Харриет Уилсон - В поисках защитника
– И ты уговорил его помочь вам? Но как?
– Я пообещал ему такие деньги, каких он сроду не видывал. Даже крошечная часть выкупа, которая выпадет на его долю, была для него целым состоянием. Я убедил его, что стоит рискнуть.
– Как его звали?
– Диего. Диего Ароза. Когда-то он был сторонником Моралеса и сожалел, что перешел в оппозицию. Он, видимо, решил, что, помогая мне, вернет себе доверие существующего режима. Впервые мне удалось передать сообщение Доулишу и предупредить его, чтобы он был наготове. Мне оставалось только надеяться, что он будет в состоянии бежать со мной. В лагере ожидался приезд какого-то важного начальника – одного из тех, кому не нравилось, что процесс выкупа слишком затянулся, и он решил принять решительные меры, чтобы ускорить его.
– Меры против тебя?
– Ароза был твердо в этом уверен. Он сказал мне: «Если вы хотите жить, сеньор, вам надо бежать, и поскорее. Ксавьер страшно зол и велит застрелить вас, чтобы заставить друзей того седого сеньора платить».
– А каким образом планировался твой побег?
– В честь приезда Ксавьера устраивался большой прием, как бывало раньше, – много выпивки, много бахвальства и пальба из всех ружей. Ароза взялся устроить так, чтобы по периметру лагеря не было охраны.
– Он же страшно рисковал! А мог и предать тебя, – разволновалась Лиз.
– Но тогда ему бы не заплатили. Ему было выгодно сделать так, чтобы мы благополучно добрались до города и до нашего посольства. К тому же он должен был бежать вместе с нами. – Джуд немного помолчал. – Они привезли с собой женщин. Весь лагерь был освещен, словно рождественская елка. Громкое пение, крики и визг женщин разносились по всему лагерю. Мы воспользовались этим и выбрались на свободу.
– Как?! Неужели это было так просто?
– Сработало как часы. Если не считать Доулиша, который был на грани потери сознания. Арозе пришлось нести его на руках практически всю дорогу до джипа.
– Джипа? – встрепенулась Лиз. – У него был наготове джип? Просто не верится.
– Он очень хотел заработать эти деньги. И наверняка надеялся даже на прибавку.
– Что-то я не понимаю, – всплеснула руками Лиз. – Можно было предположить, что они удвоят охрану, а не позволят напиться оставшимся и дать вам уйти.
– В то время я был слишком благодарен судьбе, чтобы задуматься над этим. Реальное положение вещей я осознал позже. Вот почему мне было необходимо скрыться – побыть одному и во всем разобраться.
– Что ты сейчас и сделал?
– Переворот все поставил на свои места. Обнаружились недостающие звенья.
Наконец он посмотрел на часы.
– Ты не хочешь вернуться вместе со мной в Лондон? Наверное, тебе удобнее написать свою статью в офисе.
«Я бы и здесь могла написать, – подумала она. – А потом отослать по электронной почте. И ждать тебя здесь, когда ты вернешься. Но ты этого не хочешь, не так ли? Желаешь подвести черту под той частью твоей жизни, в которой была я. И мне придется это принять и уехать. Я не должна просить. Не должна умолять. Потому что и мне надо как-то жить дальше, но мне потребуются все мои силы, чтобы уйти с достоинством…»
Ей удалось улыбнуться.
– Сейчас соберу вещи. – Она глянула на темный экран телевизора. – Интересно, есть еще какие-нибудь новости?
– Думаю, все то же. Но если хочешь, посмотри.
Лиз нашла спутниковый канал. Перед ликующей толпой, одетой в камуфляжные куртки и размахивающей автоматами, стоял корреспондент.
– Ветер перемен дует в Эль-Кристобале, – говорил он. – За последний час из секретных военных казарм в пригороде столицы освобождена очередная группа заключенных, среди них – одна женщина.
На экране появилась группа изможденных небритых мужчин. Камера остановилась на стоящей среди них девушке с длинными, ниспадавшими на плечи черными волосами и гордо вздернутым подбородком.
– Как вы себя чувствуете на свободе? – спросил кто-то девушку.
– Свобода только начинается. – Миндалевидные глаза смотрели с вызовом. – Впереди у нас еще долгий путь.
Только сейчас Лиз заметила, что Джуд стоит рядом, побледнев и застыв словно статуя.
– В чем дело? Кто это?
– Не может быть, – прохрипел он. – Этого не может быть. Это галлюцинация.
Лиз пыталась заговорить, но имя, которое застряло у нее в голове, никак не хотело сходить с губ.
И тут зазвонил телефон и развеял странные чары, окутавшие их.
Чертыхнувшись, Джуд схватил трубку:
– Да? – Послушав, о чем ему говорили, он произнес: – Надеюсь, новость хорошая?
Лиз видела, как меняется его лицо – сначала оно было хмурое, потом на нем появилось недоверие и недоумение, которые наконец магическим образом превратились в невероятную нежность.
– Микаэла? О Господи, неужели это ты? – Джуд неуверенно улыбнулся. – Это похоже на чудо. Где ты, дорогая? – И он разразился длинной тирадой на испанском языке.
Чуть ли не теряя сознание, Лиз собрала блокнот, ручки и диктофон и засунула все это в сумку.
Он же думал, что она умерла, а теперь знает, что ошибся. И это все меняет. Какие бы чувства он к ней ни испытывал раньше, теперь они будут другими. Джуд, должно быть, был первым человеком, которому Микаэла захотела позвонить.
«У них было общее прошлое, – думала Лиз, поднимаясь по лестнице. – А теперь и будущее. И мне надо научиться с этим жить».
Всю дорогу до Лондона они ехали молча. Джуд пребывал в глубокой задумчивости. Его профиль, на который Лиз исподтишка бросала взгляды, был словно высечен из гранита. Ей тоже было о чем поразмышлять.
Спустившись вниз с вещами, она не стала больше задавать вопросов Джуду, да и он, очевидно, не был в настроении продолжать свой рассказ. Возможно, это к лучшему. Ей и без того было очень плохо.
Всего несколько часов назад они лежали в объятиях друг друга, испытывая восхитительную близость. Теперь они стали чужими, между ними образовалась вежливая пустота.
Снова позвонил Клайв, чтобы предупредить о том, что журналисты из конкурирующих газет скоро нагрянут в Уиллоуфорд.
– Извини за вопрос, – сказала Лиз, когда Джуд запирал дом, – что ты будешь делать? Вернешься в отель?
– На какое-то время, – с отсутствующим видом ответил он, засовывая сумки в багажник. – Сейчас мне необходимо собраться с мыслями. Однако я предупрежу Клайва, где он сможет меня найти хотя бы в последующие два-три дня.
– Полагаю, что потом ты вернешься в Эль-Кристобаль?
– Почти наверняка.
– А ты расскажешь Микаэле правду о Ксавьере? Я имею в виду похищение и засаду?
– Я думаю, что она уже знает об этом.
– Будь осторожен. Ксавьер может решить, что тебе известно о нем слишком много, и захочет тебя устранить.
