Анна Тодд - После падения
– Не знаю, наверное, – вздыхаю я, раздраженно проводя рукой по волосам.
– Ты хотел бы, чтобы она так поступала? Что бы ты почувствовал, если бы она пришла в гости к парню, с которым только что познакомилась?
Как только она это произносит, в груди у меня закипает гнев.
– Я бы озверел! – рычу я.
– Так я и думала, – ухмыляется она и хлопает ладонью по дивану рядом с собой.
Глубоко вздыхаю и направляюсь к креслу напротив. Не знаю, как к ней относиться: она адски груба и несколько раздражает.
– Ты ревнивый парень, верно? – спрашивает она, разглядывая меня.
– Думаю, да. – Я пожимаю плечами.
– Готова поспорить, твоей подружке не очень понравится, если ты меня поцелуешь.
Она тянется ко мне, и я вскакиваю. Я уже на полпути к дверям, когда она начинает хохотать.
– Что ты, блин? – Я стараюсь говорить негромко.
– Да я просто прикалываюсь. Я не серьезно, поверь, – улыбается Лилиан. – И очень рада видеть, что и ты тоже. Можешь расслабиться.
Может быть, у нее действительно много общего с Тессой, но она не такая милая… и не такая невинная. Я сажусь на стул напротив дивана. Я еще недостаточно знаю эту цыпочку, чтобы ей доверять. Я здесь только потому, что мне нужно некоторое время не возвращаться в дом отца. А Лилиан, несмотря на то что она мне чужая, все-таки нейтральная сторона, в отличие от Лэндона, лучшего друга Тессы. Все-таки приятно поговорить с человеком, которому нет причин меня осуждать. К тому же, черт, она немного грубее, так что с ней сейчас лучше, чем там, откуда я пришел.
– Теперь расскажи, что там такого в Сиэтле, что ты не можешь поехать туда ради нее?
– Ничего конкретного. У меня там была пара неприятных инцидентов, но дело не в этом. А в том, что она там будет двигаться вверх, – отвечаю я, понимая, как глупо это звучит.
Но я не кретин; эта девушка топала за мной целый час, так что если кто и дурак, то это она.
– И это плохо?
– Нет. Я, конечно, хочу, чтобы она развивалась. Просто хочу быть частью этого.
Вздыхаю оттого, что мы с Тессой не рядом, хотя прошло всего несколько часов. Но дело в том, что раз она так сердится на меня, я могу оказаться вдали от нее на гораздо дольший срок.
– Так ты отказываешься ехать в Сиэтл, потому что хочешь быть частью ее жизни? Это бессмысленно, – убежденно заключает Лилиан.
– Я знаю, ты этого не понимаешь, и она тоже, но она единственное, что у меня есть. Все, что есть в моей жизни, буквально все, что мне нужно, и я не могу ее потерять. Без нее у меня нет ничего.
Зачем я все это ей рассказываю?
– Я понимаю, что это звучит дико жалко.
– Нет, ты не понимаешь. – Она сочувственно улыбается, и меня передергивает. Последнее, чего я хочу добиться от нее, – это сочувствия.
Гаснет свет на лестнице, я смотрю на Лилиан.
– Мне пора? – спрашиваю я.
– Нет, я уверена, отец просто в восторге, что я притащила тебя домой, – отвечает она без всякого сарказма.
– Почему?
– Ну, с тех пор, как я познакомила их с Райли, они все ждут, когда мы расстанемся.
– Ему он не нравится или что?
– Она.
– Что?
– Ему не нравится она, – говорит она, и я еле сдерживаю усмешку.
Я сочувствую ей, что родители не принимают ее отношения, но вынужден признать, что мне становится легче.
Глава 32
Лэндон объясняет, что их квартира очень близко к кампусу и до университета нетрудно дойти пешком. Не нужно ездить, и ему даже не придется каждый день спускаться в метро.
