Елена Гайворонская - Тет-а-тет
– Я тебя не понимаю… – растерянно заморгал глазами Максим.
Я работала на Сергея Сергеевича, – объявила Ирина. – Выполняла разные поручения. Встретиться с кем-нибудь, оказаться в нужное время в нужном месте. Ну, сам понимаешь, чего не выведает мужчина, легко разузнает красивая женщина… – Ирина сделала паузу, снова нервно затянулась. – Однажды мне сказали, что надо увлечь одного нужного парня, что я – его типаж, рассказали в двух словах о тебе, показали фото. Ты был хорошим агентом, они не хотели тебя терять, но боялись, что ты наделаешь глупостей – запьешь, подсядешь на таблетки или еще что-нибудь вытворишь… Ты мне понравился и на фотографии, и при встрече. А потом как-то случилось, что я и вправду на тебя запала, влюбилась, как девчонка. Я знала, что ты не забыл ту девушку, Евгению, но видела, что и ко мне ты не равнодушен. Я подумала: время лечит любые раны, у нас получится… Ирина ткнула окурком в пепельницу и улыбнулась одними губами. В ней уже не было ничего от привычной глупенькой сорокалетней Барби. Перед Максимом стояла женщина с грустными глазами, утомленная горьким опытом утраченных надежд и разочарований.
– Вот так, дорогой. Ты думал, что я ничего про тебя не знаю, а мне достаточно было только пожелать, чтобы узнать каждый твой шаг. Только я этого не делала и старалась не замечать твоих измен, потому что мне было слишком больно. Да и сама я не была святой. Но я любила тебя и, как говорил классик, была рада обманываться ради детей и ради себя. Но всему есть предел…
Максим ошеломленно разглядывал Ирину, ему казалось, что он видел ее впервые. Отчасти так оно и было. Женщина, с которой он прожил почти половину жизни, мать его детей, изученная им вдоль и поперек, как зачитанная книга, оказалась вдруг самой что ни на есть таинственной незнакомкой.
– Ну и дела… – криво усмехнулся он, когда снова обрел дар речи. – Выходит, я женился на девушке по вызову? Впрочем, как я могу тебя осуждать… Я и сам начинал как местный стукачок… И часто ты выполняла поручения, когда мы были женаты?
– Бывало, – задумчиво кивнула Ирина. – Пока ты не стал заметной фигурой и я соответственно тоже. А в нашем деле было важно не светиться, сам знаешь.
– На меня ты тоже стучала? – полюбопытствовал он.
– Я не настолько аморальна, – оскорбилась жена. – Да и они не настолько глупы, чтобы требовать от меня такое.
Максим открыл бар, достал коньяк, предложил Ирине выпить. Жена не отказалась. Они молча выпили по рюмке, сумбур в голове Максима стал немного проясняться, раскладываться по полочкам.
– Знаешь, Ира, – медленно выговорил он, – я хочу сказать, что у нас действительно все получилось. И я очень тебе благодарен за то, что ты тогда вернула меня к жизни. За наших детей, за годы, прожитые вместе… Самые лучшие отношения порой выдыхаются со временем, страсть проходит, любовь угасает. Ты подарила мне немало светлых прекрасных мгновений. Видит Бог, я никогда не хотел причинять тебе боль. Прости, что не был тебе хорошим мужем. Конечно, ты заслуживаешь счастья. Про деньги можешь не беспокоиться – ты и дети не будете ни в чем нуждаться. Если хочешь, я куплю вам дом в Подмосковье, так я смогу видеть детей чаще.
– Ты старался, я знаю, – печально проговорила Ирина. – Идеальных мужчин не бывает. И безгрешных тоже. Как, впрочем, и женщин.
– Сейчас я понял, что не бывает женщин без тайн. – Максим провел ладонью по лицу, словно стирал паутину прошлого, и покачал головой, все еще изумляясь.
