти сантиметров росту. Волосы касаются края черной футболки. Ему давно пора подстричься, но, судя по темной щетине на подбородке, можно предположить, что он не очень заботится об аккуратности. У него широкие плечи и тонкая талия. Крепкие бедра обтянуты парой темных джинсов, изношенных настолько, что протерлись по швам, а бумажник отпечатался в заднем кармане.

Я смотрю на его задницу, когда он наклоняется. Поверить не могу, что оцениваю мужчину; я ни в малейшей степени не заинтересована в сексуальных отношениях с кем-либо. Взгляд опускается ниже, на его ноги, обутые в большие черные сапоги. Я рассеянно спрашиваю себя, правда ли то, что говорят о размере обуви. Качаю головой от своих мыслей, тащу за собой чемодан.

— Я думала, ты не сможешь приехать, — говорю я, подходя ближе. Запрокидываю лицо, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да, планы изменились, — бормочет он, глядя на меня.

Я жду, не скажет ли он чего-нибудь еще. Очевидно, он не собирается этого делать, поэтому я снова качаю головой и опускаю взгляд.

— Ты устала? — его голос темный и насыщенный, и от этого звука с моими внутренностями творится что-то безумное. Я киваю, поднимая голову. — Поехали. Ты сможешь поспать, когда мы доберемся до дома.

Больше я ничего не говорю. Со мной что-то не так. «Может быть, я заболеваю», — думаю я, прикладывая ладонь ко лбу, но высокой температуры не чувствую и следую за ним из терминала на парковку.

Когда мы подходим к стоянке, Кентон останавливается и достает из кармана связку ключей. Я слышу гудок и оглядываюсь, ожидая увидеть большой грузовик, Хаммер или даже танк. Чего я не ожидала, так это что он сядет за руль «Доджа Вайпера»⁴. Черный автомобиль делает его только горячее. Я бросаю взгляд на багаж, гадая, как запихнуть его в машину.

— Будет тесновато, но все поместится, — бормочет мужчина, таща за собой два других чемодана.

Я не могу не заметить, как напрягаются его мускулы, когда он заносит мой багаж в машину. Да у него даже пальцы красивые!

Пришлось немного повозиться, но все сумки влезли. Я вздыхаю, садясь на теплую кожу сидений.

— Я высажу тебя у дома. Мне нужно ненадолго уйти, но ты будь свободна в действиях. Чувствуй себя как дома. В холодильнике полно еды, а на кровати в гостевой комнате — свежие простыни.

— Спасибо, что помогаешь мне, — говорю я, рассматривая его профиль. Он действительно хорош собой, и бабочки в животе, возникающие, когда он рядом, не на шутку меня беспокоят.

— Не стоит. Так… ты и Линк?

Мне требуется секунда, чтобы разобрать его слова из-за густоты акцента, запаха и нервной энергии, которую я чувствую. В его присутствии, мой мозг, кажется, отключается.

— Он мой друг, — черт, наверное, мне следовало сказать, что он мой парень.

Я снова смотрю на Кентона; кажется, он не так взволнован, как я, наверное, он привык к тому, что женщины падают от него в обморок. Мое нутро сжимается от чего-то, и мне требуется секунда, чтобы понять, что это за чувство. Я замираю. Ревность? Неужели? Должно быть, у меня шок или что-то в этом роде. Я никогда не ревную.

— Как вы познакомились?

— Мы работаем в одном клубе, — бормочу я, ерзая на сидении.

— О, точно, — говорит он, сжимая руль, от чего костяшки пальцев белеют. Я не знаю, что это значит, но энергия в машине меняется, вызывая желание убраться отсюда подальше.

Следующие полчаса мы едем молча, машина петляет от одного маленького городка к другому, покуда не поднимается по склону горы. Район окружен лесом по обе стороны дороги. Мы едем еще пять минут, прежде чем свернуть на грунтовую дорогу, ведущую вглубь леса. Хочется спросить, здесь ли он живет и где работает, и еще о миллионе вещей, но во рту пересыхает, а атмосфера в салоне лучше не становится, поэтому я решаю держать рот на замке.

Я застряну с ним на некоторое время, так что, думаю, время для всего этого еще найдется. Я смотрю вперед и щурюсь, когда в поле зрения появляется большой кирпичный дом. Спереди — две веранды, одна на первом этаже, другая на втором, и обе огибают фасад. Строение красивое и дорогое.

Я снова смотрю на Кентона, думая спросить, его ли это дом. Он скрипит зубами, венка на шее бешено пульсирует. Я понятия не имею, что его так взбесило, но полагаю, лучше посидеть тихо, пока он не успокоится.

Мы останавливаемся перед домом, где нет специального места для парковки. Он молча вылезает из машины, и я воспринимаю это как сигнал следовать за ним. К тому времени, как добираюсь до задней части машины, он вытаскивает оба моих чемодана и снова садится на водительское сиденье, выдвигая его вперед, чтобы добраться до чемодана на заднем сиденье. Не говоря ни слова, он поднимает багаж на крыльцо и заносит в дом. Следом я тащу последний чемодан.

Кентон ставит вещи у подножия лестницы и поворачивается ко мне:

— Твоя комната наверху, справа от лестницы. Через холл — ванная, можешь пользоваться ею. У меня есть своя, — он проводит рукой по волосам и снова смотрит на меня, на лице ясно читается гнев. — Я не хочу натыкаться в своем доме на случайных мужиков, так что, если тебе нужно развлечься, позаботься о другом месте для свиданок.

Я моргаю, а он продолжает:

— Код сигнализации 4-5-9-3. Не забудь включить её, когда будешь в доме. Я не знаю, когда вернусь, но здесь ты будешь в безопасности, — Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, он, закрывая за собой дверь, прикрикивает: — Включи сигнализацию!

Я стою столбом несколько минут, тупо глядя на дверь. Затем осматриваюсь в поисках сигнализации, но не нахожу ее. В носу щиплет от подступающих слез, стоит вспомнить выражение отвращения на его лице, когда он велел мне найти место для развлечений. Я бормочу:

— Да пошел ты, — и смотрю на свои сумки, потом на лестницу, качая головой. Поплачу, как только устроюсь в комнате.

По одному я затаскиваю чемоданы вверх по лестнице, а управившись с этим, устаю так, что падаю лицом на кровать, засовываю голову под подушку и рыдаю, пока не проваливаюсь в сон.

Позже раздается стук в дверь, и я перекатываюсь и падаю с кровати на пол.

— Ты не включила сигнализацию, — слышу я раздраженный голос.

Я поднимаюсь, откидываю волосы с лица и смотрю на Кентона, который стоит в дверях, скрестив руки на груди.

— Я осмотрелась, но сигнализацию не нашла, — Я копирую его позу, скрестив руки на груди.

— Ты должна была позвонить и спросить, где она.

Я усмехаюсь:

— Каким образом? Магией? У меня нет твоего номера.

— Могла бы попросить его у Линка, — он качает головой.

— Извини, но если бы ты хотел, чтобы у меня был твой номер, ты бы сам мне его дал, — парирую я.

— Ты ела? — спрашивает он, внезапно меняя тему разговора и застав меня этим врасплох.

— Прости?

— Ты что-нибудь ела?

— Нет, и я не голодна. Просто очень устала, — говорю, потирая лицо. Все, чего я хочу — это заснуть и навсегда забыть последние сорок восемь часов.