Горячо (СИ) - Сакру Ана

- Поехали ко мне, - вдруг предлагает, выкидывая салфетку в урну.

От неожиданности открываю глаза. Встречаемся с Тимуром взглядами, и его - совершенно серьезен.

Я даже теряюсь. Выпрямляюсь, отлипая от столешницы, и поднимаю с пола футболку.

- Может уже просто ляжем спать?

- Не хочу я спать. Поехали, заодно погуляем. Настроение такое...Заедем куда-нибудь поедим.

- Эм, у меня есть суши, могу карбонару приготовить, а так мне завтра рано вставать и в порт ехать, - хмурюсь.

- В порт? - Тимур удивленно выгибает бровь, - Наш, на Болтах?

- Да, по Жиренко доснять кое-что.

- Ну так мне тоже завтра утром в порт, у нас же там офис. Вот и отлично. Всё, собирайся, я тебя отвезу завтра, - хлопает в ладоши, будто больше и говорить не о чем.

- Тимур,- смеюсь, смотря, как он бодро натягивает трусы, будто сейчас уже не двенадцать ночи, - А машина? А как я обратно?

- Зачем тебе машина? Позвонишь - обратно тоже отвезу, ну или водителя пошлю на крайний случай. Не придумывай проблем, так где их нет, Мариш. Кому тут вообще под сорок? Мне или тебе? - хмыкнув, щелкает меня по носу. Чёрные глаза весело горят.

- Ну раз ты такой активный у нас не по годам, Тимур Тигранович, может в клуб и до утра, м? - мурчу, вешаясь со смехом ему на шею.

- Нет, это перебор. Четверг, работа, обойдемся без цыган и медведей, - с показным сожалением вздыхает и целует меня в подставленную специально для этого шею. Шлепает по заднице, - Иди вещи собирай.

- А зачем мне вещи?

- Чтобы переодеться, если что, Марин, - объясняет таким тоном, будто дитю неразумному, - Бери сразу нормально, не на один раз. Пусть лежат у меня. Чтобы было.

- Как скажете, Тимур Тигранович, вещи так вещи, - ехидничаю, а у самой внутри просто фейерверк.

Он предлагает целую сумку моих шмоток в его дом притащить? Правда? А-а-а....!!!

Где-то в глубине души я все еще отлично помню, как он со мной поступил в доме Жиренко, и что он - должно быть козел. Но именно в эту секунду мне на это совершенно плевать. Все люди ошибаются, в том числе Тимур. Мне так проще - считать это ошибкой.

—-------

Следующая от Тимура.

46. Тимур

46. Тимур

Мой будильник звенит раньше, чем её. Забыл переставить с шести утра, а легли только в пять. Даже не пытаюсь открыть глаза - свешиваюсь с кровати и на ощупь шарю рукой по полу в поисках раздражающего телефона. Марина страдальчески хрипло шепчет, утыкаясь лицом мне в плечо.

- Что, уже?!

- А тебе во сколько в порт? - нахожу телефон наконец, вырубаю.

Повисающая тишина как сладкая сонная музыка.

- К половине девятого... - отвечает заспанно.

Разворачиваюсь к ней и сгребаю под себя. Такая мягкая, теплая, разморенная. Не сопротивляется - только головой вертит, чтобы устроиться поудобней и волосы вытащить из-под моей придавившей руки.

- Мариш, а у тебя будильник заведен?

- Мхм…

- Значит по твоему встанем. Всё, спим, - тискаю её лениво, ощущая, как снова уплываю в дремоту. Голова раскалывается от недосыпа, не соображаю толком ничего.

Судя по ровному тихому дыханию, Марина послушно вырубается тут же, а я так и зависаю между реальностью и сном. Многолетняя привычка вставать по будням в это время играет со мной злую шутку. Рассеянно глажу спину женщины, так доверчиво и трогательно сопящей мне в шею.

В голову разное лезет...

Внутри будто теплый, нарастающий ком. Он появился ещё вчера, на интервью, и не желает исчезать.

Чувство, что это "моё".

Умом я понимаю, что это что-то гормональное, скорее всего. Накатило вот так неожиданно, хотя кто же о таком предупредит. Что я её совсем не знаю... Но это чувство все равно не отпускает.

Внимательно слежу за ней, ловлю реакции, оцениваю поведение, слушаю, что говорит, и всё пока в такт попадает, звучит, как я хочу. От этого появляется ощущение некой общности.

Узнавание.

Невольно веришь в судьбу и "половинки", и в голову лезет всякий романтичный бред. А потом ещё вспоминаешь, что ты никому ничем не обязан, свободен, крепко стоишь на ногах и что "давно пора", как иногда выдают мне со мученическими лицами старшие родтсвенники, и думаешь - да!

Почему нет? Вот же она - доверчиво спит в твоих руках, положив ладонь тебе на грудь и уткнувшись губами в основание шеи. Красивая, чувственная, умная, с чуть сумасшедшим чувством юмора и такой сияющей теплотой улыбкой. Просто не отпусти. И я не собираюсь. Я живу уже достаточно, чтобы понимать, что такие встречи в жизни очень редки. Нюхаю её макушку, зарывшись носом в волосы. Вкусная. Мне все вкусно.

Мне сразу так было, при самой первой встрече, но мысль, что она - шлюха, засела глубоко где-то и не позволяла дать выход этим ощущениям. Даже, когда узнал, что нет. Всё равно было не то. Не понимал, какая она на самом деле, не видел. Спать - пожалуйста. Да, хотел её. Но привести такую женщину в дом?

И дело даже не в семье, хотя и они бы молча косились, а кое-кто и высказал бы пару ласковых слов. Нет, я бы сам не смог. Мне надо женщину свою уважать, а такой выбор судьбы не вызывает у меня уважения. Я могу понять, но принять...нет.

Так было с матерью Ренаты - Ариной. Забавно, что её настоящее имя оказалось такое же, как у Марининого альтер эго. У судьбы поистине извращенное чувство юмора.

Настоящее свое имя Арина терпеть не могла - говорила, что оно деревенское, как у нянечки, рассказывала,что в школе ее дразнили. Я так не считал. Да и по мне, Арабелла звучит гораздо более странно, когда у тебя фамилия Капустина, но хозяин - барин, как говорится. Насколько я знаю, она сейчас и по паспорту Арабелла, а фамилию сменила на Ли. А вот выпады про "как у нянечки" запомнились своей глупостью крепко, потому я так и сказал на автомате Марине, когда она представилась.

Когда я встречался с Ариной, если наш регулярный секс и совместные походы в клубы одной большой золотой тусовкой можно было так назвать, мне было двадцать один. Пятый курс, уже более - менее свободный график в Макаровке, своя квартира, подаренная отцом, своя тачка, подаренная дедом. Деньги на карте от обоих, крепкий бесконечный стояк от возраста и обилия гормонов и пока что очень мало мозгов в голове, хотя я тогда конечно было уверен обратном.

Арина была веселой, глуповатой, легкой на минет в любой подворотне, с кукольным лицом, сексуальными шмотками и отличной крепкой тройкой, залипательно прыгающей, когда она сверху. Что еще мне было в то время надо после изнуряющих построений и выматывающих лекций, как надо жить,от отца? Да ничего!

То, что она несла чушь, стоило ей рот открыть, так я никогда не слушал, а сам рот был у нее замечательный.

Всё изменилось в один прекрасный день, когда Арина дрожащим голосом сообщила, что беременна. От шока я первым делом уточнил точно ли от меня, чем спровоцировал истерику и схлопотал пощечину. Даже боли не почувствовал - мне казалось, что у меня вся жизнь кончилась. Какая уж тут боль!

Я смотрел на эту женщину, к которой по сути ничего не чувствовал, и холодел от мысли, что это моя будущая жена. Что мне теперь до смерти слушать фоном, какую сумку она присмотрела и куда нынче модно летать. Что я буду одним из тех папиных приятелей, которые о женах отзываются как о декоративных собачках. Я вдруг понял, что так жить точно не хочу.

Но ребенок...

Арине я не стал ничего обещать, но повёз знакомить её с родней в первые же выходные. Понимал, что скорее всего вердикт будет один "женись, раз ума не хватило не залететь", и холодный пот ручьями лил по спине. Но неожиданно пронесло.

Дед с отцом, послушав мою подружку минут пятнадцать, мягко попросили женщин её увести, а затем поинтересовались только - люблю ли я её. Я сказал, что нет.

"Фух. Отлегло!" - выдал дед, опрокинув рюмку.

После минут десять меня мурыжили, что не стоит экономить на презервативах, если уж мне так нравится зажимать по углам каких-то дур, а после разрешили не жениться. Арина плакала, угрожала абортом, пыталась меня шантажировать, но моя семья (так как я на тот момент сам ничего не зарабатывал) полюбовно сошлась с ней на сумме алиментов для Ренаты, и она перестала мечтать о замужестве вслух.