Екатерина Маркова - Блудница
— Как говорится, «лучше Бог в сердце, чем боль в ногах». После работы, видно. Стоите, а вас шатает…
Кристиан благодарно кивнул и, пытаясь не смотреть на распростертую перед иконой Богородицы Веронику, припал своей измученной душой к божественным звукам всенощной, как нашкодившее дитя к всемогущему прощению матери.
По ночам его трепала бессонница, и, ворочаясь с боку на бок, он изумлялся тому, какое множество мыслей может вмещать бедное человеческое сознание. Казалось, каждую ночь его мозг проматывает в особой изощренной форме всю прожитую жизнь и, не давая никаких оценок, запутывает все в тугой неразрешимый клубок.
Раньше, когда не спалось, Кристиан не позволял себе бессмысленно мять бока, зажигал свет, читал, делал какие-то записи… Теперь у него просто не было сил, и он лежал в постели до утра, припечатанный грузом воспоминаний. Удивительно, но в этом ночном калейдоскопе не было Марии. Она словно наложила мощный запрет на все мысли, связанные с нею, и растворила себя в горьком терпком настое, на котором была замешана бессонница Кристиана.
Сегодня во время операции у него дрожали руки, и он решил завязать с ночными бдениями, прихватив с собой из клиники упаковку снотворного. Завтра вернутся Ксюша с Марией, и их нужно встретить свежим и отдохнувшим…
Батюшка начал каждение храма и, покачивая кадилом, приблизился к лику святителя Николая, под которым сидел Кристиан. Он поспешно поднялся и, склонив голову, жадно вдохнул знакомый с детства запах ладана.
После службы Кристиан дождался Веронику и вопросительно, молча взглянул на ее одухотворенное молитвами лицо. Она замешкалась и с тонкой полуулыбкой переправила беззвучный вопрос Кристиану.
— Я пришел за вашим ответом, Вероника… У нас все по-прежнему. Мы бы хотели видеть вас гувернанткой Марии.
Вероника раздумчиво покачала головой, как бы на что-то решаясь и, прерывисто вздохнув, попросила Кристиана:
— Подождите меня, я сейчас…
Кристиан вышел на улицу, закурил и оглядел тщательно выметенный от нападавшей листвы дворик. Увидел прислоненные к дереву огромные грабли и, вспомнив, как ими орудовала Вероника, улыбнулся.
Она подошла к нему так тихо, что он слегка вздрогнул, и погасшая улыбка сменилась тревожным ожиданием. Вероника протянула ему небольшой продолговатый конверт.
— Что это? — удивленно спросил Кристиан, принимая его из ее рук.
— Это… рекомендательное письмо от семьи, в которой я работала гувернанткой. К сожалению, вчера вечером они улетели в Россию и я не смогла соединить вас для телефонного разговора. Но ничего страшного… Всегда можно позвонить в Москву.
— Да и вообще ничего страшного, — с радостной иронией подхватил Кристиан. — Это же не самое главное… какие-то рекомендации. Важно, что мы вас видим.
Вероника опустила голову и чуть слышно произнесла:
— «Самого главного глазами не увидишь… зорко одно лишь сердце…» — и, подняв на Кристиана свои грустные, чудного разреза глаза, по-деловому сказала: — Покажите своей жене письмо и, если всех все устроит, я могу приступить к своим обязанностям на следующей неделе.
Она двинулась к храму, но Кристиан окликнул ее и, чувствуя, что, как провинившийся школьник, заливается румянцем, пробормотал умоляюще:
— Извините меня, Вероника, но если когда-нибудь у вас с Ксенией зайдет разговор, куда переехала та русская семья, в которой вы жили… не могли бы вы сказать, что они перебрались в Бангкок, а вам этот климат ну никак.
Вероника внимательно выслушала Кристиана, чуть склонив голову набок, ничуть не удивилась и, согласно кивнув, серьезно ответила:
— Действительно, там очень влажно, а для моих костей это просто погибель. Удивляюсь, как там вообще могут жить европейцы…
* * *С болью в сердце Потапов думал о том, что скоро ему придется распрощаться с этим удивительным уголком земли, где он, полуживой, лишенный энергии и воли, снова обрел самого себя.
— Тебе еще две недели здесь бездельничать, а ты уже причитаешь, — попеняла ему Ксюша, когда он, распростертый на теплом песке, скулил о необходимости расставания с Египтом.
— А ты не уезжай! — посоветовала деловито Мария, ссыпая ему на живот узкой струйкой песок из маленькой пластмассовой лейки. — Купи здесь помещение для своей фирмы, а бумаги пусть они сами приезжают к тебе подписывать.
— Вам хорошо так рассуждать, ваше высочество, а честному свинопасу надо еще заботиться о жене с сыном.
Вероника, сидевшая поодаль под тентом, как всегда в своей темной легкой одежде типа длинного пончо, негромко окликнула Потапова и сказала, что видела у портье письмо для него.
— Спасибо, Вероника. — Потапов набросил на плечи легкую ветровку, влез в шорты. — Сейчас вернусь.
— А живот-то весь в песке, — гнусным голосом захихикала вслед ему Мария.
— Я дорожу каждой бесценной песчинкой, потому что знаю — придет час и мановением волшебной палочки весь песок в лейке превратится в золото, — прорычал Потапов и сделал невообразимый поклон.
— Во загнул-то! — засмеялась Ксюша.
— И ничего не загнул! — донеслись до Потапова восторженные восклицания Марии. — Он правду сочиняет! Вероника, поехали на катере, ты обещала.
— После обеда, солнышко. Мы же договорились…
Потапов забрал у портье письмо от Тани и удивился тому, какое оно толстое. «Наверное, Петька заложил что-нибудь», — пронеслось в голове, и он, усевшись в холле, открыл конверт. На колени вывалилась фотография. С содроганием Потапов узнал на ней свою темнокожую «подружку», запечатленную на подиуме во время демонстрации белого подвенечного платья. Ее развевающаяся под ветродуем многометровая фата маскировала своей полупрозрачной тканью сидящих вдоль подиума зрителей, но Потапов сразу узнал среди них слегка размытое, но хорошо пропечатанное лицо бизнесмена Марины Миловской.
«Мой дорогой, — писала ему Таня, — как только ты назвал имя и фамилию этой чернокожей твари, я сразу понеслась в Дом моделей. Магнус, конечно, помнит Нэнси Райт, особенно ее длинные, как он выразился, «сверхдлинные даже для топ-модели» ноги. Он сказал, что последние годы ничего о ней не слышал, но почему-то совсем недавно, разбирая шкаф в студии, наткнулся на кипу рекламных открыток, среди них была и эта. К счастью, он не успел их выкинуть. Возможно, она каким-нибудь образом пригодится. Умоляю тебя, будь осторожен. Очень хорошо, что полиция приставила к тебе охранника. Думаю, что если бы не Ингвар и Алена, никто бы и не стал колотиться…»
Потапов вернулся на пляж, но обнаружил там одну Веронику.
— Ксения повела Марию на детскую площадку в соседний отель, — сообщила Вероника и, вглядываясь в встревоженное лицо Потапова, осторожно спросила:
