Иэн Сент-Джеймс - Заложники удачи
Они всегда были подругами, хорошими подругами. Когда они что-нибудь одобряли, они выпячивали губы и цокали языками, а когда сочувствовали, грустно щебетали. Они всегда были сочувствующими, добрыми и заботливыми, какими могут быть лишь настоящие подруги. С этого начиналось. Потом, когда они проходили за свой столик, они обсуждали свои проблемы так тщательно, как будто они были сыщиками и искали какую-нибудь разгадку.
– Знаете ли, у Тодда есть некоторые основания, – Софи вытерла рот салфеткой. – Теперь я вспоминаю. Ты всегда бесилась при любом воспоминании о твоем отце.
– Ты бы тоже взбесилась, если бы у тебя был такой отец. Он лжец и подонок. Ему совершенно нельзя доверять.
– Мужчинам вообще нельзя доверять, – сухо произнесла Глория.
– Но Тодди не такой, – с жаром возразила Катрина. – Они совсем разные. Я даже не представляю, о чем бы они могли разговаривать.
– Должно быть, о тебе. Это ты была причиной их сближения, – сказала Софи.
– Единственное, чего я не понимаю, это то, что Тодди отказался идти к Миддлтонам еще до того, как вы поссорились. Он решил это заранее. Или я что-нибудь неправильно поняла?
– Да нет, ты поняла все правильно.
– Вот то-то и оно. – Глория вздохнула и выпятила нижнюю губу. – А я-то думала, что я ему нравлюсь.
– Разумеется, ты ему нравишься. Ты тут ни при чем… просто он вернулся домой в ужасном настроении, только и всего.
Софи и Глория обменялись понимающими взглядами. Софи откашлялась, стараясь как можно осторожнее подбирать слова.
– Видишь ли, – сказала она с сомнением. – Я еще раньше заметила, что что-то неладно. Вы с Тодди, кажется, в последнее время немного охладели друг к другу.
– Вот именно, – поддакнула Глория. – Я помню, раньше вы болтали друг с другом так, что слова нельзя было вставить. Рты не закрывали. На нас уже не обращали внимания, как будто нас не существовало…
– Ерунда, – прервала ее Катрина.
– Нет, не ерунда, – возразила София. – Так оно и было.
Катрина уставилась на нее.
– Мы все такие же. Разве что, может быть, немного постарели…
– Вот как? – прервала ее Глория. – Может быть. Ну, а как у вас с сексом?
Катрина почувствовала, как краска приливает у нее к щекам.
– Это не твое дело. Глория не смутилась.
– Хорошо, можешь не говорить нам, может быть, тема слишком личная, чтобы обсуждать ее, но…
– Спасибо, все нормально.
– Нормально? Что это за слово, нормально?
– Ты, может быть, скажешь, что мы суемся не в свое дело, – сказала Софи. – Но мы о тебе беспокоимся. Точнее, о вас двоих. О Тодди тоже. Что-то явно не так…
– Все в порядке. Он только пришел домой в плохом настроении, только и всего.
– В таком случае, – сказала Софи, едва заметно пожав плечами, – остается только один вопрос.
Катрина посмотрела на нее раздумывающе.
– Кто она? – произнесла Глория.
– Ты о ком? – Глаза Катрины округлились.
– О женщине. Непременно должна быть какая-то женщина. Тодди не стал бы ни с того ни с сего так себя вести, не тот он человек.
– Да нет же, – Катрина покачала головой. – Нет никакой женщины. Если бы была, то я бы знала. Он много работает, сильно понервничал, только и всего. Дела у него сейчас идут не очень хорошо. Этот спад производства…
– Про спад мы отлично знаем, – перебила ее Софи. – И мы отлично знаем Тодди. Добрый, сердечный, отзывчивый. Мы его очень любим. Но когда этот добрый, сердечный, отзывчивый человек все больше и больше времени проводит в офисе, а потом взрывается по такому ничтожному поводу, как поход в гости…
– Я не верю, – резко сказала Катрина. – Тодди не такой человек.
– Милочка, все мужчины одинаковы, – со вздохом резюмировала Глория.
– Но я бы знала.
– Как ты знала о том, что он встречается с твоим отцом?
Когда они сели за стол, Катрина не чувствовала себя голодной. Но теперь у нее вдруг появился аппетит. Бросив на Софи быстрый взгляд, она взялась за нож и вилку.
– Дорогая, смирись с этим, – произнесла Софи. – Ты уже получила свое. Давно вы женаты?
– Десять лет. – Отодвинув тарелку, Катрина повернулась на стуле, ища Пьера. – Десять лет и пять месяцев.
– Неужели уже десять лет? – удивленно спросила Глория. – Немалый срок. Мужчины устают от одного и того же, день за днем… Они начинают думать, что они заслуживают некоторого разнообразия, хотят снова ощутить весну жизни…
– Сколько лет Тодди? – спросила Софи.
– Сорок пять, – рассеянно ответила Катрина, увидев Пьера.
– Пожалуйста, Пьер, еще одну «Кровавую Мэри». – Она поглядела на подруг. – Вы будете?
Глория и Софи мрачно покачали головами. Пьер посмотрел в тарелку Катрины.
– Мадам не понравился сегодняшний ужин?
– Скорее, я хочу выпить.
Софи посмотрела на Пьера.
– Сорок пять – опасный возраст. Мужская менопауза и все такое.
– Заткнись, – вспыхнула Катрина. – Тебе хорошо шутить…
– Успокойся, – мягко проговорила Глория. – Что-то не так. Ты сама в этом призналась. Тодди как-то странно себя ведет. Мы спрашиваем, в чем причина. Только и всего.
Я хочу сказать, что вчера вечером все получилось ни с того ни с сего, не так ли? Я готова поспорить, что ты занималась хозяйством как обычно, как всегда, когда он приходит домой…
– Ты слишком его балуешь, Катрина, ты сама это знаешь. Я тебе еще раньше говорила. – Софи определенно считала, что мужчины должны баловать ее, но ни в коем случае не наоборот. И, как правило, именно так и было.
Катрина открыла сумочку, достала сигареты и стала искать свою маленькую золотую зажигалку, когда подошел Пьер.
– Разрешите, мадам. – Он помог ей прикурить, поставил перед ней бокал «Кровавой Мэри» и убрал тарелки со стола.
Софи увидела, с каким нетерпением Катрина потянулась за своим бокалом.
– Дорогая, не увлекайся, – произнесла она тоном больничной сестры. – Мы и так все время пьем в последние дни.
– Да здесь почти один томатный сок, – пробормотала Катрина. Нервы ее были напряжены. Она ожидала ощутить вкус водки.
– Может быть, – задумчиво произнесла Софи, – но, по-моему, ты выпила два бокала перед обедом, затем вино во время обеда и еще бренди после. А потом ты заснуть не сможешь. Я права?
– Все это даром не проходит, дорогая. Буду с тобой откровенна. – Глория посмотрела на Катрину прищуренными глазами. – Надо признаться, у тебя немножко растолстели верхние части рук. Набрать вес легко, а потом сам дьявол не поможет его сбросить. А ты всегда была довольно крупной.
– Я не толстая, – резко возразила Катрина, а сама пощупала свои руки. – Меня нельзя назвать толстой.
– Никто не говорит, что ты толстая. Но в твои годы лучше за этим последить.
