Мария Коваленко - Овертайм (СИ)
— Вот решил узнать, почему наш пресс-секретарь пропускает важные матчи, — он решил пока умолчать о деле.
— Я готовлю важную статью, а результат игры мне сообщит Дмитрий Иванович, — с напускным равнодушием ответила Настя. Признаваться, что на самом деле с замиранием сердца смотрела онлайн-трансляцию и волновалась за него, не стала. Ни к чему Андрею знать, какими проклятиями она осыпала его противника и как сдерживала себя на месте.
— То есть обычная занятость, и я не при чем?
— Конечно.
— Барская, твою ж мать… — Андрей стремительно поднялся и, перевесившись через стол, угрожающе навис над женщиной.
Настя не дернулась. Гордо вскинув подбородок, ответила взглядом на взгляд, уверенно и строго. Сама не понимая, как сильно его провоцирует.
— Что за выражения? И не стой у меня над душой.
Андрей сузил глаза и подвинулся еще ближе, окончательно забывая зачем пришел. Не стоило ей бросаться такими взглядами. Чем заканчивалось подобное, оба хорошо знали. Резко выбросив руку вперед, мужчина притянул женщину к себе за затылок и жадно поцеловал. Целовал так, словно имел на это полное право, настойчиво, страстно, мучительно, не давая возможности отвернуться. Наказывал горячими губами, сводил с ума языком. Настя не отвечала, упрямо сопротивлялась собственному желанию и напору недавнего любовника. Только когда из ее груди вырвался короткий отчаянный стон, Андрей опомнился и убрал руку.
Этого не должно было случиться. Ни при каких обстоятельствах. Барская, тяжело дыша, откинулась в кресле.
Губы саднило от жесткого поцелуя. Губы требовали «Еще!». Предатели. Мужчина стоял напротив, не сводя с нее затуманенных глаз. Хотелось закричать, чтобы оставил ее в покое. Да, это она повинна во всем, да, сама поддалась, заранее зная, чем дело закончится. Кругом виновата, и все глупое женское желание быть желанной, нужной, обласканной. Любимой хоть на короткую ночь. «Получите и распишитесь!» — ехидно прошептало подсознание.
Не выдержав пытку взглядом, Настя отвернула лицо в сторону монитора.
Он заметил и тут же отругал себя за несдержанность. Ведь не за этим пришел! Чего завелся? Видно ж по ней — что-то не так. Напряженная, белая, как мел.
— Андрей, зачем ты пришел? — голос звучал строго, но с надрывом.
— Да… — Таранов вернулся в кресло, устало провел ладонью по лицу. Скорее всего, переходить к цели визита уже не имело смысла. Сорвался, как идиот. — Я так понимаю, теперь глупо что-либо предлагать?
— Ты прав, не стоит.
— Понял…
Он уже поднялся с места, собираясь уходить, когда услышал тихий голос женщины.
— Прости. Все слишком далеко зашло, а я не могу так. Просто не могу, и не спрашивай, — Настя впервые не играла. Сама не знала, зачем ей извиняться, но не могла иначе. — Конечно, глупо просить тебя все забыть, и остаться друзьями… Нам было хорошо, но продолжения не будет. Только работа.
Сколько раз она повторяла в уме эти слова, заучивая, как заклинание. И вот произнесла. Легче не становилось.
Капитан некоторое время молчал. Все сказанное он понял еще тогда, в квартире. Даже удивительно, что она решила высказать это вслух. Может сама до конца не верила? Если так, то это шанс.
— Ну что ж, — пожал плечами. — Значит только пресс-секретарь и капитан команды?
— Да…
— А если мне понадобится помощь именно пресс-секретаря?
— Ты ее получишь, — настороженно ответила женщина. Понять, к чему он клонит, не получалось.
Андрей снова отошел от двери и серьезным, деловым тоном произнес:
— Тогда прошу тебя посетить со мной один юношеский хоккейный клуб.
Таранов был крайне доволен собой. Сейчас он бы даже Конева расцеловал. Как все-таки хорошо они придумали с клубом!
И ведь Барской никуда не деться, попалась, как птичка в силки.
— Какой еще клуб? — с удивлением спросила она.
— Обычная хоккейная секция. Не такая элитная, как у нас при клубе. Там все на голом энтузиазме, без спонсоров и поддержки. Дети из небогатых семей, простые дворовые мальчишки, какими были все мы когда-то.
Не ожидавшая такого поворота событий, Настя лишь удивленно махала ресницами. Дети, помощь, приглашение, Таранов… Ее приглашали в рестораны, на выставки, но в детские клубы — никогда.
— И ты им помогаешь? — еле слышно уточнила она.
— Больше Иван с Борькой. Они уже несколько лет туда мотаются. Я ездил всего пару раз, после перехода сюда.
— И что Вы делаете?
— Заинтересовало? — довольно ухмыльнулся капитан. — Помогаем чем можем, где старым, списанным барахлом, где личным примером, ну а где одним своим присутствием. Привлекаем внимание, так сказать.
— И ты хочешь, чтобы и я с вами поехала… А зачем?
— Насть, — Таранов почесал затылок. Вот что за непонятливая женщина попалась? — Ну не играть в нападении — это точно! Твои приемы жестковаты для тамошних юных хоккеистов.
Несмотря на все старания, она не смогла сдержать улыбку.
— Им реклама нужна, — уже серьезным тоном продолжил Андрей. — Любая. Может, хоть кто-то заметит и заинтересуется. Борька журналистку какую-то обещал…
— А ты — меня! — закончила фразу Барская.
— Я не настаиваю, но… — лицо капитана озарила лукавая усмешка. — Другого знакомого пресс-секретаря у меня нет.
Женщина театрально закатила глаза. Ну, разве можно быть таким? Упрямый, самоуверенный и откровенный — гремучая смесь. Ни одна женщина не смогла бы устоять. Даже после безумного поцелуя, даже после вчерашнего некрасивого расставания!
— Таранов — ты невозможный тип!
— Знаю, — он пожал плечами. — Едем завтра. Как раз у всех выходной. Так за тобой заехать?
— На чем? — грустно вздохнула.
— Мда… Тогда заедешь ты.
— Андрей, мне надо подумать, — ей хотелось принять приглашение, но каждый шаг навстречу грозил непоправимыми последствиями. — Я сообщу.
— Ну, смотри сама, — развел руками. — Они неплохие ребята и, кстати, очень на тебя похожи.
— Чем же? — удивилась Барская.
— А… Такие же вредные, упрямые и осторожные.
Вроде ничего такого не сказал, но она вся сжалась. «Осторожные» — одно слово. Точно, прямо, разяще.
— Я сообщу, — повторила уже шепотом.
Таранов кивнул. Он прекрасно понимал, что испортил все своей несдержанностью, потому и не настаивал. Пусть решает.
Капитан вышел из кабинета, а женщина еще долго сидела, погруженная в свои мысли. Принять приглашение или нет? Мальчишки, которым нужна помощь, мужчина, который не знает никаких правил и по-хозяйски берет то, что хочет. Его проницательность и ее страх — чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону.
