Джессика Гилмор - Абсолютная вера в любовь
– Спасибо, папа.
Пока она ела, отец молчал, бренча на гитаре какие-то аккорды. Когда-то Дейзи сводила с ума его неспособность сидеть спокойно, но теперь она принимала отца таким, какой он есть. Это его подушка безопасности, как для нее камера.
– Прикинь, я бы мог спеть это, вместо того чтобы произносить речь.
К чему лгать, она собирается вернуться к положению дочери, проблемной зоне крушений и ошибок. Может, так ей и надо и следует это принять. Она обязана с этим свыкнуться. Она устала все брать на себя, отгораживаться от семьи, всегда быть сильной и независимой в глазах дорогих ей людей. Возможно, именно это и означает «повзрослеть». Не закрываться от всех, а знать, когда обратиться за помощью. День, когда Себ помогал ей на съемках свадьбы, оказался самым лучшим в ее взрослой жизни. Она была так близка к тому, чтобы надеяться и рассчитывать на него.
Желудок напряженно свело, стоило подумать о том, что нужно сказать все как есть. Подходящих слов не находилось. Значит, только факты. Дейзи взглянула на отца, собираясь с духом.
– Я беременна. Папа, я беременна и не знаю, что делать.
Отец ответил не сразу. Осторожно отложил инструмент. Выражение лица изменилось. Он притянул дочь к себе, обняв так, словно больше никуда не отпустит от себя. Дейзи прильнула к отцу и, наконец, перестала бороться с подступающими слезами, пробежавшей дрожью и рыданиями, которые рвались из глубины души.
– Все хорошо, Дейзи-девчушка, – рокотал отец, – все хорошо.
Сильные порывистые рыдания затихли, сменившись всхлипываниями. Какое облегчение, что больше не нужно храбриться и делать вид, будто все замечательно. Отец рядом. Поставил перед ней стакан воды и положил несколько носовых платков.
– Погоди-ка, если жизнь со стаей женщин и научила меня чему-то, так это тому, что для подобных ситуаций существует безотказное лекарство. – Он извлек из морозилки пинту мороженого. – Вот, это тебе, Дейзи-девчушка. Вперед!
И ни слова о главном.
– Я так понимаю, это не было запланировано?
– Нет.
– Как давно вы знакомы?
Краска залила ее щеки.
– Месяц. А Себу рассказала три недели назад.
– Так вот почему вы решили пожениться?
– Это все из-за Хоуксли и титула. Если ребенок не будет законным…
– А ты его любишь, Дейзи-девчушка?
Она что? Себ ей нравился временами. Хотела его, конечно. Боже, у него волосы спадают на лоб, более длинные и растрепанные, чем принято. Ясные зеленые глаза темнеют от эмоций. Его гибкость и сила. Неожиданно для кабинетного ученого. Он ее слушал, спрашивал, уважал, заставлял почувствовать, какой вклад она вносит. Сегодня все это закончилось. Она понимала, что ему хотелось добиться совершенства во всем, при этом всегда оставаться в тени из страха осуждения.
– Это вовсе не сложный вопрос, Дейзи-девчушка. Если ты что-то знаешь, значит, знаешь.
– Да, люблю. Только он не любит меня, поэтому я не знаю, как быть. Смогу ли я выйти за него, сказать эти слова тому, кто не хочет их слышать. Сможет ли он сказать их мне, не вкладывая никакого смысла? – Сейчас Дейзи это поняла с необычайной ясностью. Она готова была лгать всем, но не смогла бы вынести лжи от него.
– Любовь так много для тебя значит?
Что хуже, лишить свое дитя наследства или воспитывать его в семье, где нет равенства и счастья?
– Передо мной ваш пример. Конечно, очень много. Мне хотелось бы мужа, который будет смотреть на меня так, как ты смотришь на маму. Но дело не только во мне, все гораздо сложнее. Ой, папа, что же мне делать?
– Это касается только вас, Дейзи-девчушка. И вам решать. Но мы все на твоей стороне в любом случае. Помни об этом, дорогая. Я знаю, как ты независима, но помни: мы с тобой. Ты не одинока.
Одиночество за столько лет стало верным другом, Дейзи едва ли обратила внимание на то, как и когда оно ушло, а теперь вернулось; она почувствовала его тяжесть сильнее, чем когда-либо прежде.
Шерри внедряла желто-белые элементы повсюду, от полотенец для гостей до флажков, уже развешенных в шатре. Все это походило на жизнь внутри гигантского яйца. Повсюду, кроме комнат, над которыми работала Дейзи. Она не давала матери вмешиваться, сохраняя индивидуальность и приватность. Создавая семейное гнездо.
Его горло сжалось. Их семейное гнездо.
Себ любил это время года, ему нравилось наблюдать, как расцветает природа, стряхивая аскезу зимы. В Оксфорде все не так очевидно, как в Хоуксли, где каждый день происходит что-то новое. Оксфорд долго оставался единственным фокусом внимания и целью. Преуспеть в своей области. Ну вот, он практически этого добился. Однако это перестало казаться таким уж важным и превратилось, скорее, в прошлую мечту, чем в сегодняшнюю страсть. Исследования? Да. Всматриваться в прошлое, чувствовать, как оно оживает, отдавать его на суд современной аудитории. К этому не тянуло возвращаться. Сейчас он дома и не должен находиться в одиночестве. Он и так слишком долго был один.
Сердце болезненно сжалось.
А она уже не вернется? Как это объяснить ее матери? Гостям, которые уже съезжались в деревню и соседние отели? Если свадьба отменится, то реакция прессы вполне предсказуема. Из небытия всплывет каждая скандальная деталь брака его родителей. Обычное отвращение подступило к сердцу, лоб покрылся бисеринками пота. Но нет, тут кроется другое. Мысль о том, что Дейзи не будет рядом. Он медленно брел к замку, не замечая, как весеннее солнце согревает плечи. Свадьбы не будет. Дело не в том, что ему вообще никогда не хотелось устраивать грандиозные и эффектные праздники. Это компромисс, на который пришлось пойти ради ребенка, не так ли? Или не только из-за него?
Он нисколько не колебался, стоило только взглянуть в лицо Дейзи, когда она читала длиннющий список имен, именно тогда он понял, что не сможет отказать ей в свадьбе мечты. А другая часть правды в том, что он вообще не может отказать ей ни в чем. Только Дейзи не спешила соглашаться принимать от него что-либо. Слишком горда. Трудолюбива, честна, склонна преуменьшать собственные достоинства, позволяя остальным недооценивать себя. Она старалась спрятаться за красной помадой, причудливым стилем и камерой. А каких усилий ей стоило сложить эту презентацию в единое целое, продемонстрировать свою работу. А он оттолкнул ее помощь. Стыд окатил его горячей мощной волной. Он не захотел выслушать, не смог принять мысли о том, что свежий взгляд способен заметить то, что проглядел он. Не пожелал признать ошибку. А Дейзи права, перемены, причем срочные, необходимы. Начинать следует с недвижимости.
Больше всего хотелось прыгнуть в машину, найти Дейзи, попросить прощения. Но прежде нужно провести первоочередные изменения. Только так можно доказать серьезность своих намерений. Показать, что на самом деле он все услышал, ее работа не напрасна. Он оценил ее.
