Донна Кауфман - Буря в раю
Он был обнажен до пояса, и на загорелой груди, покрытой золотистыми курчавыми волосами, блестели капельки пота. Выцветшие джинсы плотно облегали бедра. Эйприл видела, как вздымается его грудь, как бьется голубая жилка на горле… Она видела все.
Две недели она мечтала о том, как Джек вернется к ней. Как он будет выглядеть, во что будет одет, что скажет он, что – она… Но теперь, когда это случилось, все заготовленные слова вылетели у Эйприл из головы. Она сказала первое, что пришло в голову:
– Ты по-прежнему ездишь на джипе?
Знакомая скупая улыбка тронула уголки его губ:
– А на чем еще прикажешь сюда добираться? Впрочем, на этот раз я направляюсь к главным воротам.
Он замолчал и уставился на нее – и Эйприл вдруг почувствовала себя совершенно раздетой. Как ни странно, это ее совершенно не смутило: напротив, она вновь обрела силу двигаться и сделала несколько шагов ему навстречу.
– Оставь машину здесь, я пришлю за ней обслугу.
– Ты, похоже, так ничему и не научилась. – Он открыл заднюю дверцу машины и достал с сиденья знакомую ковровую сумку и неизменный серебристый кофр. – Машину я оставлю, но…
– Но никто не посмеет прикоснуться к твоей камере, – закончила Эйприл. – Как видишь, я все-таки кое-чему научилась!
– Отлично.
Что-то в его тоне вдруг испугало Эйприл. Она остановилась в нескольких футах от него, старательно восстанавливая мысленные барьеры. Кто знает, зачем он приехал и чего хочет? Второго разочарования она просто не переживет.
– Что ты здесь делаешь?
– Официально – собираю материал для углубленного исследования индейской культуры и разрушающего влияния на нее европейской цивилизации.
Эйприл широко раскрыла глаза:
– Очень интересно… но это, кажется, не совсем твоя тема.
– Может быть. Но ты тогда, в Оахаке, всерьез заинтересовала меня проблемами индейцев. Я стал искать спонсора и нашел одного парня, который решил, что проект стоящий.
Эйприл невольно улыбнулась:
– Такие исследования обычно не имеют коммерческого успеха. Боюсь, чтобы убедить его, тебе пришлось пустить в ход все свое обаяние.
– А что, если я скажу, что оплатил все расходы из своего кармана? – серьезно спросил Джек.
Эйприл осторожно подняла глаза, но лицо Джека было абсолютно непроницаемо.
– Я отвечу, что это замечательно и что твой проект непременно окупится. Хотя, возможно, займет немало времени.
– Хм… «Окупится» – это очень точно сказано. И насчет времени – в точку. – Он сделал шаг вперед, не переставая сверлить ее сверкающими зелеными глазами. – Будем считать, что о погоде мы поговорили. Хочешь знать, зачем я приехал на самом деле?
Холодный страх полоснул Эйприл. Что, если она ошиблась, неправильно истолковала его намерения?
– Тебе нужно холодное пиво, горячий душ и два дня спокойного сна? – спросила она, растягивая губы в неуверенную улыбку.
– И это тоже. Но не на первом месте.
– Что же… – Джек сделал еще шаг вперед. – Что же у тебя на первом месте?
– Ты. В моих объятиях. Желательно в постели. На несколько часов. Или дней. Сколько тебе нужно, чтобы снова поверить в меня? Эйприл, я хочу остаться с тобой. В тот самый миг, когда ты дотронулась до моей руки и предложила помочь, я стал твоим. Сразу и навсегда. – Он протянул руку и дотронулся до ее пылающей щеки. – Ты все еще хочешь меня, mi tesoro?
На глазах Эйприл выступили слезы.
– Ты уверен, Джек? Уверен, что хочешь именно этого?
– Никогда в жизни ничего я не хотел так, как тебя. – Он поцеловал ее сперва в один, затем в другой блестящий от непролитых слез глаз. – Я люблю тебя, Эйприл Мария Морган де ла Торре.
Всхлипнув, Эйприл бросилась к нему на шею.
– Я знала, что напрасно сомневалась в тебе… – задыхаясь от счастья, начала она.
– Не надо, Эйприл. Все хорошо. Ты должна была победить свой страх сама. – Она подняла голову, и взгляды их встретились. – Хотя не стану лгать: мне было больно. Чертовски больно.
– Поэтому ты оставил письмо?
– Я хотел забыть обо всем. И о тебе, и об этой проклятой истории. Но я ошибся. Забыть о тебе невозможно.
– Ты был прав. – Эйприл смахнула слезы с глаз. – Мне помогла решиться твоя вера… и еще то, что писал Франклин в этом письме.
– Какая разница, отчего и почему? Главное, что ты все-таки решилась! Я так гордился тобой! Представляю, чего тебе это стоило, но ты держалась так спокойно, твердо…
– Так ты видел интервью? – спросила Эйприл, радостная и гордая от его похвалы. Что-то в глазах Джека насторожило ее… и в следующий миг ее осенило: – Ты был там! В то утро, на студии!
– Да.
– Я знала! Может быть, это сумасшествие, но в какой-то миг я почувствовала, что ты там! Я могла бы поклясться, что видела тебя, но ты…
– Нет, это не сумасшествие. Ты смотрела прямо на меня. Со мной чуть сердечный приступ не случился!
Эйприл вдруг напряглась в его руках, и Джек немедленно разжал объятия.
– Тебя что-то беспокоит? Спроси, и я отвечу.
– Ты не пришел ко мне, не позвонил, не сказал ни слова. Я думала, что мы… что между нами все кончено. Почему ты не появился? Даже не попытался со мной поговорить?
– Потому же, почему в тот черный день позволил тебе уйти. Я испугался своего влечения к работе. После Оахаки мне казалось, что с этой стороной моей жизни покончено. Тогда, на обратной дороге, я твердо решил уйти из газеты, поселиться здесь и заняться индейцами. Но, когда на свет снова всплыла эта история, я понял, что не смогу ни есть, ни спать, пока не прижму Маркхема к стенке… и испугался. Какое право я имел что-то требовать от тебя, если сам не знал, что буду делать завтра?
– Значит, вернувшись в Лос-Анджелес, ты начал работать над этим материалом?
– Не покладая рук. Словно одержимый. – Он снова прижал ее к себе. – Я хотел быть уверен, что на раз этот ублюдок заплатит за свои преступления – если не тюрьмой, то хотя бы карьерой и добрым именем. Хотел быть уверен, что твое имя больше не всплывет на страницах газет, а если и всплывет, никто не посмеет его порочить.
– Но как оно могло не всплыть… – Эйприл вздернула голову. – Это ты разыскал Френни? Ты уговорил ее выступить по телевизору?
– Да, я нашел ее как раз накануне твоего интервью. Только сначала собирался напечатать материал в газете, а не везти ее на телевидение.
– А как ты узнал?..
– Мне позвонил твой отец. Сказал, что, по его мнению, я должен об этом знать. – Джек нежно провел пальцем по ее щеке. – Ты рассказывала ему обо мне?
– Я не просила его звонить, если ты это имеешь в виду.
– Это я понимаю. Ну что, вы с ним помирились? Ты рада, что сделала первый шаг?
– Помирились, пожалуй, слишком громко сказано. Скорее, начали возводить мост, разрушенный десять лет назад. Он обещал приехать погостить в «Уголок». Кстати, я как раз шла на почту: папа говорил, что пришлет мне газеты.
