Ирина Лобановская - Женщины президента
«Кто же это нам так необходим? — задумалась Юля. — Ну не муж ведь… Его можно подождать и дома. Рано или поздно он все равно туда явится. Тогда кто же?! Кого с таким нетерпением жаждет видеть эта блеклая дама, сильно нуждающаяся в немедленных услугах хорошего психотерапевта?..»
Медленно, с чувством собственного достоинства вплыла свеже постриженная Жанна с нитяными бровями. Чем тоньше бровки, тем больше глазки…
Она будто внесла себя на золотом подносе. Юлька в глубине души давно завидовала умению Петровой себя преподносить, как миллион долларов, и пыталась научиться ходить точно так же. У нее ничего не получалось, мечты оставались мечтами, а Юлька по-прежнему вечно срывалась на бег…
Она даже не сразу поняла, что случилось… Ей почему-то захотелось сначала открыть окно, потом рвануться к двери, отчаянно закричать что-нибудь несусветное, наиболее подходящее в любых безнадежных, безысходных случаях, например «Пожар!», и броситься за помощью…
— Добрый день! — великосветски поприветствовала Настю Жанна. — Наконец-то вы к нам выбрались! Нам всем давно хотелось с вами познакомиться!
И еще как хотелось… Юлька вжалась в сиденье стула. В кабинете президента сейчас зашкалило бы любой счетчик Гейгера. Неужели Жанка ничего не замечает? Похоже, что нет, иначе она моментально бы перестала изображать из себя упаковку расплывающихся во рту неземной сладостью кругленьких «Рафаэлло» и заливаться на разные голоса, как популярный ведущий Максим Галкин, которому следовало бы родиться Скворцовым.
— Мне тоже давно хотелось, — ровно ответила Настя.
Юлька почувствовала, что еще минута-другая — и она превратится в тот самый знаменитый айсберг из песенки, о котором любит поминать шеф. Ее заморозит ледяное дыхание Насти и бесконечное равнодушие Жанны.
А Петрова сегодня ничего, в хорошей форме: очень удачно подмазала морду, на голове причисэ, и костюмешник в полном ажуре. Те же самые излюбленные беззвучные каблуки — где она берет такие? — и ножки напоказ. Эти тоже ничего… Большие, выпытывающие, увеличенные очками глазки, доставшиеся ей, видимо, по наследству от глазастого исторического прошлого в лице лучших следователей Лубянки — интересно, кем были ее родственники? — жадно тянули чужую душу.
В середине тридцатых годов прошлого века железная леди из нынешнего бельевого бизнеса, наверное, сделала бы немыслимую карьеру в качестве энкавэдэшницы. Но ей крайне не повезло с годом рождения, и потому пришлось вымещать свою злобу на несчастных сотрудниках, вынужденных многое терпеть ради приличной зарплаты.
Тамара принесла чай. Пить его никто не стал.
— Я вам все сама покажу и расскажу, — продолжала заливаться Петрова. — Мы подберем и закажем для вас много вариантов… Юля, я думаю, вы можете идти заниматься своими делами.
Жанна искренне хотела убрать исполнительного директора из кабинета для общей пользы — ведь никому неизвестно, как будет развиваться ситуация!
И Юлька с готовностью встала, но Настя неожиданно попросила.
— Юля, если у вас есть немного времени, побудьте, пожалуйста, с нами…
Ни времени, ни желания у Юли не было. Она мечтала исчезнуть отсюда как можно скорее. Она мрачно взглянула на Жанну и прочитала в ее глазах: я пыталась помочь тебе, безголовая, удачливая дура, но я не виновата, что вторая везучая дура — не менее безголовая… Значит, придется организовать тройственный союз и считать минуты до появления шефа…
Когда Настя ждала ребенка, прекрасный врач из Института акушерства и гинекологии, наблюдавший ее за очень приличные деньги, сказал ей как-то:
— Ничего не бойтесь и ходите с чувством собственного достоинства.
Вероятно, кто-то то же самое посоветовал и Жанне. Держалась она отменно. Настя ею откровенно восхищалась.
Время тянулось мучительно медленно. Настя внимательно рассматривала Жанну. Юлька, смирившаяся со своей жалкой ролью свидетельницы абсолютно непонятной ей разборки, молча тосковала рядом.
Ни одна женщина на свете еще не сумела догадаться, хотя честно и настойчиво старалась допытаться до истины, почему ее мужу приглянулась именно эта… Подобные бесполезные, бессмысленные попытки давно пора оставить за ненадобностью, но бедные, замороченные, измученные неясностью жены все пробуют и пробуют проникнуть в неведомую тайну — ну почему именно эта?! Почему?! Почему?!..
И каждая обманутая жаждет разобраться в собственных ошибках, каждая считает свой случай — исключительным, свою историю — неповторимой, а свою змею-разлучницу — самой подколодной.
Вызывающе-победоносная, чересчур уверенная в себе Жанна, особенно по сравнению с Юлькой, на змею и фурию тянула запросто, по определению.
В то же время круглолицая первая помощница, несмотря на огромные, то и дело почти сваливающиеся с маленького носа очки, могла понравиться любому — Настя старалась удержаться в рамках справедливости и беспристрастности. Но только не Артему!
Почему ему нет? А через почему! И не надо задавать самой себе дурацкие вопросы!
Симпатичная, молодая женщина с хорошими волосами и длинными ногами… Правда, без всякой индивидуальности, но какой же разумный мужик ее нынче ищет? Да с ней нарыдаешься всласть, с этой отличительностью и выразительностью! Никто в ней не нуждается… С бабенками попроще да понезаметнее куда как спокойнее…
Настя не слышала, что там нежно напевала тягучим наговором Жанна. Она пыталась понять — почему?! Почему он все-таки выбрал эту круглолицую, очкастую, отлично причесанную мымру? Этого не может быть… Она ему не подходит, ну не подходит — и все!! Или он действительно соврал?.. Но зачем?!.
А перед тем как лечь с ним в постель, она снимает очки? Ну да, конечно, как же иначе… Хотя без них она плохо видит… И ему приходится брать всю инициативу на себя…
Настя содрогнулась от гадливости. И где же они встречаются? Наверное, у нее есть здесь какое-нибудь временное пристанище… От слова «пристать»… Пристать к человеку… Причалить на время или навсегда…
— Вам нравится? — настойчиво, очевидно уже не в первый раз, спросила Жанна. — Я могу повторить, если вы меня не слышали…
И Настя вдруг заметила, какой у нее взгляд. Сразу она почему-то не обратила на него внимания. Так смотрит паук на муху, сачок — на бабочку, а дождь — на беззонтичных пешеходов. Этот взгляд ясно говорил о высоком предназначении своей обладательницы. Так запрограммировано, так задумано сверху, и люди — жалкие букашки! — не в силах сопротивляться и противостоять этому могуществу. Жанна чувствовала себя властительницей мира, во всяком случае офисно-бельевого, и оспорить это было нелегко. Да, она победительница. Так что будьте любезны, примите как должное!
