Отчим. Куколка для Монстра (СИ) - Дашкова Ольга

— Я с большим удовольствием буду шафером Дмитрия на вашей свадьбе.

— На нашей свадьбе?

Было странно от такого мужчины слышать подобное.

— Да. Почему нет? Дмитрий обязательно выживет и обязательно женится на вас. Я вижу, кто кому предназначен судьбой.

— Что же вы видите еще?

— Все будет хорошо, только не плачь, девочка, не плачь. Все будет хорошо.

Вальтер сжал мою руку сильнее, стало тепло и спокойно. У меня появилась семья, любимый мужчина, его помощник. Я наконец счастлива.

Горн обязан выжить, иначе я сама достану его с того света.

Глава 39

Через несколько часов наконец-то к нам вышли, доктор сказал, что жизни Дмитрия ничего не угрожает, что пулю удалось извлечь, но сейчас он еще в реанимации и увидеть его можно будет только завтра.

Я не хотела никуда уезжать, хотела быть рядом, утро было совсем близко, нужно только немножко подождать. Заснула прямо в кресле приемного покоя, не обращая внимания на шум и свет. Когда разбудили, увидела перед собой того самого следователя, уставшего и мрачного, который допрашивал меня совсем недавно.

— Виталина Робертовна, доброе утро.

— Уже утро? Да, здравствуйте. Зачем вы здесь?

— Нужно задать потерпевшему пару вопросов.

— К Дмитрию Германовичу нельзя.

— Я знаю, уже говорил с доктором. Но у меня хорошие новости.

— Расскажите. — Я посмотрела на Вальтера, он сидел рядом, как верный пес, и хранил мой сон. — Вы нашли убийцу Инны?

— Нет, но новость вам понравится. Мы задержали того, кто стрелял в Дмитрия Германовича, вы, наверное, будете удивлены, но это оказался его племянник Антон. Сейчас он в камере, требует адвоката, но по регистраторам и камерам наружного наблюдения, которых в городе большое количество, его удалось быстро вычислить и задержать.

— Спасибо. Вот за это огромное спасибо.

Новость оказалась не то чтобы шоком. Я предполагала, что этот гаденыш что-нибудь да выкинет, устроит какую-нибудь гадость, и вот, пожалуйста, хотел убить собственного дядю.

— Кстати, на той неделе я слышала его разговор, он к чему-то готовился, но я не предполагала, что к покушению. А что все-таки с Инной, кто убил ее, вам удалось узнать?

— Нет, но следствие над этим работает.

Через пару часов, после трех выпитых стаканов кофе из автомата, меня наконец пустили к Диме. Он был бледный, устало улыбался, плечо перебинтовано. Доктор сказал, что было потеряно много крови и делали переливание, но он здоровый и крепкий мужчина, а значит, быстро восстановится.

— Привет.

— Привет, моя куколка.

— Ты меня напугал.

— Извини, я больше так не буду. Обещаю. — Он пытается смеяться, морщится и кусает губы.

Наклоняюсь, быстро целую, прикасаюсь к его губам своими, снова отстраняюсь. Мне надо его чувствовать, беру за руку, сжимаю пальцы.

— Все будет хорошо. Не плачь.

— Я не плачу. Уже не плачу. Мы с Вальтером ждали, когда ты проснешься, да и следователь скоро придет, у него вопросы, но киллера уже поймали.

— Кто?

— Антон, — ответила я, чуть помедлив.

Дима нахмурился.

Долго разговаривать не разрешили, Вальтер увез меня в городскую квартиру, там, приняв душ, я снова уснула, понимая, что все позади. Навещала каждый день, проводила у него в палате много времени — Дмитрий шел на поправку, — даже не знала, как дела в доме.

Но когда в один из дней позвонила охрана, я удивилась. Оказывается, Тигран вскрыл себе вены, его нашли в доме прислуги, прибежала перепуганная Марина, бледная, кричала что-то невнятное. Когда пошли разбираться, нашли мужчину в ванне, на кафеле лежал нож и там же записка.

В ней он признавался, что не хотел убивать Инну, что он ее любил, что вышло все случайно и он не может с этой ношей больше жить.

