Екатерина Вильмонт - Фиг ли нам, красивым дамам!
Дома было хорошо. Чисто, уютно, вкусно. Илона сияла молодостью и красотой. Наверно, это и есть семейное счастье? Не хватает еще упитанного малыша, чтобы он тянул к нему ручки в перевязочках и лопотал: «Папа! Папа!» И тогда будет полный комплект… Но Илона и слышать о ребенке не желала.
– Пойми, Даня, ну не могу я рожать, пока ты на этой чертовой работе! Боюсь! Знаешь, как я трясусь от страха, когда ты то в Сирии, то в Донецке, то еще где-то… А если, не дай бог, с тобой что-то случится? Мне даже как-то приснилось, что тебя взяли в плен эти… игиловцы и накинули тебе мешок на голову… – Она начинала плакать. – Какой ребенок, о чем ты говоришь? Вот уйдешь с этой работы, тогда сразу… А пока и не мечтай!
– А зачем ты замуж за меня вышла?
– Потому что люблю тебя, дурака проклятого!
– А между прочим, если меня убьют, у тебя хоть ребенок от меня останется.
Она подняла к нему заплаканное личико.
– Это ты так шутишь, да?
– Шучу, конечно, шучу! – поспешил он успокоить ее. – Ладно, обещаю, что года через два подумаю о другой работе, а пока уж потерпи!
– Потерплю. И ты потерпи без ребеночка.
– Потерплю. Я еще молодой, а ты и вовсе не дозрела до сознательного материнства. Все, закрыли тему. А скажи-ка мне, жена, нет ли у тебя нормальной подружки для Федора?
Илона удивилась.
– А у него вроде есть девушка?
– Не годится она ему.
– А он что, жаловался?
– Ну не то чтобы жаловался, но мне его жалко стало. Мается парень. Вегетарианка она. И к тому же набитая дура.
– Значит, надо искать умную мясоедку? – засмеялась Илона.
– В точку, любимая!
– Ладно, я поскребу по сусекам. Федька парень видный… И вообще хороший. Я подумаю.
На другой день, придя с работы, Илона спросила:
– Дань, ты завтра вечером занят?
– А что?
– Мне досталось два билета в театр. На новый музыкальный спектакль.
– Где?
– В Стасике!
– Ох, нет, прости, но я это как-то плохо перевариваю. Ну не сердись, пойди с какой-нибудь подружкой.
– Ну Дань!
– Умоляю, сжалься!
– Так и быть, но останешься без ужина.
– Не вопрос! С голоду не помру. Или смотаюсь к маме.
– Я вообще-то думала пригласить твою маму в театр.
– Заговор? Ладно, идите! Культюрницы вы мои!
– Культюрницы? Это еще что такое? – рассмеялась Илона.
– А это я когда работал в Израиле, у нас был водитель, родом из Запорожья, вот он сказал, что у них эти розеточки для пакетиков спитого чая называются культюрницы.
– А что! Клевое словечко!
– Между прочим, у нас в доме, по-моему, нет ни одной культюрницы.
– А у нас и чая в пакетиках нет.
– Ну да, да, ты же образцовая хозяйка, а у образцовых хозяек чая в пакетиках быть не должно!
– Ты же сам терпеть не можешь чай в пакетиках!
– Да я же шучу… Давай, звони маме.
Инна Львовна с восторгом согласилась пойти в театр. А Данила обрадовался. Дружба свекрови и невестки – вещь весьма полезная в семейной жизни.
– Да, кстати, я сегодня на работе поспрашивала девчонок насчет твоего Федора. Пока что-то желающих не нашлось. То есть нашлись две, но обе вегетарианки. Причем одна из них вообще веганка.
– Любимая, а ты не подашься в вегетарианство? А то я умру!
– Живи спокойно, я мясоедка даже по группе крови.
– Слушай, у меня идея! Давай я завтра заеду за вами в театр и повезу куда-нибудь поужинать? Как тебе такой вариант?
