Няня из газеты (ЛП) - Мур Марен

Мой желудок сжимается от ее слов. Черт, я бы никогда не причинил вреда Джульетте или не воспользовался ею, но это не имеет значения. Люди будут смотреть на вещи так, как они хотят. Воспринимать наши отношения в негативном свете. И я ничего не могу с этим поделать, кроме как встать перед чертовой трибуной и притвориться, что я не против выставлять напоказ свою личную жизнь, свои личные отношения.

Но что еще я могу сделать в этом положении? Моя репутация как тренера теперь запятнана этим, хотя мы не сделали ничего плохого. Мир смотрит на это не так. Если это единственный способ спасти свою карьеру и убедиться, что мои девочки защищены и не попадают в СМИ, то пусть будет так. Чем меньше внимания к нам, тем лучше. Если я сделаю это, все пройдет… надеюсь.

Я потираю виски, пытаясь избавиться от внезапно охватившей меня головной боли.

— Хорошо. Что теперь нужно сделать? Что мне делать? Можем ли мы связаться с полицией Чикаго и пригласить кого-нибудь перед домом? У Бриггса были люди возле его дома после последнего заголовка, а я не хочу этого здесь. Безопасность моих девочек всегда для меня в приоритете.

Каждая секунда этого разговора заставляет меня все больше и больше скручиваться от беспомощности и ярости. Я хочу пробить кулаком стену, а я даже не жестокий парень.

— Конечно. Я свяжусь с капитаном и посмотрю, что мы можем устроить. А пока… мы планируем пресс-конференцию и даем воде остыть. Дай этому время взорваться. Давай попробуем спасти твою карьеру. Ты не хуже меня знаешь, что репортеры могут разбить лагерь возле твоего дома, чтобы хоть мельком увидеть вас двоих вместе, Лиам. Когда ты выносишь мусор… идешь к машине. Ты знаешь, что они не стесняются вторгаться в личное пространство.

— Кто изначально опубликовал это? — Я прищуриваюсь, всматриваюсь в письмо поближе, а потом вижу. — «Хоккейная зайка». Чёрт возьми. Почему эта чертова девчонка так чертовски настроена трахать моих игроков и мою команду?

Иисус, мои ребята.

Они чертовски много работали для этого весь год, и теперь их победа испорчена этим гребаным заголовком и этим проклятым блогом, который, похоже, не может перейти к чему-то большему и лучшему. Я чувствую себя таким виноватым прямо сейчас.

— Понятия не имею. Мы не смогли найти никакой информации. Она похожа на привидение. Либо она очень хороша в технике и скрывает все следы, либо кто-то делает это за нее. Все, что я знаю, это то, что эта фотография есть во всех сплетнях и спортивных сайтах страны. Мы должны взять это в свои руки.

Я не знаю, как исправить ситуацию, в которой мы оказались. Я чувствую вину за то, что привел Джульетту в нашу жизнь, и теперь ее втягивают в кошмар СМИ. Но то, что она здесь… это маяк для репортеров и папарацци. Это подвергает девочек опасности.

— Должен ли я отпустить ее?

Даже произнесение этого вслух кажется горьким на языке. Это последнее, что я когда-либо хотел бы сделать. Блядь, мы просто решили быть вместе. Сделать решительный шаг в новых отношениях, и теперь я чувствую, что должен выбирать между ней и моими девочками. Их безопасность. Их повседневная жизнь находится под угрозой. Нормальность в том виде, в каком они ее знают, вылетит из окна с этими репортерами вне дома.

Полиция.

Они даже не смогут пойти на урок танцев, если у дверей не будет людей с камерами в лицах, когда они выходят.

— Я думаю, что если ты уволишь ее, все будет еще хуже, если об этом узнают СМИ. Я думаю, что сейчас, возможно, будет лучше, если между тобой и Джульеттой будет дистанция, пока это не уляжется. Всего на несколько месяцев, пока СМИ не прицепятся к чему-то другому, и вы не станете старыми новостями. Пока мы не возьмемся за устранение повреждений и не посмотрим, сможем ли мы спасти твою работу.

Дистанция. Я хотел от Джульетты чего угодно, только не дистанции.

