Татьяна Алюшина - Чудо купальской ночи
– Ну, а какой же ты, Володя? – рассмеялась тихонько Поля. – Такой и есть: особенный и уникальный.
– Знаешь, что, Полинка? – сказал вдруг проникновенно Кузьмин. – А низкий тебе поклон, – встал, прямо вот взял и поклонился и рукой размашистый жест не забыл. Резко сел на место, отпил кофе и спросил весело: – Замуж за меня пойдешь? Ты стала еще прекрасней, чем в школе.
К чему весь этот рассказ? А к тому, что, наверное, во многом благодаря ей коллектив у них сложился прекрасный, ведь мужчинам приходилось держать марку перед ней и остальными женщинами – они же особенные. Вот и старались, или сами по себе такие были, но доверие им от женщин коллектива было абсолютное, и полагались они на своих мужчин во всем и в самых сложных ситуациях. А те не подводили. И вот это сделало их экспедиции сильными, яркими и очень значимыми.
Через что только они не прошли, частенько и спасать друг друга приходилось в прямом смысле, но самое главное – они видели такую красоту, такие потрясающие места и людей! Столько дорог одолели, столько познали, поняли и впитали в себя и, конечно, изменились, став сильнее, прозорливее и, наверное, чище.
Но Полине хотелось рассказать Климу о другом. Разумеется, не о своем успехе у противоположного пола, которого, к слову сказать, девушка всегда боялась и старалась избегать. Но это отдельная история. Печальная.
– Знаешь, – рассказывала она своим потрясающим голосом, обволакивая его, как волшебством. – Мы побывали во многих великолепных местах и видели невероятные красоты. Просто потрясающие! Я раньше и не подозревала, какая у нас великая, красивая и очень разная страна. И она прекрасна. Но моя любовь отдана Сибири. И Енисею, и людям, живущим там. Они совершенно особенные. У нас было несколько экспедиций на Енисей – и летние, и зимние, и осенняя одна. Там совершенно потрясающие места, а закаты… – она развела руками и покрутила головой, подчеркивая невозможность выразить словами такую красоту, – …это нечто нереальное, мощное, фантастическое. Я отщелкала несколько пленок только одних закатов. – И вдруг переключила тембр своего голоса на особую бархатную мягкость и проникновенность: – Иногда я вот так стояла, смотрела на это нереальное зрелище: солнце, садившееся за реку, на сполохи меняющихся переливающихся красок на небе, и приходилось напоминать себе, что я нахожусь на планете Земля, в своей стране и это происходит на самом деле. Здесь, в России, и я часть этой страны, и я в ней живу. Это совершенно уникальное чувство: приобщенности к такому величию. К этой невероятной мощи.
– Что, так красиво? – улыбался Клим ее воодушевлению. – Покажешь снимки?
– Обязательно! – пообещала Полина и задумалась, посмотрела в боковое окно, помолчала, снова повернулась к нему и продолжила творить магию своим голосом: – Но ни один снимок не передаст масштаба этой красоты. А знаешь, какие там люди? Вот это точно другая вселенная, другой мир. Вообще просто другой. Они живут на самом берегу Енисея, и вся их жизнь подчинена его ритму жизни, природе, временам года. Основное занятие мужчин – рыбалка и охота. Они добытчики. Рассказы про пьяную Россию – очередной миф. Есть там и пьяницы, но единицы, а не все повально. В большинстве своем на Севере живут настоящие мужчины, труженики, и удивительные женщины им под стать. Вот начинается весна, и они ждут ледохода, как самого важного события в жизни, и говорят: «Енисей пошел». И когда ледоход начинается, там грохот стоит, как из пушки палят. Такая мощь и сила, крошатся огромные глыбы льда, влезают торосами на берег. Представляешь, ночью спать невозможно, такой стоит гул и треск. Ледоход – это завораживающее зрелище! А у местных трудная пора, готовится снаряжение для рыбной ловли и охоты, ремонтируются старые лодки и делают новые. Это так интересно: лодка выдалбливается из цельного дерева, а потом нагревается на костре и специальными распорками расширяется, чем-то там ее обрабатывают и снова распорками. И они такой низкой посадки, я пробовала несколько раз на этих лодочках ходить, так сразу кувыркнулась, это просто невозможно, только местные и управляются. После ледохода начинается сезон рыбной ловли, это вообще искусство особое. Браконьерят, конечно, но понемногу, без вредительства. А потом начинается лето, заготовка, сенокос, рыбалка. Рыбу коптят, солят, заготавливают на зиму, продают в городах, на трассах и на причалах туристам с катеров. Красиво летом удивительно, эти леса чудесные, сосны вековые стоят, как исполинская рать до неба, грибы, самые вкусные в мире. Но добыть это нелегко. От мошки можно конкретно с ума сойти. Она залезает везде, под рукава, в сапоги, под накомарник, не берут никакие репелленты, а люди работают каждый день с утра до вечера. Спасаются только дегтем, который делают из бересты, собак им обмазывают, детей. Потом начинается осень. Фантастически красивая там осень. Аж сердце замирает и дух захватывает от этих красок от особого багрянца. И такой тонкий-тонкий, прозрачный становится воздух, что видно далеко-далеко. А мужики идут на охоту. Сначала вырезают из дерева фигурки уток и раскрашивают под оперение, связывают веревкой. На берегах под лесами и на островках ставится временная постройка, и мужчины по двое и трое живут там по две-три недели, а то и больше и добывают уток с помощью подсадных деревянных. Уток потом коптят и заготавливают на зиму. Женщины собирают ягоды, грибы, травы, коренья, урожаи с огородов, дел у всех невпроворот. А там уж и зима. И снова красота невероятной силы и мощи. Порой морозы за пятьдесят, печки топятся по три раза в день, и от мороза дымка такая, а над избами столбами ровными вверх поднимается дым печей. А мужики уходят на промысел. По первому устоявшемуся льду начинают завозить на заимки, в охотничьи домики все необходимое и живут там по нескольку месяцев. В полном одиночестве, только охотничьи собаки с ними, и никакого телевизора и компьютера, а про остальные гаджеты совсем смешно говорить. Другой мир. Настоящий. А связь с домом у них только по рации, и новости по приемнику слушают. Добывают пушного зверя на продажу и съестного на солонину. А те, кто дома остался, занимаются зимней рыбалкой. Это тоже еще та засада! С осени ловят маленьких рыбок, живцов, и складывают их в такой узкий деревянный ящик с открывающейся крышкой. Ящик опускают в воду, и эта рыбешка живет там всю зиму. Как только встанет лед, у каждого хозяина есть своя полынья, в которую он опускает этот ящик и привязывает его веревкой к вбитому в лед шесту, а рядом лунка для ловли. На этого живца и ловят налима. Вот сколько рыбешек заготовил с осени, столько налима и поймаешь зимой. И не просто так, его из лунки леской не вытащишь, надо голой рукой в воду залезть и выдергивать рыбину и на лед бросать, а морозец ниже тридцати не опускается. И отлынить, на больничный, скажем, уйти или в запой не получится. Потому как если ты каждый день не покормишь своих живцов, они помрут, и останется семья без рыбы, а это один из основных продуктов.
