Даниэла Стил - Удар молнии
— А почему ты не взял ее в Лос-Анджелес? — честно, хотя и смутившись, спросила Алекс. Она никогда не боялась задавать откровенные вопросы — это было частью ее образа, который она себе так долго создавала.
— Она не смогла поехать, — так же честно ответил он, — и кроме того, я подумал, что мне будет интересно узнать тебя поближе.
Сэм поколебался немного, а затем повернулся к своей спутнице с такой обезоруживающей улыбкой, что ее сердце вопреки желанию забилось сильнее обычного.
— По правде говоря, — продолжал он, — я ее даже не приглашал. Я знал, что в выходные у нее репетиция, и потом, она терпеть не может бейсбол. Мне очень хотелось поехать именно с тобой.
— Почему? — спросила Алекс, совершенно не осознавая, насколько она была красива.
— Ты самая умная девушка, которую я когда-либо встречал… С тобой есть о чем поговорить. Ты яркая, интересная и, прямо скажем, довольно красивая.
Довезя Алекс до дверей ее дома, Сэм поцеловал ее на прощание, но никакого обещания в этом поцелуе не было — он был быстрый и как бы случайный. Через секунду такси уже скрылось из виду, и, поднимаясь в свою квартиру, Алекс почувствовала себя странно одинокой. Она прекрасно провела время, но он-то сейчас явно заторопился к своей актрисе — не стоило большого труда это вычислить. Да, все было просто замечательно, но Алекс понимала, что это ничего не значит. Всего лишь еще один приятный уик-энд в жизни Сэма Паркера. В жизни, в которой Алекс Эндрюс места явно не хватит.
Однако на следующий день на работе ее ждала дюжина роз, а последовавшие днем звонок и приглашение на ужин окончательно развеяли все ее сомнения. Они страстно влюбились друг в друга, и в ближайшие четыре месяца Алекс с трудом удавалось сосредоточиться на своей работе.
В День святого Валентина Сэм сделал ей предложение. Ей в этот момент было двадцать шесть, Сэму — тридцать три. Они поженились в июне; на венчании в маленькой церкви в Саутгемптоне присутствовало человек двадцать пять ближайших друзей. Родителей не было ни у жениха, ни у невесты, но друзья смогли создать столь необходимую для этого торжественного дня атмосферу тепла и праздника. На медовый месяц они поехали в Европу, где останавливались в гостиницах, о которых Алекс приходилось только читать в газетах. Они побывали в Париже и Монако и провели романтический уик-энд в Сен-Тропезе. Один из клиентов Сэма встречался с местной кинозвездой; все вместе они как следует повеселились, устроили вечеринку на яхте и наутро уплыли в Италию.
Молодожены посетили Сан-Ремо, Тоскану, Венецию, Флоренцию, Рим, затем полетели в Афины к одному из клиентов Сэма, а потом — в Лондон, где остановились в «Аннабел» и побывали во всех популярных ресторанах и ночных клубах. Они покупали антиквариат, украшения у Гаррара, а в «Челси» Сэм накупил молодой жене множество смешных нарядов, хотя Алекс говорила, что понятия не имеет, где она будет их носить, — по крайней мере не на работе. Короче говоря, это был идеальный медовый месяц, и, когда по возвращении в Нью-Йорк Алекс переехала к нему, двух более счастливых людей на свете не было. Она, впрочем, жила у него и раньше, но не отказывалась от своей квартиры до самой свадьбы.
Ради него Алекс научилась готовить. Сэм покупал ей дорогие костюмы, а в день ее тридцатилетия подарил изысканно простое бриллиантовое ожерелье. Он мог позволить себе удовлетворить любую ее прихоть, но ей хотелось совсем немногого. Ей нравились ее жизнь с Сэмом, их любовь и дружба, их взаимное уважение и страстное отношение к работе. Однажды Сэм спросил ее, не хочет ли она оставить работу хотя бы на время, чтобы родить детей, но Алекс посмотрела на него так, как будто он сошел с ума.
— Но ведь можно родить и продолжать работать, — настаивал он. К этому моменту они были женаты уже шесть лет.
Сэму было тридцать девять, и он уже не раз думал о том, что хочет ребенка. Разумеется, это разрушит их жизненный уклад, но все равно, размышлял он, это будет лучше, чем вообще не иметь детей.
Алекс, однако, ответила ему, что еще не готова к этому.
— Я просто не могу себе представить жизнь с существом, полностью зависимым от меня, — я имею в виду все время.
Если я буду работать так же, как работаю сейчас, я буду чувствовать себя виноватой перед ребенком. Я совсем не буду видеть своих детей и не смогу их как следует воспитать.
— А ты можешь постепенно сокращать время и темп работы? — спросил он, зная, впрочем, что на это она не способна.
Знала это и Алекс.
— Честно? Нет. Не думаю, что можно быть юристом с частичной занятостью.
Некоторые из ее коллег делали попытку так работать и чуть не сходили с ума. В конце концов они либо возвращались к полноценной работе, либо вообще отказывались от нее. Ей не хотелось ни того, ни другого.
— То есть ты хочешь сказать, что вообще никогда не родишь ребенка?
Она впервые задумалась над этим так серьезно и не смогла ответить ни «да», ни «нет». В конце концов они пришли к компромиссному решению: может быть, позже, но не сейчас.
Вопрос о детях встал перед ними снова, когда ей было тридцать пять. К этому моменту все их знакомые уже обзавелись детьми. За девять лет семейной жизни у Паркеров уже сложился устоявшийся образ жизни. Алекс работала в «Бартлетт и Паскин», а Сэм превратился в нечто вроде ходячей легенды. При любой возможности они отправлялись в отпуск во Францию, а на уик-энды летали в Калифорнию. У Сэма бывали деловые поездки в Токио и арабские страны. Алекс считала его жизнь крайне интересной, но ее собственная карьера тоже ее вполне удовлетворяла. И ни в его, ни, л ее жизни по-прежнему не было места ребенку.
— Ты знаешь, я иногда чувствую себя такой виноватой из-за этого… как будто я какая-то ненормальная… Я не знаю, как это объяснить, но это просто не для меня. По крайней мере сейчас, — призналась ему Алекс как-то раз, и они отложили эту тему еще на три года, пока ей не исполнилось тридцать восемь, а ему — сорок пять. У нее появились первые признаки климакса, хотя и ненадолго, и на этот раз сама Алекс заговорила об этом с мужем. Одна из ее сотрудниц недавно родила, и ее ребенок очень понравился Алекс; кроме того, эта женщина прекрасно справлялась и с воспитанием младенца, и с работой. Все это заставило Алекс всерьез задуматься о том, чтобы самой стать матерью.
Но на этот раз воспротивился Сэм. Теперь уже он не мог представить себя отцом. Их жизнь была слишком устоявшейся, слишком расписанной по минутам и слишком легкой для того, чтобы усложнять ее детьми. Он считал, что менять что-либо после двенадцати лет супружества поздно. Дети уже не могли ничего улучшить; кроме того, теперь он хотел свою жену только для себя.