Слова эхом отдаются в моей голове, заставляя узел в животе сжаться. Как будто это чертовски легко. Просто каким-то образом убрать Джульетту из нашей жизни, как будто она не та пленка, которая скрепляла нас всех последние несколько месяцев. Мои девочки любят Джульетту так, что я даже не могу понять. Им комфортно, у них рутина.

Я понятия не имею, как я собираюсь это сделать. Но ультиматум поставлен. Линия, которую мы четко пересекли ранее, теперь проводится снова.

Джульетта… или моя карьера.

Невозможный выбор, но я вынужден его сделать.

Неважно, что я выберу… моя жизнь и жизнь девочек изменятся навсегда.

21

Джульетта

Празднование, на котором мы катались всю ночь, исчезает, как только Лиам входит в гостиную. Его лицо убийственно. Гнев практически исходит от него, и я тут же настороже.

— Что случилось? С девочками все в порядке? — Я спрыгиваю с дивана к нему, и он слегка качает головой.

— Джульетта, нам нужно поговорить.

Он кажется огорченным, совершенно не в духе. Ничего похожего на Лиама, и это вызывает панику в моем теле волной. Что могло произойти за то короткое время, что он был наверху?

— Скажи мне. Что произошло?

Я снова сажусь на диван, но на этот раз я волнуюсь и не могу перестать ерзать. Еще одна черта, перенесенная из детства.

— Ты пугаешь меня, Лиам. Что происходит?

— Последние несколько месяцев нас… преследовали из-за отсутствия лучшего слова. Сайт сплетен, на котором есть какая-то… я не знаю… вендетта против Бриггса, моего игрока. Он попал в беду, и я, я работаю с Самантой и владельцем команды, Марком, последние несколько месяцев. Пытаемся устроить нам хороший пиар, какой только сможем. Волонтерство в бесплатных столовых, пожертвования на благотворительность, посещение детской больницы. Кроме сегодняшнего дня… все это пошло к черту, и это моя вина.

Он садится рядом со мной на кушетку, и мне хочется протянуть руку и стереть тревожные морщинки в уголках его глаз. Что бы ни происходило, достаточно плохо, чтобы его обычно спокойное и собранное поведение полностью сбилось с толку.

— «Хоккейная зайка», сайт сплетен, каким-то образом сфотографировал нас на парковке во время поцелуев у Антонио, и это повсюду, Джульетта. Заголовки говорят, что я соблазнил свою молодую няню, и победа в Кубке Стэнли запятнана скандалом. Это ужасно. Я ужасно беспокоюсь о девочках. СМИ беспощадны. Они не остановятся, пока не получат историю или что-то еще. Они будут копаться в нашей жизни, и я не могу допустить, чтобы все это случилось с моими девочками.

Я с трудом сглатываю. — Конечно, это твои девочки, Лиам.

— Это плохо, Джульетта. Не просто плохо, это гребаный кошмар. Вся моя карьера в опасности. Я могу потерять все. Разочарование. Я чувствую исходящую от него тревожную панику, когда он начинает расхаживать по пространству перед нами: — Я знал, что это возможно, когда мы начали эти отношения, мы оба знали. Я просто не думал, что все так взорвется… Я не думал, что это повлияет на нашу жизнь таким образом. Это взорвалось мне в лицо так, как я никогда не мог себе представить, и оставил меня перед невозможными решениями.

Я слышу все, что он говорит, но его слова не доходят до меня, пока он не заговорит снова, и только тогда слова пронзают мое сердце.

— Джульетта, мы должны положить этому конец.

Я тяжело сглатываю, мое бешено колотящееся сердце падает в желудок. — Что? — Мой голос — хриплый шепот. Как он может такое говорить? Независимо от того, что нам бросают. Я действительно встаю с дивана, но не делаю движения, чтобы подойти ближе. Я не знаю, смогу ли я. Мое сердце так сильно колотится в груди, что я могу упасть от силы.

— Мне жаль. Девочки, Джульетта. Я делаю это для них. Я должен защищать их любой ценой, чего бы это ни стоило. Я просто думаю, что сейчас, когда СМИ и заголовки, будет лучше, если мы разлучимся. По крайней мере, пока это не пройдет. До тех пор, пока нам не придется беспокоиться о проклятых репортерах, разбивающих лагерь возле дома, чтобы сфотографировать нас.

— Значит, ты не только расстаешься со мной, ты еще и заберешь у меня девочек.