Нэнси Берланд - Узы первой любви
Наблюдая, как он осторожно и ловко берет ребенка на руки, тихонько покачивает и успокаивает ласковым бормотанием, Клэр вспомнила дедушку Дугана. Жаль, что старик не видит сейчас внука, он был бы счастлив: достаточно жесткий и волевой Дуган сумел превратить запущенную ферму в образцовое хозяйство и в то же время был нежным и ласковым в обращении с маленькими детьми. Редкое сочетание.
Дед, наверно, был бы горд Дуганом. Как и Клэр сейчас. Но она еще и любит его. Раньше она представить себе не могла, насколько сильно ее чувство. Когда они снова пережили чудо рождения нового человека, стена, что она воздвигала, защищаясь от Дугана и от себя самой, рухнула. Она больше не могла обманываться – без Дугана ее жизнь невозможна.
Прежде чем она уедет отсюда в воскресенье вечером, ей многое надо сказать ему.
– Дуган.
– Да, доктор?
– Я хочу поблагодарить тебя.
– За что? – Он поднял голову и удивленно посмотрел на нее.
– За то, что ты помог мне и Памеле. И, конечно, Рэд.
– Идете-ка к черту, доктор. Разве вы не видите, что я прекрасно провожу время?
Он повернулся и направился к выходу. У двери он оглянулся и бросил через плечо:
– Вам лучше поспать, чтобы прийти в себя.
И скрылся. Как это «к черту» и «прийти в себя»?
– Дуган! – крикнула Клэр.
Сделав несколько шагов по коридору, он подумал, что, наверное, слишком быстро ушел из комнаты, где на его кровати лежит любимая женщина. Он вернулся и просунул голову в дверь.
– Вы что-то сказали, доктор?
– Я вовсе не хочу спать.
– Тогда почему бы вам не пойти и не составить компанию Памеле, пока она кормит?
– Этого я тоже не хочу.
Дуган переложил ребенка, прислонив его голову к своему плечу.
– Тогда чего же вы хотите, доктор? Почитать, посмотреть телевизор?
Более нелепых предложений трудно было представить. Дуган прекрасно понимает все по ее глазам и дурачится, дразнит ее. Что ж, посмотрим, кто кого передразнит.
Клэр потупила взор и постаралась придать голосу самые нежные тона:
– Что я хочу? Ну-у… поговорить…
– А, это… – Дуган поцеловал головку Рэд, чтобы спрятать улыбку. – Я сейчас немного занят. Ведь это может подождать, не так ли?
– Не очень долго.
– Хорошо доктор, я приду, как только разберусь с детьми.
Клэр наблюдала за часами на ночном столике. Прошло пятьдесят шесть минут. Почему они так долго кормят Рэд? С каждой минутой ее игривое настроение исчезало, уступая место унынию. Возможно, Дуган вообще не придет. Возможно, он вообще не хочет с ней… говорить.
Ну нет. Она набросит на него сетку, которой охотники в Сьерре ловят перепелов, и заставит выслушать ее.
Последние двадцать четыре часа она сражалась со своим сердцем и потерпела поражение. Дуган хозяйничал в нем.
– Итак, – услышала Клэр его голос, – о чем ты хотела со мной поговорить?
Дуган стоял в проеме двери, но в комнату не входил. Клэр поставила локоть на подушку и положила голову на ладонь.
– Работаешь нянькой Рэд?
– Стараюсь.
– Молоко у Памелы скоро появится.
– Я докормил ребенка из бутылочки.
– Что они сейчас делают?
– Спят обе.
– Иди сюда и закрой дверь, – позвала Клэр.
– Доктор, – Дуган побарабанил пальцами по косяку двери, – не начинайте ничего такого, что не может закончиться.
– Дуган?
– Да?
– Ты собираешься стоять там весь день?
– Может быть. Все зависит от того…
– От чего?
– От того, что ты собираешься сказать.
Клэр похлопала по кровати рядом с собой.
– Садись сюда. Я не хочу говорить с тобой, когда ты так далеко.
Его глаза блестели, как звезды, на которые они любили смотреть, лежа на прохладной луговой траве.
– О чем говорить?
– Мне нужно силой отрывать тебя от косяка?
Дуган отрицательно покачал головой. Часы на столике отсчитывали секунды. Клэр знала, что, когда его лицо принимает такое выражение – твердое и решительное, – сдвинуть его с места невозможно.
– Продолжай, – сказал он, – и скажи мне то, что собиралась.
Он скрестил руки на груди.
– Но ты же знаешь, правда?
– Я должен услышать, как ты говоришь. Я не пошевельнусь, пока ты не скажешь.
Клэр смахнула нитки с кровати. Она призвала на помощь все мужество. Сейчас, когда решается судьба, слова застряли у нее в горле. Словно она держит речь на конгрессе медиков. Но никакая речь не может быть важнее тех простых слов, которые она должна произнести.
– Я люблю тебя, Дуган.
Его суровое лицо вмиг смягчилось.
– Скажи еще раз. Я хочу убедиться, что не ослышался.
– Я сказала, что люблю тебя.
Дуган шагнул в комнату и захлопнул дверь ударом каблука. На его лице блуждала счастливая и слегка глуповатая улыбка. Ямочки на щеках были очаровательными, как никогда.
Дуган сделал один шаг и остановился. Улыбка вдруг сползла с его лица.
– Прошлое прощено и забыто? – спросил он требовательно.
Клэр села и погладила рукой покрывало.
– Какое прошлое?
– Куча неприятностей столетней давности.
– Прощено. Ничего не может быть хуже, чем прожить остаток жизни без твоей любви.
Он сел на кровать рядом с ней. Клэр показалось, что прошла целая вечность, пока он прошел три шага к кровати. Дуган поднял руку и приложил палец к ее левой груди.
– Любовь здесь, в твоем сердце?
– В сердце, в голове… – Она не выдержала и бросилась ему на шею. – Во всем теле, Дуган. Если ты сейчас не подаришь ему любовь, мне кажется, я умру.
Дуган взял ее голову в свои ладони и заглянул ей в глаза.
– Я не верил, что когда-нибудь услышу эти слова. Это я умираю от счастья. Иди ко мне, Клэр.
Слились не только их губы. Слились их мысли, чувства; их многолетние одиночества, сливаясь, таяли, как тает под лучами весеннего солнца старый снег.
Где-то продолжалась жизнь: в дальнем конце дома мирно отдыхали Памела и ее маленькая дочь, земное светило клонилось к горизонту, на лугу пасся скот, пели птицы. Но это было на другой планете. Их мир стал маленьким, он весь был в них.
– О, Дуган, мне так не хватало тебя! – прошептала Клэр.
– Я знаю. Каждую ночь я мечтал о том, чтобы вот так держать тебя в своих объятиях.
– Ты закрыл дверь?
Другой мир не должен ворваться к ним.
– Да, не беспокойся.
Клэр чуть пошевелилась под его тяжестью – он слишком крепко обнимал ее. Дуган ослабил объятия, Клэр просунула руки под его рубашку, прижала ладони к его крепким плечам. Он перевернулся на спину. Теперь Клэр сидела у него на животе и медленно расстегивала пуговицы его сорочки.
Дуган застонал и зажмурился. «Нет, старик, – приказал он той части своего тела, которая все норовила порвать молнию брюк. – Не спеши. Медленнее».
