Венера. Переплетая обрывки жизни (СИ) - verdes De ojos

Очередные месячные затянулись сначала на десять дней, потом прошли три недели, а потом еще пару недель. Паника накрыла меня с головой, но я не решалась кому — либо сообщать об этом. Сама сходила в поликлинику к разным врачам, от которых услышала один и тот же диагноз — гипоталамическая дисфункция.

Мне выписывали препараты, железо, витамины, уговаривали согласиться на госпитализацию, но я отказывалась. Покупала на свои сбережения всё нужное из аптеки, молилась, чтобы это всё прошло. А иногда ведь действительно всё прекращалось на целый день. Это давало мне надежду, которая жестко обманывала мои ожидания на следующее утро.

Почти полтора месяца… Эта цифра приводила меня в ужас. Но я успокаивала себя тем, что в общем смысле неплохо себя чувствую. Только руки трясутся, и есть не хочется, а ещё резко темнеет перед глазами время от времени.

Это могло бы продолжаться еще долго, если бы я чуть не упала в обморок прямо при Феликсе и его матери. Даже тикин Мэри была в растерянности.

— Ты случайно не беременна? — как — то с подозрением поинтересовалась она.

— Нет…у меня, наоборот, как бы…долго всё это длится, — пролепетала я, когда мы были уже вдвоем.

— Ничего не понимаю. В общем, я запишу тебя к нашему гинекологу. Не хватало ещё, чтобы ты чем — то заразила моего сына.

О, Боже, чем и как?! У меня не было сил возразить ей. В эту секунду я отчетливо осознавала, как ненавижу их обоих. За всё, что со мной было, есть и будет ещё происходить долгое время…

24

Вся семья переживала за мою свекровь. Тетя Эльза, несмотря на то, что они никогда близки не были, постоянно находилась в больнице рядом с Феликсом и его дедушкой и бабушкой. Это была постоянная четверка, а остальные посетители сменялись каждые полчаса — час. Мне муж запретил там появляться, поэтому я на иголках звонила и расспрашивала о состоянии тикин Мэри несколько раз на дню. Около пяти дней её продержали в реанимации, а потом две недели она пролежала в палате. Сначала врачи давали неутешительные прогнозы, но перед выпиской обнадежили, сказав, что у неё достаточно сильный организм.

Мне объяснили, что у свекрови произошел ишемический инсульт с последующей парализацией правой стороны. Она теперь не в состоянии сама себя обслуживать, и это повергло меня в леденящий ужас. Дело в том, что я никогда ей не желала зла. Я искренне переживала всё это время и сочувствовала Феликсу.

Когда её привезли домой, я хотела переехать, чтобы помочь, чем могу, но опять же, Феликс настоял, чтобы я заботилась о себе, и уверил меня, что нанял хорошую сиделку. Сначала было немного обидно, я же действительно хотела как лучше. Но потом поняла, что он прав. С учетом моей чувствительности, я могла бы легко впечатлиться и впасть в депрессию. Я уже проходила такое с отцом.

И всё же, я не была готова к тому, какой она теперь стала. Тикин Мэри поместили в коляску. Дома её перемещали с помощью неё. Она совершенно не разговаривала, рабочая левая сторона помогала с трудом пережевывать пищу, которую для неё готовили. Эта красивая статная женщина словно постарела на добрые лет двадцать. После того, как я первый раз её увидела, мне пришлось долгое время приходить в себя. Феликс, увидевший моё состояние, убедился в правильности своего решения держать меня как можно дальше от любых потрясений. Признаюсь честно, я ему была за это благодарна…

Примерно спустя месяц, когда уже стало холодать, я решила забрать несколько теплых вещей, что у меня были в том доме. Чтобы не беспокоить мужа, не стала заранее говорить о том, что собираюсь в гости к свекрови. Была вероятность, что я не застану их дома, потому что в течение дня было необходимо доставлять её на процедуры. Она до сих пор проходила физиотерапию и эрготерапию. Феликс говорил, что видит небольшие изменения, но свекровь ещё не разговаривала и не двигалась.

