Сарина Боуэн - Он
— Так приятно…
— Да? — Я толкаюсь в него бедрами и чувствую, как он делает ответный толчок.
Я просовываю ладонь ему под футболку, поглаживаю его. Потом задираю футболку вверх и начинаю целовать его спину, и он тает под моей лаской, лениво ерзая на кровати.
— Хочу тебя, — шепчу я. В последнее время эти два слова стали моим девизом.
— Так возьми, — отвечает он.
Мое сердце делает остановку, а член твердеет приблизительно до состояния железного лома. Он вообще отдает себе отчет, как прозвучали его слова? С того раза мы больше не разговаривали о настоящем сексе. Я дико хочу его, но только если он сам не против.
Есть всего один способ узнать это.
Я слезаю с него и стягиваю вниз его шорты. И плавки. У него идеальная задница — крепкая, круглая, с линией загара поперек поясницы. Я целую эту линию, потому что иначе я не могу.
— М-м-м… — с закрытыми глазами соглашается он. Я смотрю, как он вжимается пахом в кровать. У Джейми, как и у меня, есть только два скоростных режима: секс и сон.
Я снимаю с себя футболку и шорты. Хочу, чтобы с его телом соприкасалось как можно больше моей обнаженной кожи.
А потом… Потом звонит его сотовый.
Богом клянусь, если это Холли…
Поскольку я лежу на нем, то проглатываю раздражение и спрашиваю, хочет ли он, чтоб я подал ему трубку.
— Просто проверь, кто там, — говорит он лениво. — Наверняка ерунда.
Но в такой час Джейми обычно никто не звонит, поэтому я смотрю на экран. Это не Холли. Там другое имя — Килфитер.
— Это… пацан из лагеря.
Джейми быстро поднимает голову.
— Правда?
Я передаю телефон ему, и он отвечает.
— Да? — Сразу хмурится. — Вы где? Где? — Пауза. — Скоро буду. — Он отключается.
— Что с твоим вратарем?
Он сводит брови на переносице, и я невольно отмечаю, что даже с мрачной физиономией он чистый секс.
— Это был Шэнь. Звонил по телефону Килфитера. Судя по всему, мой вратарь напился с парой твоих нападающих. Они недалеко, но Килфитер не хочет идти домой, и они не знают, что делать.
Я тянусь за своей футболкой.
— Идем. Где они?
— За школой.
— Как оригинально. Я вот накачивал тебя спиртным на крыше гостиницы «Хэмптон-инн».
Поправляя одежду, Джейми смеется.
— Не всем же быть такими, как Райан Весли. Иначе городу пришлось бы нанять вдвое больше полиции.
Мы крадемся по общежитию, точно пара воров в ночи. Я знаю, если придется, Джейми вызовет подкрепление. Но иногда лучше уладить дела без шума.
Выбравшись на улицу, мы двигаем к школе. Она обнесена оградой, но Джейми указывает на узкую брешь. Когда я протискиваюсь сквозь нее, он кладет мне на спину свою теплую руку, и меня пронзает легкая дрожь.
Я влюблен в него по уши. Надеюсь, ему это не сильно заметно.
Наши подопечные сидят на задницах у стены, под наклейкой «Блю Бомберс»[25], что очень к месту, потому что пацаны убомбились в ноль. В особенности Килфитер.
Джейми присаживается рядом с ними на корточки.
— Что у вас за проблема?
— Мы типа как напились, — говорит Дэвис. — Иии… Килфитер не хочет идти домой. Но мы не можем его здесь бросить.
— Понятно. — Каким-то чудом Джейми удается сохранять на лице невозмутимость. — Почему ты не хочешь идти домой? — обращается он к вратарю.
— Просто… тошнит от всего, — невнятно отвечает Килфитер, его затылок стукается о кирпичную стену. — А завтра все опять начнется по новой.
— Понятно, — повторяет Джейми. — Сколько вы выпили?
Шэнь морщится.
— Упаковку.
Стоп. Что?
— Каждый? — спрашиваю я резко.
— Нет. — Килфитер вытягивает на свет упаковку пива. Все шесть бутылок, ясное дело, пусты.
— Что еще? — требую я ответа.
Пристыженно пряча взгляд, Дэвис достает из тени пустую литровую бутылку какого-то местного пива. Джейми забирает ее и читает, что написано на этикетке.
— Так. Еще что-то было?
Вся троица трясет головами.
— Где вы это достали? — спрашивает Джейми.
— Заплатили там одному.
Джейми поднимает на меня подбородок, и я вижу, что он с трудом удерживается от смеха. Именно так и мы в их возрасте доставали пиво.
— Отойдем, — говорит он, вставая, и жестом зовет меня за собой.
Вместе с ним я заворачиваю за угол. Мы всего в нескольких ярдах от пацанов, так что он приближает губы к самому моему уху.
— Серьезно? Они так надрались меньше чем с трех бутылок на брата?
Поворачиваясь, чтобы шепнуть ответ, я задеваю грудью его плечо. Позволяю губам мазнуть его по щеке, потом говорю:
— У них ноль толерантности к алкоголю и скоростной метаболизм. Мы сами такими были, забыл?
Джейми хмыкает, его дыхание щекочет мне ухо.
— Значит, больница отпадает.
— Отпадает, — соглашаюсь я быстро. — От двух с половиной бутылок пива люди не умирают. Давай проветрим их, пусть протрезвеют, а потом уложим их спать.
— Похоже на план. — Джейми заходит обратно за угол. — Так, дамы. Встаем. Предлагаем вам сделку. Вы прогуляетесь с нами немного, а мы отведем вас домой и не станем сообщать, кому надо.
— В смысле, полиции? — мямлит Шэнь.
— Не, он о Пате, — поясняю я.
Шэнь с трудом поднимается на ноги.
— Хорошо. Идемте. — Дэвис тоже встает.
На земле остается один Килфитер.
Джейми наклоняется, протягивает ему руку.
— Идем. Завтра утром у тебя тренировка.
— Буду играть фигово, — бормочет Килфитер.
— Да. У тебя будет небольшое похмелье, — соглашается Джейми. — Но от этого еще никто не умирал.
Клифитер упрямо мотает головой.
— Я всегда играю фигово. Для своего отца. Что бы ни делал.
Ах. На эту тему я могу произнести речь и сам.
— Парень. Не играй в хоккей ради отца. Играй ради себя. — Я тоже протягиваю ему ладонь. И на этот раз он принимает помощь. Когда я поднимаю его на ноги, он на секунду приваливается к стене, но потом у него получается удержаться в вертикальном положении без поддержки. — Серьезно. Пошли они все к чертям. Это твоя жизнь.
Килфитер пошатывается в классической пьяной позе.
— Пусть он успокоится и не лезет.
— Но некоторые не успокаиваются никогда, — говорю ему я. Правда ранит, но чем раньше он ее примет, тем лучше. — Ты должен жить своей жизнью. Иначе он победит. Что будет обидно, верно?
Юный вратарь кивает всем телом — как лошадь. Однако меня он слушает.
— Ладно, тогда идем.
— Куда вы нас поведете? — спрашивает Дэвис.
— На мини-урок истории, — отвечает Джейми. — Так вышло, что вы упились в пятидесяти ярдах от одного легендарного места. — Он переводит детей через Cummings Road, и мне удается удержаться от шутки. Они плетутся за ним, пока мы не оказываемся около пыльной парковки на задворках Олимпийского стадиона. — Итак. Что знаменитого в этом месте?