Вот вам печальный конец одной любви. Тигран, наверное, не вынес новости о том, что Инна собирается родить Горну ребенка, у них вышел разговор на эмоциях, он ее толкнул, она упала с лестницы и умерла. Признаться во всем полиции и сдаться правосудию горячему Тиграну смелости не хватило, а вот вскрыть вены — да. Хотя это всего лишь мои предположения случившегося, теперь никто не узнает, что у них случилось на самом деле.

Снова приходил следователь, задавал вопросы, меня вызывали на опознание мотоциклиста, что стрелял в Дмитрия. Я опознала его по одежде и шлему, это действительно оказался Антон. Нашли байк, пистолет, который он не выбросил, вычислили того, кто незаконно ему продал оружие.

Антоше грозит немалый срок, адвокаты не помогут, надеюсь лишь, что жизнь его научит хоть чему-то, кроме мести. Но я даже понимаю, почему он хотел убить своего дядю, а не меня. Горн бы все узнал, свернул бы ему шею, а нет дяди — нет угрозы, только какая-то девка мешается под ногами, но ее легко можно убрать и присвоить компанию себе.

Глупец.

Было уже поздно, когда я снова приехала в больницу, не пускали, но я уговорила, сунула санитарке в халат денег. Открыла дверь, заглянула в палату, было тихо, свет лишь от уличных фонарей. Подошла к кровати, сняла толстовку, стянула спортивные штаны, накинула белый халат. Хочу остаться на ночь с ним, а еще рассказать одну новость.

Дима лежал на спине, повернув голову, не удержалась и провела рукой по лицу, щетине, задевая губы. Всматриваюсь в его черты, морщинки около глаз и глубокую складку между бровей. Так захотелось его поцеловать.

Склоняюсь ниже, невесомо касаюсь губами его губ, но Дима тянет меня себе на грудь, целует сам. Господи, как я соскучилась по его поцелуям. Все так жадно, горячо, остро, прижимает к себе здоровой рукой.

— Так соскучился по тебе, малышка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он хрипит, задирая мою майку.

— Я тоже.

Стягиваю ее через голову, усаживаясь сверху. Наклоняюсь, целую, ерзая на его бедрах.

— Скучала по тебе, думала, умрешь, бросишь меня.

Продолжаю целовать, Дима накрывает мою грудь рукой, сжимая до стонов чувствительный сосок, приподнимает меня, тянет на себя, всасывает его в рот. Возбуждение вспыхивает за секунду, подставляю для поцелуя другую грудь. Дима мнет ее, перекатывает соски между пальцев, кусает, зализывает, нежно сосет.

— Не могу, иди ко мне.

Скользит пальцами по промежности, отодвигая трусики. Сердце колотится, пальцы скользят по половым губам, собирая влагу, давит на клитор. Громкий стон разрывает тишину палаты.

— Помоги мне, сними белье.

Дрожащими руками оттягиваю резинку на его штанах. Он возбужден, ласкаю член двумя руками, скользя по стволу, смотрю на раздутую головку.

— Вита…

Ползу наверх, приподнимаюсь, направляю член, сажусь на него. Стараюсь не опираться на плечи, медленно веду бедрами, прикрываю глаза, раскачиваюсь, ловлю свой первый кайф от наполненности. По телу проносится легкая судорога, вся сжимаюсь внутри.

— Дьявол… м-м… я лучше сдохну так, чем от пули.

Улыбаюсь, мне нравится его дразнить, но сейчас не до этого, слишком мы оба голодные друг до друга. Ускоряю темп, клитор трется о его лобок, ласкаю грудь, по спине бежит пот. Чувствую, как член стал больше внутри меня, как мужчина хрипло задышал.

Дима тянет на себя, упираясь ногами в кровать, начинает вколачиваться резкими движениями. Из легких выбивает воздух, стон разносится на всю палату, кричу, когда наконец накрывает оргазм.

Тело трясет, мышцы сводит болью, он держит мои бедра, кончает с громким рыком. Чувствую его горячую сперму, чувствую, как сама теку на нем, пока он пульсирует глубоко во мне. Падаю на грудь, вся мокрая, с последними стонами целую в губы:

— Люблю тебя, хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя.

— Люблю тебя, моя девочка, люблю больше жизни.

Смотрит, гладит лицо. Я почти голая на нем, его член все еще во мне. Трусь щекой о щетину, мне так хорошо, как не было никогда, и к черту балет, если я счастлива без него.