T Novan - Под прицелом ...
Когда он открывает дверь, я колеблюсь, не решаясь опять войти в узкое пространство. О, Боже!
Чувствую потную руку на предплечье и снова слышу рычанье Харпер:
– Убери от нее свою чертову лапу!
Прежде чем успеваю что-либо сообразить, она перехватывает его запястье и срывает захват с моего плеча. Оборачиваюсь и вижу, как он приставил дуло пистолета к ее ребру.
– Быстро внутрь, или я сейчас разнесу тебя на мелкие кусочки.
– Только попробуй дотронуться до нее еще раз, и я сверну твою никчемную шею, – шипит она и отталкивает его, а затем демонстративно вытирает руку о джинсы.
Перед тем как обратно зайти в эту клетку, делаю глубокий вдох. Харпер, все еще под дулом пистолета, тоже заходит внутрь, но тут же блокирует вход.
– Передай боссу, что я хочу его видеть, – после чего позволяет захлопнуть дверь.
Она с улыбкой обращается ко мне:
– Ты в порядке?
Я в состоянии только кивнуть.
– Видишь, только я вызволила тебя из одной клетки, как мы тут же попадаем в другую. Ирония судьбы…
Оглядываюсь и начинаю дрожать, стены будто надвигаются на меня. На лбу выступает испарина, поле зрения сужается, дыхание становится прерывистым.
– Черт! О, Господи, Келс, прости, я совсем забыла!
Она накидывает мне на плечи одеяло, но перед глазами – туман, и я бесконтрольно трясусь.
– Дыши, Келс. Давай, глубокий вдох и выдох, а затем расслабься. Я держу тебя! – она обхватывает меня руками. – Давай, Келс, сделай глубокий вдох. Слушай мой голос. Закрой глаза и слушай мой голос.
* * *
Наконец-то мне удается ее успокоить. Она отдыхает, устроив голову на моих коленях, и я перебираю пальцами ее волосы – универсальное успокоительное средство для расстроенных женщин. Я сделала это открытие, гладя по головке мою маленькую племянницу Кейтлин, и с тех пор использовала этот прием на женщинах разного возраста. Всегда срабатывает!
Смотрю на Келси, кажется, она уснула. Не могу сказать точно. Время от времени она вздрагивает, несмотря на то, что я укрыла ее двумя одеялами.
Внезапно она стонет, непонятно – от страха, боли или от удовольствия. Интересно, какие звуки она издает в порыве страсти? Одно знаю наверняка – если я захочу это когда-нибудь проверить, то сначала мне нужно придумать, как нам обеим выбраться отсюда.
– Харпер? – ее голос срывается.
– Да, Крошка Ру.
– Можно признаться тебе кое в чем?
– Конечно.
Она открывает глаза, и по ее щеке скатывается одинокая слезинка:
– Мне страшно. Я не хочу умирать.
Интересно, чего ей стоило это признание.
– Ничего не бойся, Келс. Я не позволю этому случиться. Кроме того, Чамберс меня прибьет, если с тобой что-нибудь случится. А теперь можно я тоже кое-то скажу?
– Конечно.
– Для человека, который испытывает клаустрофобию, ты держишься просто замечательно.
– Помогает, что ты рядом. И твой голос очень успокаивает.
Не могу удержаться от хохота – мой голос характеризовали по-всякому, но уж никак не успокаивающим, особенно в отношении некоторых вещей.
– Ну, ты только намекни, если голос или любая другая часть моего тела могут тебе помочь.
– Правда? – она садится и приглаживает волосы. – Обними меня, пожалуйста.
Это не вопрос и не просьба, а больше похоже на надежду, которую мы обе боимся спугнуть. Я раскрываю объятья, а она уютно устраивается в моих руках и кладет голову мне на плечо. Келс все еще напряжена, и я обнимаю ее покрепче. Она по-настоящему напугана.
– Я держу тебя, Крошка Ру. Просто расслабься.
Она кивает, и ее подбородок касается ткани над моей грудью. Я слегка царапаю ее шею. Келс поднимает глаза, и наши взгляды впервые пересекаются по-настоящему.
А, к черту все! Мы можем погибнуть в любой момент, несмотря на мои заверения в обратном, и я решаю воспользоваться моментом. Притягиваю ее ближе, отмечая, как ее грудь удобно расположилась под моей, как приятно Келс пахнет, как красивы ее зеленые глаза и еще тысячу мелких деталей. Склоняю голову к ней, и наши губы, будто случайно, слегка касаются друг друга.
Но это не так.
О, они такие мягкие, как я и представляла. Я хочу большего и чувствую, что она не против. Даже наоборот – она обхватывает меня руками за шею, зарываясь пальцами в волосы. Намек понят, и Келс открывается мне. Наш поцелуй – долгий, глубокий, страстный… Боже, ее губы такие вкусные! Неудивительно, что Элизабет летит к ней через всю страну. Я бы ползла.
Слышу ее стон и понимаю, что нужно остановиться, пока не поздно, пока этот урод за дверью не услышал нас и не прервал, применив насилие. Неохотно отклоняюсь назад и прерываю поцелуй.
Она, не отрываясь, смотрит на меня, затем закрывает глаза и снова кладет голову мне на плечо. В тот же момент открывается дверь. Келс делает попытку отстраниться, но я не позволяю. Мне просто очень приятно держать ее в руках.
Поднимаю взгляд – на нас таращится Скэмп.
– Это что еще такое? – рычит он, входя в комнату.
Ну, ответ на вопрос по поводу гомосексуальных связей я уже получила. Гребаные психованные религиозные ублюдки. Стараюсь ответить спокойно:
– Ей плохо, у нее клаустрофобия. И она напугана…
– Что у нее?
– Она боится закрытых маленьких помещений, урод. Из-за этого у нее начинаются приступы. А теперь, если ты не хочешь еще больше проблем на свою задницу, чем у тебя уже есть, найди для нас комнату получше.
– Ты, наглая сука!
– Обо мне высказывались и похуже, козел!
– Почему бы мне не застрелить тебя прямо сейчас? – при этих словах его рука еще крепче сжимает оружие. Келс не поднимает головы, но я слышу легкий стон и чувствую, как она вздрагивает.
– Мы оба знаем, что ты используешь нас как прикрытие. Мы заложники, и ты надеешься получить что-то в обмен на нас. Предполагаю, вся ваша маленькая шайка находится под наблюдением полиции. Ваши молодые придурки съездили в город, пошалили там и прибежали с копами на хвосте, а ты выгодно воспользовался этой ситуацией, взяв под контроль общину. Тебя поддерживают вооруженные тинэйджеры, еще более безмозглые, чем ты. И единственная для тебя возможность уберечь башку на своем бесполезном и отвратительном теле – это придержать нас в качестве разменной монеты. Если бы у тебя остались хоть какие-то извилины, ты бы уже давно понял, что эта женщина для тебя равноценна шансу остаться на воле, вместо того, чтобы угодить в тюрягу. Она – твоя золотая фишка. Без нее твоя задница – в полном дерьме.
Мы обмениваемся долгими взглядами, полными ненависти, и оба знаем, что я права. Келси даже перестает дрожать, услышав мои аргументы.