– Пойду посижу еще в ресторане? – видимо, по привычке спросила Ирина, хотя теперь ей было ни к чему согласие Максима.
– Конечно, – кивнул Максим и, не удержавшись, добавил: – Кажется, ты нашла себе компанию.
Губы Ирины сложились в мечтательную полуулыбку, напряженные морщинки на лбу слегка разгладились. В глазах мелькнуло некоторое оживление.
– Любой женщине приятно внимание, – призналась она. – Особенно если это внимание интересного мужчины. Знаешь, я могу понять, почему твоя девушка влюбилась в Антона. В нем есть харизма. Представляю, каким он был в молодости.
Максим промолчал. Ему не хватало только обсуждения достоинств бывшего мужа Евгении с Ириной!
– Ну, прощай! – Ирина задержалась на пороге, послала Максиму воздушный поцелуй, улыбнулась и вмиг из усталой расстроенной женщины преобразилась в жизнерадостную обольстительную красотку. – Чао, дорогой, – проворковала она и исчезла за дверью.
Максим с удивленной улыбкой покачал головой. Как он недооценивал Ирину! Можно познать все на свете – политику, финансы, власть, но женщину постичь невозможно!
***Максим снял трубку телефонного аппарата, стоявшего тут же на тумбочке, без особой надежды набрал номер. Вдруг услышал тихое «алло», от которого трепыхнулось и защемило в груди.
– Здравствуй, любимая, – сказал Максим. – Пожалуйста, не клади трубку.
Евгения не ответила. Но трубку не бросила.
– Я ужасно скучаю по тебе. Просто места себе не нахожу. Мы с Ириной решили расстаться. Полюбовно.
Прерывистый вздох, похожий на всхлип. Или ему послышалось это сквозь расстояние?
– Скажи что-нибудь, – попросил Максим.
– У меня открытие выставки в субботу, – дрожащим голосом проговорила Евгения. – Ты не успеешь…
– Успею! Я обязательно буду! – радостно пообещал он. – Я так скучаю по тебе, Женька…
– До свидания, – быстро сказала Евгения, и связь прервалась…
Максим еще некоторое время бережно вертел в руках трубку, точно она хранила теплое дыхание женщины на том конце провода.
***Пока Максима не было, в Москву пришла весна. Лютые морозы уступили место легкой влажной прохладце. По-весеннему припекало солнце, орали как оглашенные перезимовавшие воробьи, ободранные коты вылезли из подвалов и колодцев, ласково жмурились, подставляя теплым лучам полосатые бока. Даже шины шаркали как-то иначе о прогретый мокрый асфальт, весело чиркали металлическими шипами, оставляя неровный, как застежка-«молния», след. Только водителя Вадима наступление весны не порадовало: на капот его личной «десятки» упала сосулька и протаранила нежную российскую жестянку, о чем шофер расстроенно поведал боссу. Максим пребывал в отличном весеннем настроении и хотел, чтобы было радостно всем вокруг. Поэтому он без разговоров отсчитал Вадиму сумму, с лихвой окупавшую ремонт. Смущенный Вадим долго отнекивался, и Максиму пришлось на него прикрикнуть: «Бери, пока дают!» и засунуть деньги водителю в карман, после чего тот принялся подпевать Шакире, так безбожно фальшивя, что Максим готов был заплатить еще столько же, лишь бы Вадим замолчал.
Ленинградка, как всегда, представляла собой гигантскую пробку. Пробка была хронической, всеобъемлющей – и грозилась перерасти в стихийное бедствие. Максим обеспокоенно поглядывал на часы, жалел, что не обзавелся мигалкой и сиреной. В какой-то момент ему все надоело, он попросил Вадима тормознуть около сине-белой машины ГИБДД, объяснил скучающим стражам дорожного порядка, что очень торопится, подкрепил слова несколькими еврокупюрами. Через пару секунд гаишный эскорт понесся по резервной полосе, мигая и завывая, а позади него спешил к новой жизни БМВ Максима.
