Луиза Пеннингтон - Грехи ангелов
Анжела терпеть не могла, когда ее называли Энджи.
— Брось, ты же прекрасно понимаешь, о чем я… — не унималась Дакота.
— Понятия не имею.
Толстые щеки Дакоты раскраснелись.
— Просто я подумала, что теперь, когда Мириам… Что ты… — пробормотала она и запнулась.
Анжела не ответила. Она никому не рассказывала о своих отношениях с Доджи и теперь не собиралась этого делать. Другое дело, что о них думают окружающие, о чем догадываются. Впрочем, с этим все равно ничего не поделаешь. А мнение Дакоты Гринбаум заботило Анжелу менее всего.
Она едва сдержалась, чтобы не зевнуть от скуки, что нагнала на нее собеседница, и переключила внимание на Доджи, о чем-то увлеченно разговаривающего с брюнеткой, которую Анжела узнала не сразу. Доджи улыбался, пожалуй, чересчур любезно, и брюнетка так же улыбалась в ответ.
— А как Джеки? — не отставала Дакота.
— Прекрасно.
— Как у нее дела с мюзиклом?
— Никак, — ответила Анжела, едва сдерживая раздражение. — У нее нет на это денег. К тому же и сама идея мюзикла, прямо скажем, неважная.
— Но Джимми Недерлэндер говорил, что дело идет полным ходом. Он обедал у нас на прошлой неделе.
Анжела в упор посмотрела на Дакоту.
— Я думаю, ты неправильно его поняла.
— Он сказал, что Джеки сообщила ему о том, что собирается привезти спектакль на Бродвей.
Анжела подавила гнев и даже заставила себя улыбнуться.
— Ну и какого он об этом мнения?
Недерлэндеру принадлежало несколько бродвейских театров, а также значительные капиталы в этом бизнесе. Как и Шубертс, он был на Бродвее законодателем моды, и к его мнению следовало прислушиваться.
— По его словам, он только рассмеялся, услышав такое заявление Джеки. Она так молода! А кроме того, все прежние постановки о Монро с треском проваливались, словно сама идея подобной постановки проклята… Впрочем, он сказал, что все же оставляет этот вопрос открытым. Мол, время покажет…
— Ничего из этой затеи не выйдет, — сказала Анжела, потянувшись за бокалом.
— Разве ты не желаешь ей успеха? — удивленно воскликнула Дакота. Ей было известно, что между Анжелой и дочерью нет особой любви.
— Она просто швыряет деньги на ветер. Причем не только свои собственные.
Однако куда больше Анжелу раздражал сам предмет, избранный дочерью для своего мюзикла. Только она не хотела в этом признаться. Постановка о Мэрилин Монро, об этой глуповатой секс-бомбе, могла сорвать все ее планы относительно Доджи.
— Уверена, что она не будет швырять денег на ветер, — заметила Дакота. — Джеки очень талантливая девушка.
— Талантливая, но чересчур импульсивная, — быстро добавила Анжела. — Мюзиклы вообще очень рискованное предприятие, Дакота. Уж ты-то должна об этом знать!
Теперешний муж Дакоты — лысый и напрочь лишенный подбородка Руббин был известным продюсером, большой шишкой в театральном мире.
— Руббин убеждал меня, что время мюзиклов навсегда ушло в прошлое, — сказала Анжела. — Если только, конечно, он не ошибается…
— Он не может ошибаться, Анжела, — нахмурившись, заявила Дакота.
Она даже перестала называть ее Энджи. Наверное, без особого удовольствия припомнила, как Анжела и Руббин любезничают друг с другом на коктейлях. Причем последний, несомненно, подбивает под Анжелу клинья. Он смотрит на нее плотоядным взглядом, видя в ней лишь потенциальную любовницу. Как бы там ни было, шансов у него, естественно, никаких. Слишком уж он безобразен. Для Дакоты это самая верная гарантия того, что их брак находится в полной безопасности.
— Конечно, и он не отрицает, что возможны исключения, — добавила Дакота. — Хотя бы потому, что на Бродвее понастроили этих огромных залов и всегда найдутся желающие попытать там счастья, взявшись за постановку мюзикла…
— Надеюсь, моя дочь не из их числа.
— С чего ты стала такой осторожной? Кажется, тебе всегда нравились смелые идеи?
— Давно пора об этом забыть, — принужденно улыбнулась Анжела. — Во всяком случае я завтра или послезавтра позвоню Джеки. Она, безусловно, может целиком мной располагать. Я готова помочь ей как советом, так и деньгами…
Ну уж нет! Если только дочь не откажется от своей бредовой затеи, то Анжела сама отправится в Лондон, чтобы положить конец всей этой канители раз и навсегда.
Дакота смолкла, не зная, о чем еще говорить, и вертела в руках бокал, пока не заметила в толпе гостей знакомое лицо.
— Это Марта Бринкер. Она психоаналитик и пользует мою Аспен. Я не знала, что она знакома с Хиксом…
— Мир тесен.
В голосе Анжелы явно звучала насмешка. Дакота покраснела. Она не знала, чем бы еще зацепить подругу.
— Увидимся позже, Анжела…
Анжела смотрела ей вслед. Какая грубая бесцеремонная особа! Впрочем, ей, Анжеле, на нее, конечно, наплевать.
Она посмотрела туда, где в последний раз видела Доджи, но тот куда-то исчез. Тогда Анжела стала высматривать брюнетку. Когда публика начала выходить на террасу, она вдруг увидела Доджи и облегченно вздохнула: он был один.
Их глаза встретились, и Анжела направилась к нему. Ее приближение не вызвало у него никаких эмоций, кроме очевидного раздражения. Дуглас Хикс Третий нацелился на кресло управителя Калифорнии, однако мужества ему явно недоставало.
— Прими мои соболезнования, Доджи…
Он машинально кивнул.
— Рад, что ты пришла…
Впрочем, особой радости на его лице не отразилось. Напротив, он был изрядно смущен.
— Ты выглядишь усталым, — сказала Анжела, изобразив на своем лице выражение, которое, по ее мнению, окружающие должны были принять за соболезнующее. — Надеюсь, ты постараешься не слишком переутомляться?
Доджи скорчил такую гримасу, что она едва не рассмеялась.
— Здесь слишком много народу, — прошипел он.
— Я не слепая, Доджи, — сказала Анжела, пристально глядя на него. — К тому же у тебя была важная беседа, не правда ли? — хрипло поинтересовалась она, намекая на брюнетку.
— Сейчас не время, радость моя, — пролепетал он.
— А что я такого сказала, Доджи? — удивилась она. — Я же не демонстрирую тебе свои прелести, а?
Доджи испуганно выпучил глаза, и на его красном лице даже выступил пот.
— Может быть, ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с кем-нибудь? Посмотри, сколько здесь важных персон, — поспешно пробормотал он, и его кадык нервно дернулся.
— При условии, что пообещаешь приехать ко мне.
— Завтра вечером?
— Договорились, — кивнула Анжела, отпуская его, и удовлетворенно улыбнулась.
Дэвид произнес замечательную речь, опустился на свое место и нежно поцеловал Клэр руку. Джеки почувствовала комок в горле. Этот поцелуй не только растрогал ее. Она поняла, что именно такого счастья она всегда желала своему отцу. Между Клэр и отцом существовала глубокая искренняя связь. О подобном сама Джеки могла лишь мечтать.