Когда я вошла в дом, там царила полная тишина. Я отправилась в кухню и поздоровалась со всеми работниками, которые тепло встретили меня. Там же и узнала, что свекровь дома и находится в гостиной вместе со своей сиделкой.

Я сразу же направилась туда и бесшумно вошла в помещение. Не могу сказать, что мед. работница сделала это намеренно, но меня это очень разозлило. Перед глазами предстала следующая картина: тикин Мэри, сидевшую ко мне боком, кормили с ложки какой — то кашей и отвлеклись на телефон, вследствие чего практически «заехали» ей в глаз прибором. Я, правда, не могу объяснить, что мной двигало, но я незамедлительно сообщила женщине, что она здесь больше не работает.

— Я сама буду ухаживать за ней.

Феликс был ошарашен, когда застал меня в их доме укладывающей свекровь в постель. Я уже успела написать примерный график, которому нужно придерживаться, узнала, во сколько отвозить на процедуры, чем кормить и во сколько укладывать. Мне помогли работники дома, одна бы я не справилась с ней. Самым сложным был момент с купанием перед сном. Естественно, меня это смущало. И не только меня. Уверена, что и свекровь была смущена этим, но, к счастью, в этой ситуации она попросту не могла мне возразить.

— Венера, ты в своем уме? — зашипел на меня Феликс, когда мы вышли из спальни свекрови.

— Если честно, я в этом не уверена, — призналась я, — Феликс, поверь мне, я не причиню ей вреда. Я хочу помочь.

Я рассказала ему об увиденном днем, о своей вспышке гнева и поспешном решении. Могу предположить, что материнский инстинкт затуманил моё сознание.

— Я найму другую сиделку, вот и всё. Ты не будешь ухаживать за ней. Это даже не обсуждается, — отрезал он и уставился на меня, сжав челюсть.

— Послушай, — я коснулась его плеча ладонью. — Дай мне попробовать, я искренне хочу это сделать. Если пойму, что не тяну, слишком тяжело, сразу же признаюсь в этом. Разве посторонние люди будут относиться к ней лучше меня?

Мне показалось, что Феликс немного смягчился. Это очень радовало.

— Ты не сможешь профессионально оказывать ей помощь, — возразил он, но уже не так категорично.

— Я быстро научусь. Я уже знаю весь график. Позволь мне. Пожалуйста.

Мольба в моем голосе заставила его смягчиться.

— Венера, ты в положении. Зачем тебе это? — устало спросил он, сдаваясь.

Я могла только пожать плечами и, повинуясь порыву, прижаться к нему, зная, что Феликс уже дал своё беззвучное согласие.

Как она на меня смотрела… Боже мой… Мне так был знаком этот взгляд затравленного зверя, ждущего подвох. Именно этой реакции меня когда — то научил её сын.

Полтора месяца я молча ухаживала за ней, подстраиваясь под её режим. Мне было довольно не просто, но я очень старалась. Мучало меня только то, что особых улучшений заметно не было. Она всё так же не разговаривала и не двигалась сама.

Шел пятый месяц моей беременности, но засчет теплых и просторных вещей, что я носила, мой небольшой живот был совершенно незаметен. И я как — то не спешила сообщать тикин Мэри, что она станет бабушкой. Мало ли, может, это ухудшит её состояние?

Сначала Феликс скептически относился к моей затее, но спустя пару недель, когда от меня не последовало жалоб, признал, что, возможно, оно и к лучшему. Ведь теперь мы жили под одной крышей, ко всему прочему. Я была у него перед глазами, он мог видеть, что я в порядке. И плюс мне было приятно засыпать в его объятиях, чувствуя защиту.

За окном шел первый снег, в доме стояла тишина. Было раннее утро, я помогала свекрови завтракать. Когда мы закончили, я осторожно вытерла ей рот и убрала тарелки подальше.

— Давайте я вас тепло одену, и мы немного погуляем под снегом? Так красиво на улице. — Я с энтузиазмом взглянула на падающие хлопья.

— Оставь моего сына. Ты не сделаешь его счастливым.

Я остолбенела, услышав её голос. В полном ступоре я неосознанно приоткрыла рот и уставилась на неё.