– Я очень рада, что вы не будете садиться за руль в этом огромном городе. Слава богу, – говорит Карен, положив руку на плечо сыну.
Он качает головой.
– Я прекрасно вожу, лучше Тессы, – дразнится он.
– Я не так уж плохо вожу, лучше, чем Хардин, – отвечаю я.
– Нашла чем хвастаться! – смеется Лэндон.
– Я беспокоюсь не о ваших водительских навыках, а об этих сумасшедших таксистах! – кудахчет Карен, как наседка.
Хватаю с подноса печенье и снова оглядываюсь на входную дверь. Я постоянно смотрю на нее в ожидании Хардина. Моя злость медленно улетучивается, с каждой убегающей минутой.
– Хорошо, спасибо, что дала знать. Завтра увидимся, – говорит Кен кому-то по телефону, заходя к нам на кухню.
– Кто это был?
– Макс. Хардин у него дома с Лилиан, – говорит он, и мой желудок сжимается.
– Лилиан? – Я не могу удержаться от вопроса.
– Дочь Макса. Примерно твоего возраста.
Зачем Хардин пошел к соседям и их дочери? Он ее знает? Неужели он с ней встречался?
– Уверен, он скоро вернется.
Кен хмурится. Ловлю его взгляд и понимаю, что он заранее не подумал о моей реакции. И то, что ему становится неловко, заставляет меня чувствовать себя еще более неловко.
– Да. – Я вздыхаю, вставая с табурета. – Я просто… Я собираюсь ложиться, – говорю я, пытаясь держать себя в руках.
Чувствую, что меня захлестывает злость и нужно уйти раньше, чем она вырвется наружу.
– Я пойду с тобой, – предлагает Лэндон.
– Нет, все нормально, правда. Мы очень рано встали, был насыщенный день, и уже поздно, – уверяю я, и Лэндон кивает, хотя уверена, что он на это не купился.
У лестницы слышу, как он произносит:
– Он полный идиот.
Да, Лэндон. Так и есть.
Перед тем как подойти к шкафу и переодеться в пижаму, закрываю балконную дверь. Мысли так бурлят, что трудно сосредоточиться на одежде. Кроме одежды Хардина, ничего не попадается, но не хочу надевать его белую футболку. Мне нужно найти, в чем спать, среди своей дурацкой одежды. Порывшись в ящике, сдаюсь, решаю спать в тех шортах и футболке, которые на мне, и ложусь.
Кто эта таинственная девушка, с которой сейчас Хардин? Как ни странно, я больше расстраиваюсь из-за квартиры в Сиэтле, чем из-за нее. Если он хочет поставить наши отношения под угрозу, обманывая меня, это его выбор. Да, это то, что разрывает оставшуюся меня на куски, и не думаю, что когда-нибудь смогу восстановиться, но я не собираюсь зацикливаться на этом.
Не могу себе представить. Не верю, что он действительно мне изменяет. Несмотря на все то, что он совершил в прошлом, я просто не могу себе этого представить. Не после его татуировки и не после того, как он вымаливал прощение, стоя на коленях. Да, он изводит меня контролем и слишком деспотичен, кроме того, он не понимает, когда следует прекратить вмешиваться в мою жизнь, но он скорее хочет удержать меня рядом с собой, а не попытаться обманом сбежать.
Даже спустя час после того, как я, уставившись в потолок, считаю трещины в досках крыши, во мне пульсирует обида на Хардина. Не знаю, в состоянии ли я говорить с ним, но я знаю, что не в состоянии заснуть, пока не услышу, что он вернулся. Чем дольше его нет, тем больше я себя накручиваю. Не могу не видеть в наших отношениях двойные стандарты: если бы я была где-то с парнем, а Хардин не знал, где я, он, наверное, попытался бы поджечь лес вокруг. Это нелепо, смешно, но мне не до смеха. Я снова закрываю глаза, мысленно призывая сон.