Екатерина Вильмонт - Девочка с перчиками
— Нет, — слабо улыбнулась она. — Я люблю мясо.
— Прекрасно, я быстро все закажу.
— Ну ладно, тогда я пойду помою руки…
Она ушла. Он подозвал официантку и быстро сделал заказ, предупредив девушку, чтобы не появлялась раньше, чем через полчаса. Та понимающе улыбнулась. Решила, что предстоит любовное объяснение, сразу сообразил Тимофей. Он надеялся покончить со всем за полчаса и потом спокойно поесть, но тут увидел, что в зал вернулась Яна. Она распустила волосы и тут он сразу узнал ее. Это была та самая девушка с собакой, у которой из-под джинсов выпали забытые колготки. Только тогда она улыбалась задорно и бесшабашно, а сейчас смущенно и неуверенно.
— Вашу собаку зовут Тимкой? — огорошил он ее вопросом.
– Что? — изумилась она.
— Он мой тезка?
— У меня нет собаки… Так звали собаку моей подруги, но с чего вы взяли?
— Мы уже виделись однажды…
— Постойте, я вспомнила… Вы мне крикнули, что я сейчас упаду? — она вдруг улыбнулась той, прежней улыбкой. — Понимаете, подруга уехала, попросила пожить у нее, приглядеть за собакой. Тимка разбудил меня ни свет, ни заря, я еще сонная натянула джинсы и сунула босые ноги в теплые сапожки… Вы, наверное, очень меня осудили?
— Нисколько! Но моя жена вас осудила!
— Ас вашей женой такого не случалось? — В ее чудных серых глазах плескалась ирония.
— Ну, по крайней мере, я этого не замечал, а там кто ее знает…
Ему вдруг стало легко.
— Ну что ж, Яночка, приступим.
— Да, пожалуйста!
— Так вот. Какое-то время назад Олег, который был не только моим дядей, но и близким другом, вдруг срочно вызвал меня к себе, в Швейцарию, он последние годы много болел и жил в Швейцарии, у него были проблемы с сердцем, он перенес две операции… Но дело не в этом. Я прилетел к нему в некотором недоумении. С ним там была моя мать, он этого хотел, но со мной говорил с глазу на глаз… И признался мне, что по-настоящему любил в жизни только одну… девочку, которую…
— Я поняла, не надо формулировать.
Он взглянул на нее с благодарностью.
— Хорошо. Короче говоря, — Тимофей открыл кейс и вытащил оттуда папку с бумагами и довольно большую кожаную коробку.
— Я ничего не возьму, — сразу сказала она.
— Подождите, Яна! Здесь, — он показал на коробку, — подарки к дням вашего рождения за все эти годы. А здесь… документы на дом для… девочки с перчиками.
Она вдруг сделалась белой как простыня.
Он вытащил из папки фотографии домика, где на всех окнах стояли горшки с цветными перчиками.
— Вот, взгляните! Олег случайно набрел на этот домик, там в саду тоже высажены эти перчики и на окнах, как видите, он купил дом для вас и перебрался туда…
— И там умер?
Тимофей замялся. Он как-то не подумал об этом.
— Да, — все-таки произнес он.
У нее дрожали губы.
— Какая идиллическая картинка… — проговорила Яна, глядя на снимки. — А сейчас там кто-нибудь живет?
— Нет. Яна, вы можете сдавать этот дом, это очень неплохие деньги. Если, конечно, вы не захотите сами там жить.
— Нет, я уже пыталась жить за границей, ничего не получилось… У меня вообще… как-то! не очень получается… Простите, вам это все ни к чему. Что требуется от меня?
— От вас требуется принять эти дары и — только. Дом оформлен на мое имя. И в тот момент, когда вы согласитесь его принять, мы все официально оформим на вас, все учтено и предусмотрено.
Она подняла на него глаза, взглянула с большим интересом.
— Почему вы так на меня смотрите? — вдруг смутился он.
— Дом оформлен на вас? Тогда зачем вы меня искали? Я бы до скончания века об этом не узнала.
— Простите, Яна, но я честный человек…
— Я знаю, вы женаты. И ваша жена не возражала?
— Разумеется, нет, — поспешил ответить Тимофей. — А вы не хотите взглянуть на это… — он указал на коробку с подарками.
Она открыла коробку.
— Смешно, — сказала она.
— Что тут смешного?
— Он покупал подарки… Зачем? Складывал их в коробку, как индульгенции? А ваша жена видела эти вещи?
— Далась вам моя жена!
— Так видела или нет?
— Да! — соврал он. — Видела.
— И не сказала: Тима, отдай это лучше мне?
— Да боже избави!
— Господи, неужели бывают еще такие благородные и порядочные люди? Я вас поздравляю! И себя заодно. Вот привел Господь встретить… Но, знаете, вы лучше все-таки отдайте это все вашей жене. Хоть кому-то пригодится, я не ношу драгоценностей.
— Моя жена тут вообще не при чем! — разозлился вдруг Тимофей. — Мне поручено близким для меня человеком отдать это вам. А вы вольны подарить это или продать, меня это не касается. Я вас доставлю со всем этим домой, а дальше как хотите!
— Вы сердитесь… Вас угнетает эта ситуация? Вы правы. Извините, я разнервничалась. Все.
Официантка принесла еду.
— Странно, но я проголодалась, — улыбнулась она.
— Почему странно?
— Обычно волнение напрочь отбивает у меня аппетит. Скажите, Тимофей, кто вы по профессии?
— Юрист. Работаю в большой строительной корпорации.
— Поняла. — Она задумалась о чем-то.
Господи, это же пытка, — подумал он.
— Ничего, Тимофей, осталось еще чуть-чуть, я допью кофе, вы отвезете меня к моей машине, потому что с такой коробкой как-то боязно ходить по улицам, и в такси тоже боязно…
— Что за чепуха! Я довезу вас до дома, более того, доведу до квартиры.
— Тимофей, а как вы меня нашли?
— Пришлось обратиться к профессионалам. Кстати, мне показалось забавным, что все три ваши фамилии начинаются на ЮР. Это что, принцип такой? Юркевич, Юрьева и Юргенсен?
— Нет, — улыбнулась она, — просто случайность.
Только сейчас, сидя напротив нее, он заметил, что у нее не очень ровные зубы. Два верхних передних резца слегка налезают один на другой.
— Вы смотрите на меня и думаете: что Олег нашел в ней, ведь так?
— Нет, не так!
— Простите, Тимофей, но меня страшно нервирует вся эта ситуация. Я хочу домой.
— Как угодно даме!
Ему тоже было тяжело с ней. Она жила у метро «Проспект Вернадского», путь им предстоял довольно долгий, особенно учитывая московские пробки.
— Тимофей, а Олег что-то рассказывал вам обо мне… о нас?
— Разумеется, он даже назвал этот рассказ исповедью.
— А он не сказал, почему он вдруг уехал… вот так, не попрощавшись… и… навсегда?
Вот этого он и боялся!
— Яна, а зачем сейчас ворошить это все? Олег умер, у вас своя, другая жизнь, к чему?
— В этом была как-то замешана моя мать?
— Ваша матушка жива?
— Нет, она умерла пять лет назад. Тимофей, умоляю вас, скажите, мне это страшно важно. И обещаю, больше вы обо мне вообще не услышите!