– С восторгом принимается!
В ресторане женщины без умолку восторгались спектаклем, голосами, оформлением, хореографией.
– Как хорошо, Данька, что ты не пошел, – смеялась Инна Львовна, – я давно такого удовольствия не получала.
– Я тоже! Такая красота… А костюмы, умереть не встать!
– Рад за вас, мои дорогие культюрницы!
– Знаю, меня уже Илонка просветила, – хохотала Инна Львовна.
– Как мне хорошо с вами, мои самые любимые женщины! – умилялся Данила.
Короче говоря, вечер прошел прекрасно.
Завезя мать домой, они поехали к себе.
– Знаешь, Данька, я все-таки хочу, чтобы ты посмотрел этот спектакль!
– Здрасьте, приехали!
– И сама бы еще разок с радостью… Нет, ты просто обязан! Я уверена, на сто процентов, что ты пропрешься! Это такой восторг! Сейчас еще есть некоторые премьерные шероховатости, а вот месяца через два… Обещай мне, что пойдешь!
– Ладно, обещаю!
Они провели чудную ночь, а утром Илона умчалась в фитнес-клуб, так как была суббота, а Данила, приняв душ, решил приготовить свое любимое блюдо – печеную картошку. В аэрогриле на это уходит минут двадцать. На журнальном столе он увидел толстую глянцевую тетрадку – программу вчерашнего спектакля. Он лениво полистал ее. И чуть не закричал, увидев портрет Ариадны. Неужели это она? Да! Ариадна Замчевская, художник по костюмам. Ариадна Замчевская… Сердце колотилось как бешеное. Я нашел ее! Ну, пока еще не нашел, но это уже абсолютно реально. А зачем? Зачем она мне? Чтобы разрушить только недавно возникшую семью? Или вовсе сломать жизнь? Да с чего я взял, что она вообще со мной свяжется? Она театральный человек, вокруг нее такие знаменитости, такие красавцы крутятся. А может, она вообще лесбиянка? Запросто! А я тут с ума схожу. Уже готов бросить к ее ногам все. Да бросать-то мне особо нечего… А она достойна королей. Однако нестерпимо хотелось узнать о ней побольше, и он бросился к компьютеру. Так, Ариадна Максимовна Замчевская, родилась в Москве в 1976 году в семье художников. Окончила художественный факультет Школы-студии МХАТ. Дважды была замужем. Работала в театрах России, Франции, Германии, Канады… Отдает предпочтение музыкальным спектаклям. Ее оформление «Волшебной флейты» Моцарта в Брюссельском оперном театре принесло ей европейский успех и множество международных премий.
Так… Звезда европейского масштаба. И на кой ей сдался такой парень, как я? Вот разве что я моложе на семь лет. Да собой вроде недурен. И еще я в глазах некоторых женщин романтический герой… Идиот ты, а не герой! Конченый мудак! Влюбился в тетю с картинки. Все! Забудь! Твоей работой нельзя заниматься в состоянии раздрая. Запросто схлопочешь или пулю, или осколок снаряда. А от этой женщины тот еще раздрай будет… Но я же решил забыть о ней, если не встречу. А я разве встретил? Фотка в программке – это не встреча, это химера.
Но мысль об Ариадне мешала жить, как заноза. С этим надо что-то делать! Но тут, к счастью, его отправили в Египет, и он приказал себе забыть о ней. И вроде бы забыл. Отсняв необходимый материал, они с Федором собрались домой, но тут Данила получил сообщение от отца. Тот писал: «Здорово, сын! Твоему старику послезавтра стукнет пятьдесят пять, цифра, так сказать, некруглая, но все-так и хотелось бы в сей скорбный день увидеть единственного сына. Если сможешь, заскочи хоть на денек! Твой старый папка. P. S. Да, заодно отдам тебе твой свадебный подарок!»
