Филип Шелби - Мечтатели
– Как ты думаешь, что происходит с ними сейчас? На следующей неделе Роза обнаружила ответ на этот вопрос на первой полосе журнала «Кью»: там сообщалось о забастовке. А через день служащие «Глобал Энтерпрайсиз» по всей стране начали покидать свои рабочие места.
– Как ты мог опубликовать такую безответственную статью? – бушевала Роза. – Ведь это же, черт возьми, самое что ни на есть подстрекательство к забастовке!
Монк встал и закрыл дверь своего кабинета.
– Я не единственный, кто причастен к этому, Роза, – заметил он. – Все дело в тебе. Я только сообщаю новость.
– Не запутывай вопрос! – отрезала Роза. – Твоя статья была провокационной!
– Роза, на самом деле спровоцировала все ты сама. Своим отношением к машинистам, грузчикам, упаковщикам, клеркам и всем, кто выполняет тяжелую работу в твоей компании. Ты уже давно должна была это предвидеть.
Монк откинулся на своем стуле, балансируя на нем, как обычно, с риском упасть. Он не видел Розу уже долгие месяцы, но, едва влетев в его кабинет, она снова без остатка завладела его сердцем. С каждым уходящим в прошлое годом, с каждым новым испытанием, которое приходилось ей переживать, лишь ярче становился огонь, что сверкал в ее серых глазах и таился в ее румянце. Это действовало на Монка как некий гипноз, которому он и сейчас не мог противостоять.
– Что тебе нужно от меня, Роза?
– По крайней мере ты мог бы рассказать и о моей точке зрения.
– Знаешь, что это такое?
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату, красный от гнева, влетел Франклин.
– Что это, черт побери? – кричал он, размахивая перед сестрой листком бумаги.
Роза вырвала его у него из рук.
– Во всяком случае, здесь мы это обсуждать не будем.
– Ты хочешь, чтобы публика узнала о твоей точке зрения? – не обращая на нее внимания, продолжал Франклин. – Отлично. Давай расскажем. – Он повернулся к Монку. – То, что моя сестра не хочет тебе показать – это докладная записка о договоре, который сна подписала с Артуром Гладстоном.
Монк вскочил со стула.
– Роза, ты шутишь?
Артур Гладстон был известнейшим в стране частным детективом. Вся страна слышала о его специальных командах по подавлению забастовок.
– Ну, если на то пошло, то мне не до шуток, черт побери! – крикнула Роза обоим.
– Неужели ты не хочешь хотя бы поговорить с нашими людьми? – умолял ее Франклин.
– Их мы уже загнали в угол, – отрезала Роза. – Если я поговорю с машинистами, следом за ними потянутся экспедиторы, которые будут стучаться в мою дверь. И конца этому не будет.
– О, конец будет. Кровавый!
– Ради Бога! – воскликнула Роза. – Вы что, не понимаете? Другие компании выжидают. Они полностью за меня, если я отступлю, их служащие тоже откажутся работать. Не успеем мы опомниться, как наступит хаос.
– Сколько, по-твоему, может продержаться «Глобал Энтерпрайсиз»?
– Столько, сколько понадобится, – жестко ответила Роза.
– Должен быть какой-то другой выход… – начал Франклин.
– Если уж ты так печешься об этих… большевистских агитаторах, почему бы тебе не пойти и не поговорить с ними? – оборвала его Роза.
– Может быть, именно так я и сделаю, – холодно ответил он.
– И напомни им, когда будешь с ними говорить, что на каждое вакантное место есть дюжина безработных. Пусть не думают, что мы без них не обойдемся!
Роза развернулась и вышла из кабинета, прошествовав в приемную мимо ошеломленных сотрудников «Кью».
– Знаешь, я должен буду написать о том, что ты рассказал, – произнес Монк.
– Мне все равно, – ответил Франклин. – Не верю, что Роза пойдет на такое. Эти люди ведь нам не враги!
– Тогда тебе лучше поговорить с ними. Кроме тебя, никто этого не сделает. Может быть, это ваш последний шанс предотвратить насилие.
Франклин закурил сигарету.
– Я никогда не просил ни о чем этом. Я никогда не хотел иметь этой проклятой доли в «Глобал».
Монк переживал за друга. Он хотел сказать Франклину, что не надо следовать представлениям других людей об ответственности и справедливости. К сожалению, в данном случае этим «другим человеком» была Роза Джефферсон.
– Хотел ты этого или нет, компания сейчас в ваших руках. Если что-нибудь случится, ты никогда себе этого не простишь.
Франклин взглянул на него.
– Если кто-либо пострадает, никто не дождется моего снисхождения.
Ожидая столкнуться с ожесточением и воинственностью рабочих «Глобал», Франклин готовился подойти к ним осторожно. Однако его встретили на удивление приветливо, и он вскоре обнаружил, что рабочие так же горячо стремятся излить ему свои обиды, как он сам – выслушать их.
В прокуренных залах, пакгаузах, в недрах гигантских сортировочных станций «Глобал» Франклину Джефферсону открылась другая часть жизни компании, казалось, на миллионы миль удаленная от главного управления фирмы на Нижнем Бродвее. Хотя Франклин знал, как низка заработная плата рабочих в промышленности, он и не подозревал, что ее едва хватало на жалкое существование. На самой нижней ступени стояли грузчики; некоторые из них получали всего по семнадцать долларов в месяц. Самые усердные зарабатывали меньше пятидесяти долларов. Машинисты приносили домой лишь девять сотен в год. К тому же обычным делом был пятнадцатичасовой рабочий день, причем людей заставляли выходить на работу и по праздникам, включая и одну субботу в каждый месяц.
Эти цифры ужаснули Франклина, но по-настоящему он их понял тогда, когда по требованию рабочих посетил их дома и увидел своими глазами, какую жизнь они могли устроить за эти гроши: шумные, перенаселенные квартиры, где целая семья ютилась в двух комнатах, а кухню и уборную делила еще с тремя семьями. Сердце его обливалось кровью при виде детей, одетых в лохмотья, и беременных жен рабочих, при свечах шьющих одежду на продажу.
– Разве вы не можете найти другую работу? – спросил он как-то у одного из машинистов.
Тот недоверчиво поглядел на него; затем, когда сообразил, что Франклин не шутит, горько рассмеялся.
– Вы что, не понимаете? Я, кроме как в поездах, ни в чем другом не смыслю. Когда мы нанимались сюда на работу, ваши люди сказали, что нам надо подписать бумагу: если мы работаем на «Глобал», то не можем уйти в другую компанию.
– Значит, вы не можете расторгнуть контракт с работодателем?
– Если вы имеете в виду, что я вместе с семьей принадлежу компании и должен работать на нее до конца дней, то так и есть.
Франклин просмотрел список претензий работников к трудовым соглашениям, которые они подписали, а также контракты рабочих со своими хозяевами в других фирмах той же отрасли. Вывод был однозначным: «Глобал Энтерпрайсиз» и другие транспортные компании держали своих рабочих в стальном кулаке. Убедившись в справедливости требований рабочих, Франклин составил список необходимых мер для их защиты.
