Джессика Гилмор - Абсолютная вера в любовь
– Встаньте! Гости уже приглашены.
– Точно.
– Непростительно, если труды моей мамы пропадут впустую.
– Совершенно недопустимо.
– А увидеть маму с соломкой в виде пениса – это зрелище, которое нельзя пропустить.
– Ну, лично я прожил бы без этого, моя любовь. Но взглянем на все шире и не будем придираться.
– Повтори это снова.
– Не будем придираться?
– Нет, то, как ты меня назвал.
– Моя любовь. – Сердце готово было разорваться в груди, когда он склонил голову, готовый соединиться с ней в поцелуе. – Моя любовь.
Эпилог
Тотова, Дейзи-девчушка?
– Готова, папа.
– А я вот не готов. Я как-то не мог подумать, что так быстро наступит подобный момент, я так скоро поведу тебя к алтарю, вручу другому мужчине.
Вайолет закатила глаза.
– Папа, мы живем в двадцать первом веке. Теперь никто никого никому не вручает. Уж если кто и чувствует себя в этом доме, простите, замке, главой, так это Дейзи. Я здесь всего несколько часов, но уже успела заметить, что бедняга граф у нее под каблуком.
Дейзи показала ей язык.
– Как бы мне хотелось, чтобы у тебя было свадебное платье с оборками, – заметила Роуз.
Сестры выглядели потрясающе в шелковых платьях, выбранных для них Дейзи. Декольте в форме сердечка, мягко присборенный лиф белого цвета, расширяясь, переходил в желтую юбку длиной до колена. Ее собственное платье имел похожий лиф, но, в отличие от платьев сестер, плечи были скрыты кружевом, а юбка, начинаясь под грудью, доходила до самого пола.
– А еще, кажется, я сделала кольцо слишком большим для тебя.
Роуз кивнула на кольцо, украшающее левую руку Дейзи, перекрученную ленту желтого золота, украшенную лепестками из белого золота, чередующимися с маленькими вспыхивающими бриллиантами.
Дейзи улыбнулась, взглянув на кольцо.
– Думаю, ты никогда не создавала ничего столь прекрасного, Роуз. Как тебе удалось? Я так тебе благодарна!
– Похоже, оно будет гармонировать со свадебным венком. – В глазах сестры засияла неподдельная гордость. – Ты очаровательно выглядишь, Дейзи.
– Как думаешь, Себ сможет тебя узнать без твоей обычной шляпки? – Вайолет поправила выбившийся непослушный локон в прическе Дейзи и несколько цветков, приколотых к прическе. – Вот так будет отлично.
– Ты выбрала удачное платье, – заметила Роуз, оглядывая ее с ног до головы. – В нем грудь кажется несколько больше, хотя в остальном на беременность не похоже.
– У меня еще ничего не заметно! – Дейзи все еще не могла говорить о беременности так, чтобы не заливаться краской. Она обо всем рассказала матери и сестрам во время девичника, Роуз участвовала в разговоре по скайпу. Все восприняли новость с восхищением. Дейзи была рада, что ей не пришлось никому лгать, ведь она выходит замуж не только потому, что ожидает появления малыша. Этот брак должен состояться потому, что они с Себом сердцем принадлежат друг другу. Вот так все стало просто и прекрасно.
Себ полагал, что будет очень нервничать. Ему не раз приходилось выступать на публике, но здесь он весь на виду, такой, как есть, в этом фраке и желтом галстуке, готовый дать обет верности на всю жизнь женщине, которую так любит.
Он спрятал подальше кривоватую улыбку. Ну вот, он уже мыслит ее категориями!
Шерри сидела впереди, как всегда блистательная в своем наряде из чего-то плотного и структурированного. Себ совсем мало понимал в моде, но готов был поклясться, что это наверняка настолько дорого, что простым смертным не стоит об этом даже помышлять.
Гул голосов стих, стоило оркестру заиграть мелодию одной из самых знаменитых композиций Рика, песню, сочиненную вскоре после того, как Дейзи появилась на свет. Знакомые аккорды в этот момент казались еще более проникновенными, в особенности когда звучание скрипки вплелось в вокальную партию, воспарившую ввысь.
А потом сердце Себа замерло при появлении Дейзи. Она была вся белоснежная, за исключением рдеющей помады и букетика маргариток. Эти сияющие глаза и трепетная улыбка на губах! Его нареченная, его невеста, мать его будущего ребенка.
Еще два месяца назад он боролся с одиночеством. Теперь у него есть семья, надежды, радость. В его руках будущее!
Себ лишь улыбнулся, когда откуда-то из глубины зала блеснула вспышка камеры. Пусть снимают, печатают снимки в газетах везде и повсюду. Он самый счастливый из всех смертных и хочет, чтобы о его счастье узнал весь мир.
