Сьюзен Филлипс - Мое непослушное сердце
Перебрав припасы, захваченные из большого дома, она сделала тосты с яичницей и отнесла все к столу. Пока Ру отсыпался после дневных тревог, Молли наблюдала, как солнце медленно опускается в озеро, и вдыхала запах сосновых игл и застоявшейся воды.
За стеной послышались чьи-то шаги. Будь Молли дома, наверняка встревожилась бы, а здесь… Она удобнее устроилась на стуле и стала ждать, кто появится. К несчастью, это оказался Кевин.
Молли не заперла сетчатую дверь и не удивилась, что он явился без приглашения.
— В брошюре сказано, что завтрак подают с семи до девяти. С чего это людям, приехавшим отдохнуть, потребовалось завтракать на рассвете?
Кевин поставил будильник на стол и критически осмотрел остатки яичницы.
— Могла бы поехать со мной в город и съесть гамбургер, — проворчал он.
— Спасибо, но я не ем гамбургеры.
— Значит, ты тоже вегетарианка, как твоя сестра?
— Не такая строгая. Фэб вообще в рот не берет ничего мясного. Я же не могу есть только тех, у кого милая мордочка.
— Интересная теория.
— А по-моему, прекрасная система здорового питания.
— Насколько я понял, ты считаешь, что у коров милые мордочки, — с нескрываемым скептицизмом предположил Кевин.
— Я люблю коров. Они определенно милые.
— А как насчет свиней?
— Фильм «Малышка» ни о чем не говорит?
— О ягнятах я даже не спрашиваю.
— Буду очень благодарна. И о кроликах тоже не надо, — с содроганием добавила Молли. — Я не слишком симпатизирую курам и индюкам, поэтому иногда позволяю себе расслабиться. И еще ем рыбу, поскольку мои любимцы на стоя наверняка не попадут.
— Дельфины, естественно, — предположил Кевин, опускаясь на стул и глядя на Ру, который встрепенулся и зарычал. — Должно быть, тебе доступно то, что я не в силах понять.
Некоторых животных, например, я нахожу отвратительными.
Молли ответила ему нежнейшей улыбкой.
— Широко известно, что мужчины, не любящие пуделей, имеют тенденцию расчленять тела своих жертв и рассовывать по мусорным ящикам.
— Только когда мне скучно и делать нечего.
Молли рассмеялась, по тут же осеклась, поняв, что он пустил в ход свое знаменитое обаяние. Неужели это награда за предложенную помощь?
— Не пойму, почему тебе здесь так не нравится? Такое чудесное озеро! Купание, лодки, прогулки. Что тут плохого?
— Все очарование теряется, если ты мальчишка и приходится каждый день ходить в церковь, а поиграть не с кем.
Кроме того, здесь установлен лимит на мощность мотора, так что никаких водных лыж.
— Или реактивных.
— Ты о чем?
— Это я так. А других детей здесь не было?
— Иногда на несколько дней приезжал чей-нибудь внук.
Тогда моему счастью не было границ, — поморщился Кевин. — Правда, в пятидесяти случаях из ста это оказывалась внучка.
— Жизнь — штука жестокая.
Кевин откинулся на спинку стула и стал раскачиваться на задних ножках. Молли с любопытством ждала, когда он опрокинется, но при его ловкости на это особенно рассчитывать не приходилось.
— Ты в самом деле умеешь готовить или просто хвасталась перед гостями?
— Хвасталась, — солгала Молли в надежде напугать его.
Пусть немного подергается. Конечно, ее кулинарные способности оставляли желать лучшего, но она любила печь, особенно для племянников. Ее фирменным блюдом было сахарное печенье с длинными кроличьими ушками.
— Фантастика! — Ножки стула ударились о пол. — Господи, какая же тут тоска! Пройдемся по берегу, пока не стемнело?
— Я слишком устала.
— Не столько ты переделала за день, чтобы устать, — усмехнулся Кевин, по-прежнему заряженный нерастраченной энергией.
Интересно, почему она растерялась, когда он схватил ее за руку и поднял с дивана?
— Ну же, я не тренировался целых два дня и скоро с ума сойду от скуки! Мне необходимо двигаться, а я ковыляю, как дряхлый старикашка!
Молли раздраженно отстранилась.
— Так иди побегай. Кто тебе мешает?
— У меня скоро встреча с болельщиками на переднем крыльце. Тебе тоже нужно двигаться. Так что не капризничай. — Он открыл дверь, вытолкнул Молли наружу и снова закрыл прямо перед носом негодующе взвывшего Ру. — Оставайся здесь, Годзилла.
Молли не особенно сопротивлялась, хотя была совсем измучена и понимала, что оставаться с Кевином наедине опасно.
— Я не в настроении и хочу взять свою собаку.
— Скажи я, что трава зеленая, ты все равно ввязалась бы в спор, — буркнул Кевин, потащив ее по тропинке.
— Отказываюсь быть вежливой с похитителем.
— Для похищенной ты слишком уж смирна. Ни разу не попробовала удрать.
— Мне здесь нравится.
Кевин многозначительно оглянулся на уютно обставленную веранду:
— Ты того и гляди декоратора наймешь.
— Мы, богатые девушки, обожаем удобства, пусть всего на несколько дней.
— Я так и думал.
Ближе к озеру дорожка расширялась, вилась вдоль берега, прежде чем снова сузиться и круто взлететь на скалистый утес, высившийся у самой воды. Кевин показал на противоположный берег:
— Там встречаются болота, а за лагерем есть большой луг и речка.
— Тупиаловый Луг.
— Что?
— Ничего.
Так назывался луг на опушке Соловьиного Леса.
— С утеса открывается прекрасный вид на город.
Молли с сомнением оглядела почти отвесный подъем.
— У меня не хватит сил.
— Значит, не станем штурмовать вершины.
Лжет, конечно, но сейчас ноги Молли уже не так дрожали, как вчера, поэтому она пошла за ним.
— А чем зарабатывают на жизнь горожане?
— В основном обслуживают туристов. Здесь неплохая рыбалка, но так далеко добираться, что народу не слишком много. Кроме того, есть хорошее поле для гольфа, а тропы для пешего туризма — лучшие в штате.
— Я рада, что никто не додумался испортить эти места постройкой большого курорта, — пропыхтела Молли и тут же замолчала, сберегая силы для дальнейшего подъема. Взбираться становилось все труднее, поэтому неудивительно, что Кевин вырвался вперед. Удивляться следовало тому, что она все еще тащилась следом.
— Да, на ходячую рекламу выносливости ты мало похожа, — окликнул он с вершины утеса. — Притащить кислородную подушку?
Молли жадно хватала ртом воздух. Ей было не До шуток.
Но вид с утеса вознаградил ее за все мучения. Было еще достаточно светло, чтобы рассмотреть город на дальнем берегу озера, казавшийся причудливым старинным поселением из исторического романа. Лодки у причала подскакивали на волнах, церковный шпиль возвышался над деревьями, словно упираясь в расписанное радужными красками небо, Кевин показал на скопление роскошных особняков почти у самого утеса:
